Поднимаю взгляд на Бейза, машу перед ним кисточкой. – Ты только посмотри! А я все голову ломала, куда она подевалась. Бейз хмурится, внимательно осматривая комнату, особенно полную кистей банку, а потом уже меня саму, в частности мои растрепанные волосы. – Удивлен, что ты вообще проснулась, – говорит Бейз, прищурив глаза, когда я поднимаюсь на ноги и отряхиваюсь. – Думал, все утро продрыхнешь. Пропуская замечание мимо ушей, я сосредоточенно принимаюсь расплетать косу, которая ниспадает мне до самого бедра, затем собираю волосы в конский хвост. В комнате, между мной и Бейзом, висит тишина. Копятся невысказанные слова. Первым молчание нарушает Бейз, со вздохом суя мне в руки мой деревянный меч. – Держи. Сгладил зазубрины, теперь он, по идее, не должен расколоться. Разумеется, мне больше нечем заняться, как весь день за тобой бегать. – Ох, а ты рукастый, – подмигиваю Бейзу, стараясь не прыгать на месте от внезапного прилива искусственно вызванного адреналина, что вытапливает мигрень. – И Рордин тебе платит, чтоб ты был моим другом, так что кончай дуться. Бормоча что-то под нос, он разворачивается на пятках и уходит к двери. Я шагаю следом и хватаю с крючка сумку. На моих губах играет легкая улыбка. По крайней мере, ровно до тех пор, пока Бейз резко не застывает на месте. Врезавшись в его спину, я издаю глухое «уф-ф». – Что… Мой взгляд падает на разбросанное у ног Бейза нижнее белье. Ой. – Отныне мы встречаемся в тренировочном зале. – Бейз содрогается, заставляя себя двинуться вперед. – И больше никаких ночевок. b00000314.png Делаю шаг и кручусь следом за рыщущим Бейзом, что кружит словно акула. Чувствую его пристальный взгляд на лице, ладонях, ступнях. Волоски на руках встают дыбом, ощущая в соленом воздухе движение, босые ноги утопают в густой дикой траве. Каждый мускул напряжен, готовый к прыжку. Каждая уловка, что не сбрасывает меня со скалы, уже само по себе чудо. Дыхание прохладного морского ветра дразнит ноздри, пытаясь укротить мое внутреннее волнение… Не выходит. – Ненавижу эту дурацкую штуку, – бормочу я с намеком на повязку, закрывающую мне глаза. – Для чего она вообще нужна, кроме как пугать и заставлять меня думать, что я вот-вот шагну с обрыва и разобьюсь насмерть? Снова сдвигаюсь, еще на четверть оборота. Все еще живая… – Лишая тебя зрения, – со вздохом сообщает Бейз, – мы обостряем остальные чувства. Осязание, обоняние… Морщу нос. – Кстати говоря, ты бы хоть следы моей служанки с себя см… – Слух, – перебивает Бейз. Воздух приходит в движение, а с ним – мои руки и меч в них, отражая удар прежде, чем тот настигнет мое правое плечо. Резкий оглушительный звон – и удар отдается в руках до самого плеча. Но не сила этого удара вызывает ощущение, что череп раскололся посередине и вывернулся наизнанку. А звук, с которым сталкивается оружие. Наши мечи сделаны не из мягкой древесины, как тот, с которым я начала упражняться пять лет назад – тот, который ударялся с глухим стуком и через два месяца раскололся. С тех пор мы совершенствуем мечи, снова и снова. Нынешние выполнены из окаменелого дерева, твердого, острого, безжалостного. Режущего. Блокирую удар в живот, рассекая воздух очередным резким «вжух», словно чиркаю своеобразной спичкой. Чтобы унять горячую волну, грозящую затопить мозг, приходится три раза глубоко вдохнуть, и к этому времени мое терпение превращается в хрупкую веточку, которая готова сломаться. – Ненавижу эти новые мечи. – Снимаю повязку с глаз и щурюсь на хлынувший в них утренний свет. – Громкие, тяже… Удар подрубает мне колено сзади, посылая вспышки боли, что пронзают всю ногу. Захожусь воем и теряю равновесие. Пальцы ныряют в пушистую траву, принимая на себя весь мой вес, ладонь напарывается на камешек, и в воздухе повисает запах крови. Судорожно вдыхаю, выгнув спину. Тело отказывается двигаться с места. – Это ты… ого. – Разглядываю свежую ссадину. – Это исключительно подло. Бейз рыщет вокруг меня узкими, дразнящими кругами, проходя по краю обрыва так, словно его совсем не волнует, что единственный неверный шаг отправит его в полет вниз до самой бухты. – С утра пораньше ты слишком рассеянна. – Бейз бросает на меня косой мрачный взгляд, от которого у меня по коже пробегают мурашки. – Встать! Вскакиваю на ноги, осторожно, чтобы не оказаться слишком близко к обрыву. Прямо впереди, на вершине хребта, возвышается замок – готический, крепкий, он впитывает всякую каплю света, которой не посчастливится на него упасть. Из северного крыла растет моя башня, словно тянущийся к солнцу стебель. Каменный стебель. Часть его увита свисающими с моей глицинии фиолетовыми цветами, а длинная тень ложится на лес Ватешрам. – Я не рассеянна. Просто испытываю соблазн швырнуть этот дурацкий меч в бухту. Хватаюсь за эфес обеими руками, не обращая внимания на жжение в ладони, делаю несколько прыжков с ноги на ногу, чтобы унять комочки энергии, разливающиеся по венам. – Нападай давай. Прям вот сейчас. Покажу, насколько я не рассеянна. Бейз хитро смотрит сквозь взъерошенные ветром пряди волос. – Нет, Лейт. Я уже говорил, сегодня мы замедляем темп, заставляем тебя сосредоточиться. А теперь надевай повязку, пока я не приказал тебе таскать камни. Со стоном закатываю глаза. Мы замедляем темп, когда я всем естеством хочу делать ровно наоборот. Иногда действие экзотрила заканчивается быстро, иногда нет. Этим утром оно никак не уходит, превращая меня в бурю необузданного хаоса, а я торчу здесь. Замедляясь. Натягиваю гребаную повязку, отрезая вид угрожающей позы Бейза и синяков под его глазами. – Хочу обратно мой старый меч. А то как будто к основам вернулась. – Прошла всего пара месяцев. Дай себе привыкнуть к окаменелой сосне. Мне она даже нравится. Волоски на моей правой руке встают дыбом… Дерево со свистом рассекает воздух, я отклоняюсь влево и, припав к земле, описываю мечом широкую дугу. Мысленным взором вижу, как Бейз отпрыгивает назад, чтобы я не рубанула его по коленным чашечкам. – Рада за тебя, – цежу сквозь стиснутые зубы. – Но я все равно хочу старый меч. Пусть я не сразу с ним сработалась, но со временем таки полюбила – даже потрудилась нарисовать лозы вокруг навершия. – Никак нельзя. Мой раскололся, помнишь? Этот твой старый меч тоже слишком мягкий. Мой новый разнесет его вдребезги одним ударом. Блажь какая. – А ты не можешь просто… сделать еще один? – Нет, – раздается сзади голос Бейза, и я рывком разворачиваюсь, готовая к нападению. – Тот снежный дуб был привезен с Глубокого юга много лет назад, когда по реке Норз постоянно ходили торговые суда. Знаю, что новые звучат малость резче, но придется смириться. Щурюсь под повязкой в сторону, где, по идее, находится Бейз. – Уверена, ты ровно так же оправдывался, когда мы перешли с огнедрева на белый клен… Меч снова со свистом несется в мою сторону, парирую, и он соскальзывает, когда Бейз отскакивает. Резкий звук вгрызается, заражает меня собой, вызывает дрожь по всему телу. Разум опустошается, и я быстро отступаю.