Удивительно, что ты помнишь это! - с нежным восхищением сказала она. - Я думаю это, потому что ты важнее всего, что случилось в моей жизни! - Подлиза! - ласково пожурила Лаура. - Ладно, и что ты от меня хочешь? - Да, признаю свою вину. - Сказал Ник, нежно целуя ее. - Я хочу тебя. А еще я хочу выяснить, что ты имела в виду сегодня, утром сказав, что жена мне?! - А если серьезно? - С веселой насмешкой смущенно фыркнула Лаура. - Я серьезно, Лаура. Ник подхватил Лауру на руки и тут же чуть не упал от охватившей его слабости. - Ник, ты сумасшедший, отпусти меня. Сейчас же! Тебе нельзя. - Отчаянно запротестовала Лаура, пытаясь вразумить его. Но Ник, стойко выдержав паузу слабости, донес ее до постели и обессилено свалился на нее. - Ник, что с тобой, тебе плохо? - обеспокоено допытывалась Лаура, бережно укладывая, Ника рядом. - С чего ты взяла, что мне плохо? - упрямо нахмурился Ник. - Ты так побледнел...Тебе нельзя еще вставать! А тем более так перетруждать себя! Ник придирчиво посмотрел на Лауру, и ему показалось, что она крайне напугана и в ее голубых глазах блестят, словно алмазы, слезинки. - Я сейчас, - сказала она, вскакивая, но Ник, поймав ее за руку, удержал. - Ты снова хочешь усыпить меня? - настороженно спросил он. В его голосе звенела сталь. Она почувствовала, как он весь напрягся, словно ему угрожала опасность. Лаура попыталась успокоить его - Нет, я хочу перевязать тебя! И дать болеутоляющее. - Ничего. Обойдусь! - немного резко остановил он ее. И добавил, совершенно сменив тон, заметив испуг и растерянность в ее глазах. - Самое лучшее болеутоляющее - твои поцелуи, - завораживающе промурлыкал Ник, привлекая ее к себе. Он закрыл ее прекрасный ротик, поцелуем, переламывая ее слабое сопротивление и желание объясняться словами. Слова были ни к чему. Не сейчас. Он должен был утолить свой неудержимый голод насладиться ею, утолить свою страсть. И, теперь, он понимал, с тоской и отчаяньем, что запретов нет… Лаура еще не успела понять, как оказалась без одежды, а Ник уже ласкал ее обнаженное трепещущее тело. Она с изумлением ощущала, как в ней просыпается женщина, словно бутон от ласки солнечных лучей, тянется к солнцу. Извиваясь в древнем танце любви, подставляя ему свои нежные робкие лепестки, на которых трепещут прозрачные капельки росы страсти. Ее руки робко трепетали, обвивая его молодое стройное тело, словно гибкие лианы, и в тот же миг срывались и порхали, словно легкие мотыльки. Улетая в радужный водоворот, Ник подумал: «Дьявол родился!» Приходя в себя, Лаура тихонько ворошила светлый пушок на его груди. На душе у нее было светло и радостно, так, словно все счастье мира обрушилось на нее. Лаура подняла свой сияющий небесной синевой взгляд на расслабленное лицо Ника. Он лежал с закрытыми глазами, с чарующей улыбкой на губах, на щеках играли ямочки, которые словно кричали: «Поцелуй меня!». Но, хотя на его лице застыло мгновение счастья, в его душе копошилось смутное, неприятное чувство возвращающейся памяти. Лаура не могла знать, что творится на душе у Ника, и она, наблюдая за идиллией счастья на его лице, терялась в догадках: «Думает ли он о чем?! И о чем думает?! Почему он молчит? И что скажет теперь? А может, он спит?» - промелькнула у нее догадка. «Он так еще слаб.... И так невозможно мил!» Но как не велико было ее любопытство, она не решалась нарушать это солнечное таинство молчания и ждала. Ждала терпеливо, когда он откроет глаза, посмотрит на нее своим изумрудным взглядом и что-нибудь скажет. Ник, как всегда, изумил ее своей оригинальностью, хотя сказал он, совсем не то, что она хотела бы от него услышать. - Тогда... ночью, это было в первый раз? - спросил вдруг Ник, шокировав ее столь неожиданным странным вопросом. Лаура сначала не поняла, о чем он, и в растерянности спросила, садясь на постели. - Что было? Ник резко посмотрел на нее своим зеленым взглядом, не понимая, кокетничает ли она или действительно не понимает. И тут смысл его слов дошел до Лауры. - А-а, ты об этом! - Спохватилась она, и, покраснев, смущенно опустила глаза, то ли от охватившего ее чувства стыда, то ли от неловкости из-за своей глупости. То ли, от жёсткого тона его голоса. Она и сама не могла понять, что заставило ее так сильно смутиться. И растеряться. Как не приходилось уже так давно, что она забыла, как это чувствовать себя так. И тут все ее существо захватила ярость: «Он снова это делает! - негодующе подумала она. - Он снова заставляет чувствовать меня себя, неловкой, дурочкой! И это, что? Вопрос? Или, обвинение в его голосе?! И это, хуже всего, он не доверяет мне!» - Какого черта, Ник, - взорвалась Лаура, - Ты что, не мог сказать что-нибудь другое? - Лаура в гневе соскочила с постели. - Что с тобой, Лаура? Это был невинный вопрос! - Да уж, невинный. Он, совсем не звучал как невинный! Знаю я, куда ты клонишь! Достав халат из шкафа, Лаура нервно одела его на себя, и не слушающимися руками пыталась вставить кончик пояса в прорезь в халате. - Что зазорного в том, если я хочу знать, когда ты научилась быть такой страстной женщиной?! Когда произошло это превращение из робкой, пугливой лани в страстную, и обворожительно, умелую,тигрицу?! Он умело выделил голосом явно обвинительные слова, прямым текстом указывая на ее ОПЫТ! Его слова обожгли ее, словно пощечиной, словно крутым кипятком окатили её, подтверждая ту догадку, что так разозлила ее. От бешенства Лаура не находила слов. Ник принял ее молчание как виноватое смятение и продолжил. - Собираясь, стать твоим мужем, я желаю знать. И имею на это право. Когда, где, при каких обстоятельствах, и с кем произошло это гениальное превращение маленькой робкой девственницы в опытную женщину, если сказать проще. Теперь я понятно изъясняюсь?! - Ах, ты хочешь знать! Ты хочешь знать?! Да понятно! Более чем понятно! Так я скажу тебе, - с угрожающей холодностью заявила Лаура, возвращаясь к постели.- Ты негодяй! Её кулачки опасно сжались. Он с подозрением на них опасливо покосился. Да у неё были маленькие ручки, как птички. Но сильные. Он почувствовал это когда она влепила ему пощёчину, стоило ему над ней подшутить в первый день знакомства. И, он уже знал, как легко и быстро она может ими воспользоваться. А сейчас он был не в том состоянии чтобы спокойно пережить её побои. Он, конечно, мог бы легко увернуться. Но был ли в праве перед её праведным гневом. - Да, «это», случилось, тогда. Именно той ночью. Здесь. В этой постели. - Она говорила медленно, отчеканивая с холодной кровожадной злостью, каждое слово, - У тебя был жар. Ты совершенно ничего не соображал. А я, боялась причинить тебе боль. Боялась, чтобы твои повязки, которые я наложила, вот этими самыми руками, - она резко протянула свои руки, в гневном порыве подставив ему их так близко к лицу, что он невольно отпрянул, впечатавшись в спинку кровати, - не сорвались. Я боялась, чтобы твои раны открылись. Я не оттолкнула тебя. Хотя надо было! Я смирилась и молчала, кусая губы, чтобы боль, разрывающая мое тело, не вырвалась криком и не заставила моего отца, откликнувшемуся на этот крик, раздавить тебя, как муху, как жука навозного, спустить тебя с лестницы, или просто вышвырнуть тебя в окно!... Она почувствовала, что если не остановится, то просто сейчас задохнется от обиды и боли, причиняющей ею. И, еще она боялась, что если сейчас не остановится, то набросится на него словно дикая кошка, чтобы расцарапать это красивое гневное лицо. Настолько красивое, и родное, что даже сейчас, сходя с ума от обиды и гнева, хотелось целовать его, и просто задушить в объятиях. Или претворить в жизнь все те слова о расправе над Ником, которые она только что озвучила, но без участия ее отца, а самолично. Лаура оборвала себя на полуслове. Гордо выпрямившись, она отчужденно, и холодно сказала. Она крепко, до боли в руках обняла себя, чтобы сдержать себя, и не наброситься на него. И унять нервную дрожь, захватившую ее тело. - Уходи! Думаю теперь, ты уже прекрасно обойдешься без моей заботы. Свой человеческий долг я перед тобой выполнила. Я не хочу тебя больше видеть! Можешь считать, что наша помолвка расторгнута. - Сухо и холодно произнесла она. Лаура резко отвернулась, что бы он не увидел, как ее бьет нервная дрожь. Это было выше ее достоинства, показать себя перед ним, в истерическом припадке. - Лаура, я совсем не хотел тебя обидеть! - потрясено, неуклюже извинился Ник. У него в внутри все оборвалось от нависшей угрозы её потерять. - «Уж лучше бы она побила меня!» - в отчаянье подумал Ник. Ник встал, и, подойдя к Лауре, осторожно обнял ее за плечики. - Нет я никак не могу обойтись без твоей заботы! - Жалобно сказал он. - Прости меня. Я не хотел обидеть тебя. Господи, я такое ничтожество! - несчастливо воскликнул Ник и уткнулся в ее плечо. - Я так боюсь потерять тебя! - театрально воскликнул Ник. Лаура, стряхнув его руки, отошла к окну. - Уходи! - тихо, непреклонным тоном, сказала она. Странно, но стоило ему прикоснуться к ней, положить свои ладони на ее плечи, и тепло его рук, вмиг, успокоило ее. Нервная дрожь покинула ее. Она тихо, глубоко вздохнула, освобождаясь от неприятного состояния. - Лаура, пожалуйста, не гони меня! - взмолился Ник. - Я люблю тебя! Я погибну без тебя! Прости меня! - Уходи! - словно горьким эхом, упрямо, отозвалась она. Она не собиралась прощать его так просто. Не придумав ничего лучше, Ник, сделав несколько шагов в ее сторону с трагичностью актерской маски на лице, срывающимся болезненным голосом, от которого у Лауры защемило сердце, простонал. - Прости меня, Лаура! Я... Я не понимаю, что говорю... Мне... нехорошо... От болезненной тревоги у Лауры трепетно сжалось сердце, она обернулась и проследила, как Ник, с прискорбно опущенными плечами, пошатываясь, медленно пошел к двери прямо, как был - обнаженный. «- Наверное, он и правда, не понимает, что делает, что говорит! - тревожно забилась мысль в головке Лауры» Ник провел рукой по лицу, и Лауре показалось, что ему и в правду нехорошо. И, словно в подтверждение, Ник тихонько застонав, чуть слышно сказал. - Мне так плохо! Он, как-то неестественно качнулся, и Лауре показалось, что он вот-вот упадет. Сорвавшись с места, и мысленно ругая себя, Лаура бросилась к нему. Как только она оказалась рядом, Ник упал к ее ногам. Лаура с тревогой склонилась над ним. - Ник, что с тобой? Тебе плохо? Ник молча обнял Лауру и притянул к себе, и она, подчинившись, покорно прижалась к его груди. - Лаура, - шепнул Ник слабым голосом, - Прости меня! Прости меня! Прости меня! Прости меня! - не унимаясь, молил он, покрывая ее лицо нежными поцелуями. - Прости меня! Пойми, мне так страшно, от того, что я так сильно люблю тебя! Я просто схожу с ума! И еще страшнее, если ты покинешь меня. Это хуже смерти! Ты - жизнь моя! Лаура расплакалась, от боли пережитой обиды его недоверия в ней, страха пережитых ею эмоций, диких, и совершенно ей неприсущих, силы которых, она не подозревала в себе, и доверчиво уткнувшись в грудь Нику, наконец, обняла его, простив. 32 Вито нервной походкой вошел в кабинет Князя.