– Пока что нельзя сказать, сам он прыгнул или его скинули, беднягу. Но, как бы то ни было, вот здесь произошло что-то странное. Установлено, что эта рубашка Кристофера. – Зачем ему нужно было снимать рубашку? Или с него снимать рубашку? – Понятия не имею. Она скручена в плотный жгут. Посмотрим, что обнаружат на ней в Центре. – Мы считаем, что совершено преступление? Или он посреди своей смены забрался на крышу, скинул рубашку и бросился на люстру? – Нюбо не отказывается от версии самоубийства. По крайней мере не хочет исключать эту версию до вскрытия. Йеппе не верил в предчувствия Нюбо. – Разве можно погибнуть, спрыгнув на люстру всего в пяти метрах внизу? – В сочетании с таблетками или передозом – естественно, можно! Йеппе посмотрел на площадь. Какое-то чересчур открытое и видное место для совершения убийства. Но это хорошо, дамы из администрации «Магазан дю нор» могли увидеть что-то тут, под статуей. Нужно будет не забыть прислать кого-нибудь утром, к открытию, опросить их. – А что с временными интервалами? Анетте извлекла из кармана записную книжку и принялась неуклюже листать ее одной рукой, держа во второй фонарик. – Сегодня Кристоферу надлежало явиться на работу к восемнадцати часам, и нет никаких поводов сомневаться в том, что он так и сделал. Охранники его не видели, но в четверть седьмого он встретился в столовой со своим начальником, когда спустился за кофе. С этого момента с ним никто не пересекался, но коллеги видели, как он относил в прачечную чулки и костюмы танцовщиц. Его отсутствие обнаружилось только тогда, когда балеринам, которых обслуживает Кристофер, пришло время облачаться в костюмы, а в гардеробной ничего не оказалось. Это было около девятнадцати тридцати, примерно в момент первого звонка. – Первого звонка? – В Королевском театре публике и персоналу дается три звонка: в половине восьмого, без четверти и за пять минут до начала. – Да знаю я это прекрасно! – Йеппе раздражался на свою забывчивость. – Все удивились такому внезапному исчезновению, но когда он не ответил на телефонный звонок, его балерин все-таки пришлось обслуживать другому человеку, – продолжала Анетте. – Всем вдруг прибавилось работенки, сделать все надо было вовремя, поэтому в первую очередь его коллеги расстроились оттого, что он испарился, не сказав им ни слова. Анетте пошла обратно, Йеппе остался на месте. – Если бы мы затащили его на допрос, как вы хотели… Анетте обернулась, оказавшись в сиянии света, льющегося из дверного проема. – Да, тогда, возможно, он был бы жив. – Йеппе опустил взгляд на темную крышу. – Но в том, что он мертв, нет твоей вины, и ты сам это прекрасно знаешь. – Анетте продолжила путь к двери, Йеппе, чуть помешкав, пошел следом. – Когда вы прибыли? – Мы приехали около половины девятого, чтобы его забрать. Оказалось, что он пропал. Ларсен и Фальк поехали на квартиру к Кристоферу, вышибли дверь, но в квартире, естественно, никого не обнаружили. Тем временем остальные стали обыскивать театр. Это огромное помещение. На самом деле мы почти сдались, когда кто-то из контролеров подошел и сказал, что на люстре что-то лежит. Зритель со второго яруса обнаружил там что-то странное и обратился к персоналу. Поначалу они решили, что кто-то так пошутил. Ларсен с вахтером побежали наверх посмотреть, после чего мы прервали представление посреди второго действия и запустили процесс. Было пятнадцать минут десятого. Осторожно, береги голову! Они прошли через низенькую дверь и вновь оказались на театральном чердаке. – Как преступник ушел? Не мог же он спокойно пройти через театр прямо перед сеансом? – Или она! – Хватит уже! – Охранники показали, как можно спуститься с чердака и выйти из театра через колосники. Это пространство наверху, где во время представления находятся техники. – Анетте показала в направлении самого дальнего чердачного угла. – Оттуда можно добежать до «Скворечника», пересечь его, потом – к балетной школе и наружу. Кое-что свидетельствует о том, что он (или она) мог(ла) выбраться именно таким путем. Если он вообще тут был, начнем с этого. Ключ-карта Кристофера отсутствует; преступник мог взять его, чтобы открывать по дороге двери. Это обычная карточка с магнитной полоской, без кода, поэтому выйти на улицу не составило бы труда. От шкафа с люстровым механизмом доносились взволнованные голоса, дребезжание и скрип. Люстра с телом Кристофера почти поднялась. – В прежние времена люстру поднимали каждый вечер, когда начиналось представление. Теперь ее просто выключают. А поднимают и опускают, только когда надо почистить или починить. Чтобы опустить ее до самого пола, нужно четыре часа, вот как медленно ее двигают. Чтобы стекляшки не перепутались. – Анетте поймала изумленный взгляд Йеппе. – Вахтеры рассказали по дороге наверх. Ну интересно же. Как будто вечеру и без того не хватало интриги! – А как он мог оказаться там, внизу, если не сам спрыгнул? Тут как минимум пять метров. Его туда столкнули или спустили? – спросил Йеппе. – Нет оснований полагать, что спустили. Конечно, убийца мог размотать канат и все такое, но это превратилось бы в целое мероприятие, а у него, наверное, времени было совсем немного. То есть тело просто скинули вниз. Но тут уж Нюбо разберется, когда осмотрит тело. – А люстра случаем не обвалится под тяжестью человеческого тела, упавшего с пятиметровой высоты? Все-таки нешуточная нагрузка. – Йеппе покосился вниз на люстру, медленно поднимающуюся к ним, и снова почувствовал, как в промежности все сжимается. – Не должна. Может, она и кажется хрупкой, но крепление у нее довольно прочное. Эта люстра весит почти тонну. К тому же Кристофер как-то не похож на бегемота. – Но если его сбросили с высоты в пять-шесть метров, должен был раздаться оглушительный грохот, когда он приземлился. Почему никто ничего не слышал? – Ларсен опрашивает техников сцены. Будем надеяться, что-то прояснится. Чем выше поднималось тело, тем тише делалось вокруг отверстия в полу. Нюбо стоял в своей белой шапочке, почти на голову выше Бовина, который недавно присоединился к команде и теперь намеревался приступить к работе. Единственным звуком, примешивающимся к лязгу подъемного механизма, было щелканье затвора полицейского фотографа. Вид бледного черноволосого парня среди тысячи призм оказался почти нарочито драматическим. Невозможно было представить себе более постановочного образа. Именно о таком он и мог мечтать, подумалось Йеппе. Это постановка, инсталляция, предназначенная для всех нас. Когда люстра достигла верхней точки, подъемный механизм остановился, и воцарилась полная тишина. Фотограф сделал множество снимков и отступил в сторону, чтобы просмотреть их на дисплее. Застывший взгляд Кристофера был направлен вверх и вправо, как будто последним его действием был поиск призраков по углам. – Итак, народ. – Нюбо первым прервал молчание. – Шоу закончилось. Взглянем на него – и в подвал, чтобы поскорее разойтись по домам и успеть поспать. Пятница, 10 августа Глава 14 В пятницу утром Йеппе проснулся рано от того, что огонь изжоги молниеносно проник в гортань. Краем глаза он заметил, что еще не рассвело. То есть еще и пяти не было. Стык двух диванных подушек впивался в кожу в области плеч. Он лежал с закрытыми глазами, пытаясь привести в движение пальцы на ногах, затем щиколотки, икры и далее выше по телу. «Мои пальцы дрожат, мои пальцы дрожат», – внушал он себе, однако в эту мантру то и дело вторгались посторонние мысли. Почему Кристофера Гравгорда убили менее чем через двое суток после убийства Юлии Стендер? Мои пальцы дрожат. Надо бы поссать. Пятки. Щиколотки. Его отпечатки пальцев обнаружены в квартире – каким образом он замешан в преступлении? Спокойный вдох через нос, выдох через рот. Как связан аборт Юлии Стендер с ее смертью? Перевернуться на живот и начать с начала. На полке рядом с диваном стояла фотография Терезы, которую она великодушно оставила, смывшись со всеми остальными вещами. Он тысячу раз собирался ее выкинуть, но так и не смог заставить себя это сделать. Все-таки тут его воспоминания, его жизнь. Снимок был сделан в День всех влюбленных в Тиволи, они тогда сразу повздорили, и лишь скаредность не позволяла ему прервать прогулку и отправиться домой в Вальбю. Это было сразу после очередного этапа лечения, окончившегося безрезультатно. Безрадостная прогулка для них обоих. Тереза долгими взглядами провожала радостных ребятишек в саду, а Йеппе, мрачно размышляя о недостатках своей спермы брел рядом; нелепость, которая в то же время его злила. Йеппе было больно лежать на животе. Но и на спине лежать было тоже больно. Весной его обследовали, но не нашли никакого намека на пролапс межпозвонкового диска. Врач даже не пытался скрыть, что, по его мнению, все дело в психосоматике. На фотографии Тереза сидела с глазированным яблоком, за которым выстояла целую очередь и которое ей в итоге совершенно не понравилось. Но фотография была милой. Тереза смотрела прямо в объектив, прищурившись от солнца, с чуть заметной улыбкой, на которую отзывались глубины его сердца. У того, кто любит, жесткая шелуха отстает от сердца и прилипает к ладоням. Так всегда говорила бабушка, лаская его своими грубыми руками. Йеппе встал. На часах было 05.12, и он был готов начать день, раз уж спать больше не получалось. Внутри у него будто бы произошло какое-то слияние коммун. Быстрый душ и миска зерновых хлопьев немного привели его в чувство, и, усевшись на кухне с кофейником крепкого кофе, он был более или менее готов к новому дню. Взяв в руки книгу Эстер, он начал ее листать. Уже после поверхностного осмотра тела вечером в театре Нюбо уверенно заявил, что Кристофер не мог погибнуть по своей воле. И это снимало с него обвинения в убийстве Юлии. Вот только почему он оставил большой, жирный отпечаток ладони со следами латексных перчаток на двери в квартире Юлии? И почему он был убит спустя два часа после идентификации этого отпечатка? Кристофер, должно быть, что-то знал. Йеппе осушил чашку с кофе, на зубах осела горькая гуща. Если не получается увидеть картину целиком, нужно сосредоточиться на соответствиях, которые получается установить. Человеком, который в данный момент являлся связующим звеном между убийствами Юлии и Кристофера, была Эстер ди Лауренти. Оставлять ли ее и дальше в покое только в силу ее возраста и благопристойного вида? Она написала книгу, ключевую для убийства, случившегося в ее доме, и при этом не располагает алиби на вечер, когда преступление было совершено. Могла ли она взять себе в пособники какого-нибудь крепкого мужчину? И если да, то зачем ей все это? * Атмосфера утреннего совещания была подавленной. Были привлечены дополнительные кадровые ресурсы, столовая была переполнена. Следователь Ларсен сидел отдельно с таким видом, словно должен был присутствовать на другом, гораздо более важном собрании. Фальк устало опирался на стену, Сайдани погрузилась в обмен смс. Кажется, единственным, кто пребывал в отличной форме, была Анетте. Сегодня она решила облачиться в полосатый красно-оранжевый свитер и с приветливой улыбкой потягивала кофе. Видимо, они со Свеном провели чудесное утро, с горечью подумал Йеппе. Только он откашлялся, чтобы начать брифинг, как в комнату проскользнула комиссар полиции и встала у входа. Она появилась, чтобы показать команде всю серьезность ситуации. Ей даже не требовалось ничего говорить; все и так знали, что означает ее присутствие. Йеппе уперся костяшками пальцев в стол: – Всем доброе утро. Как вы знаете, вчера вечером мы лишились нашего основного подозреваемого, Кристофера Гравгорда. Его столкнули на люстру Старой сцены в середине второго действия балета «Наполи». В 9 часов Нюбо приступит к вскрытию тела, при участии Ларсена. После обеда с тебя рапорт. – Йеппе встретился взглядом с Ларсеном. Ларсен даже глазом не моргнул. Йеппе оказался прав насчет того, что Кристофер не убийца, однако, уступи он чуть раньше, Кристофер, возможно, сейчас был бы жив. Это понимали оба. Это понимали все. – Давайте посмотрим, что удалось выяснить вчера у персонала театра, чтобы все были в курсе. Следователь Ларсен взял слово. – Кристофер пришел вчера в положенное время и приступил к своей обычной работе, он должен был принести из прачечной чистую одежду и разложить костюмы в гардеробной и в других оговоренных местах за кулисами. Одежду он принес, но раскладывать не начал, то есть можно предположить, что он прервался между 18.15 и 18.30. К сожалению, никто не видел его до середины второго действия, когда кто-то из зрителей увидел его тело на люстре. – А как он оказался на люстре таким образом, что этого никто не видел и не слышал? – Между 19.00 и 19.30, сразу перед открытием зала для публики, обычно моют сцену, для этого применяется довольно шумный аппарат, а техники имеют обыкновение в это время спускаться в столовую поужинать или выпить кофе. Танцовщицы разминаются, музыканты еще не настраиваются. Единственным, кто присутствовал в это время в зале, был техник, обслуживавший чистящую пол машину, а на нем были звукоизолирующие наушники. Иными словами, идеальный момент, чтобы скинуть труп на люстру. – Допустим. Тогда у преступника был максимум час, чтобы заманить Кристофера на крышу, убить его и сбросить тело на люстру. Все произошло быстро. Мы знаем, как он вышел? Слово взяла Сайдани, заправив за ухо непослушный локон.