– Скажу-ка без обиняков. Сейчас мне нужно немного отдохнуть. – Давай-давай! И говори, если у тебя проблемы со сном. У меня остались кое-какие контакты, – продолжала Лисбет. Она прекратила медицинскую практику почти пять лет назад и вышла на пенсию, но никогда не уставала предлагать друзьям и знакомым рецептурные препараты. Эстер была притянута для длительного объятия, после которого со стороны Лисбет последовал проникновенный взгляд, и только затем они начали спуск по лестнице. К счастью, Франк довольствовался тем, что просто помахал рукой. Эстер впустила собак, заперла дверь и снова заплакала. С таким постоянным вниманием окружающих никогда не получится ни от чего отвлечься! Она вытерла щеки и направилась к коробке с красным вином, когда раздался стук в дверь. Что же они могли забыть? Эстер отворила, ощущая жуткую усталость от мысли о Франке и Лисбет, вернувшихся, чтобы еще с ней пообниматься. Но на пороге стояла Каролина со своей матерью, Юттой Боутруп, которую Эстер не видела долгие годы. Она только успела подумать, как прекрасно они выглядят, эти двое всегда были красотками, как Каролина бросилась в ее объятия и разразилась рыданиями. Ютта последовала примеру дочери, и вот они стояли в дверях в обнимку и плакали в течение нескольких минут. Я не выдержу всей этой любвеобильности, подумала Эстер, скоро придется настаивать на том, чтобы немного побыть одной. – Можно нам на секунду зайти? – Ютта высвободилась первая и обрела самообладание. – Мы пришли только для того, чтобы забрать кое-какие вещи Каролины из квартиры. С нами пришел полицейский, но он сказал, что подождет внизу. – Конечно, проходите, – пробормотала Эстер, – тут бардак, я тоже вся раздрызганная, но я рада вас видеть. – Эстер провела их в гостиную, где переложила стопку книг с кресла на диван. – Хотите по бокалу вина? – Нет, спасибо, наверное, для вина рановато. А кофе есть? – Кажется, в кофейнике еще оставался. Схожу за чашками. – Эстер взяла с сушилки две чашки и послала тоскливый взгляд в направлении коробки с вином, стоявшей на кухонном столе. Когда она вернулась в гостиную, Каролина уже устроилась на диване, положив голову на плечо матери и поджав под себя ноги. Ютта нежно гладила ее по щеке, как маленького ребенка, который должен поспать после обеда. Эстер налила кофе и села на марокканскую подушку. – Как вы все это переносите? – Каро сейчас действительно очень трудно. Да и всем нам. Какая-то невероятная полоса, правда? Эстер кивнула. Более невероятную ситуацию сложно было себе представить. – И тут, естественно, совершенно не облегчает положения то, что… – Ютта понизила голос, – …что Даниэль решил уйти именно сейчас. – Мама, хватит! Эстер сочувственно кивнула в надежде на то, что они скоро уйдут. – А ты как, Эстер? Ты справишься? – Честно говоря, не знаю. Это все… Могу отвечать за следующий час, ручаться дальше было бы уж чересчур самонадеянно. – А Грегерс? Грегерс, старая задница! – Да, он еще в больнице, продолжается какое-то обследование, но думаю, он поправится. Я только что его навещала. – Ох да, ну и бардак. Все это невероятно трагично. У полиции по-прежнему нет подозреваемого? Они нам ничего не хотят говорить. – Насколько я знаю, нет. – Эстер подумала, не рассказать ли им о своей рукописи, но все-таки не решилась. Все было слишком запутано, чтобы пускаться в объяснения. – Я вот думаю, не станут ли они подбираться к Кристиану… – Ты имеешь в виду отца Юлии? – По моим впечатлениям, он всегда был патологически одержим заботой о своей дочери. Боготворил ее как-то нездорово. – Разве не так ведут себя все родители? – Ну там явно был перебор. Я запросто могу себе представить, что он бы взревновал, появись у Юлии парень. И потом, он ведь, хм, слишком упрямый, прямо как танк. – Ютта, что ты хочешь сказать? – Я лишь выражаю надежду, что полиция проверит его… – Мама, замолчи! – Каролина закатила глаза, не поднимая головы с плеча матери. – Ты ни черта не знаешь. Хватит лезть не в свое дело! Ютта послала Эстер тяжелый взгляд. – Я посоветовала Каролине обратиться за профессиональной помощью, но ты представляешь, какой своевольной бывает молодежь… – Стоп! – Каролина села. – Ты не могла бы на этот раз… заткнуться. Я потеряла… – она захлюпала, – свою лучшую подругу, а ты советуешь мне отправиться к психологу. Ее убили, черт возьми, УБИЛИ! Дерьмо! Я пойду вниз собирать вещи. Она встала с дивана и пошла из комнаты, но в дверях развернулась, подошла к Эстер и поцеловала ее в щеку. Когда она отстранилась, на коже Эстер остались следы ее слез и соплей. Эстер подождала, пока она удалится, и вытерла лицо. – Ох, бедная моя девочка. Ей, наверное, приходится хуже всех. – Ютта вытерла глаза и допила кофе. – Ну, пойду вниз, побуду с ней. – Ты серьезно насчет отца Юлии? – В какой-то степени. – Ты сказала об этом полиции? – Я высказала свое мнение, вопрос в том, услышали ли они меня. Мы ведь с ним виделись всего один раз, но мне никогда не нравился этот человек. Деревенщина с тонкими чувствами и жестокими методами. Он и его сборище сосунков, которые, состарившись, заполучили слишком много денег и власти. Отвратительно! – Сосунков? – Да, знаешь ли. Это его сборище деловых партнеров, которые то на охоту, то на роскошный ужин, то по шлюхам, чем они там еще занимаются. Я всегда думала, что в этом человеке и его банде есть что-то безнравственное. То же с Кинго, несмотря на то что он «ах, какой знаменитый» и все критики его так любят. – Ты про моего Кинго? Про Эрика Кинго? – Ох, Эстер, прости, я забыла, что ты с ним знакома. Забудь, он, конечно же, приятен во всех отношениях, мое негодование в основном адресовано Кристиану. Ну, пожалуй, пойду… – Ютта встала и вышла в прихожую. Эстер последовала за ней и обняла свою старую подругу на прощание. – Береги себя! Мы с Каролиной некоторое время будем в городе. Мы живем у моей сестры. Звони, если захочешь поболтать, ладно? Эстер помахала рукой и с гудящей головой закрыла за Юттой дверь. Эрик Кинго и Кристиан Стендер, оказывается, знакомы! * – Ох, проклятие! Соковыжималка угрожающе рычала, возвещая о том, что в ее недрах что-то застряло. Следователь Сара Сайдани открыла крышку и принялась копаться ложкой в овощной жиже, пока не выудила кусок имбиря, ставший причиной проблемы. Аппарат вновь загудел в привычном режиме, и она продолжила набивать его капустой и яблоками, выливая в большую емкость пенящуюся зеленоватую жидкость. Коллеги из отдела убийств, естественно, противились установке этого монстра и фанатичному отстаиванию здорового образа жизни, который он олицетворял. Однако Сара возразила, что если уж тут стоит кофе-машина весом в целую тонну, то и ей, которая сроду не пила кофеиносодержащих напитков, можно позволить пристроить свою соковыжималку на полочке в кухонном уголке. Она мыла агрегат, когда кто-то постучал в дверь. Поначалу она не узнала этого человека. Затем вспомнила, что это один из дактилоскопистов из Центра. Она видела его на пикнике для сотрудников, он тогда играл в футбол с детьми. Кажется, Дэвид? Он держал перед собой конверт с логотипом Центра криминалистической экспертизы. – Я обещал Клаусену, что передам это Кернеру. Это вещдок по делу Юлии Стендер. Блузка. – Ах да. Кернер предупредил, что ее должны принести. Его сейчас нет, Анетте тоже уехала, но можете оставить мне. Он протянул ей конверт и кивнул на соковыжималку: – Вы всегда ведете здоровый образ жизни? – Ну не всем же помирать от атеросклероза, верно? Он криво усмехнулся и пару раз медленно моргнул. – Не поделитесь стаканчиком? Он производил впечатление приятного, немного стеснительного человека. Глазной тик добавлял ему очарования. – Там еще капуста – и шпинат – я вас предупредила! – Улыбнувшись, она достала из шкафа стакан. – М-м-м, неплохо. С яблоками? Сара кивнула и снова улыбнулась. Она взяла конверт. – Ну, спасибо вам. Насколько я поняла из слов Кернера, тут блузка, которой преступник заткнул рот Юлии. – Да, мы нашли ее в квартире Кристофера. – Дерьмово, что мы не успели допросить паренька, прежде чем его скинули на люстру. Я бы хотела выяснить, как у него оказалась эта вещь. – Наверное, оставил на память. – Дэвид Бовин пожал плечами, словно показывая, что эта часть следственной работы не входит в его компетенцию. – Ну да, или же кто-то подложил ее туда… – закинула удочку Сара. Он взглянул на часы и направился к раковине. – Только руки вымою, и мне надо бежать. – Потому что вы не хотите мне говорить, что, по вашему мнению, Кристофер был замешан в убийстве Юлии? – Сара беседовала со спиной Дэвида Бовина, стоявшего у мойки. Он намыливал руки дважды, захватывая даже запястья. – Вы знаете, что бактерии, живущие на наших руках, так же уникальны, как отпечатки пальцев? – Он говорил так, словно находился в своем собственном мире. – У двух человек будет абсолютно разный бактериальный состав. После того как помоешь или продезинфицируешь руки, проходит всего два часа, и бактериальная культура полностью восстанавливается. Сара сдалась.