Казалось, дама была сильно потрясена случившимся, ее пальцы мяли и крутили ручки корзины. Миссис Манди была гораздо моложе мужа, я дал бы ей не больше тридцати. Невысокого роста, с хорошей фигурой, которую не могло скрыть зеленое платье с высоким воротом. Ее черные волосы были собраны сзади в простой узел, заколотый шпильками из слоновой кости. Ее длинный прямой нос определенно привлекал внимание. Зелено-голубые глаза бегали, на высоком лбу выступила испарина. Манди положил руки ей на плечи: – Успокойся, Элеонора. Я уже говорил, эта мерзость не причинит тебе вреда. Он погладил ее по лицу, и мне показалось, что я увидел, как она вздрогнула. Потом она сделала глубокий вдох. – Простите меня, джентльмены. Я не хотела никого напугать. – Как и Манди, она говорила с дептфордским акцентом. Я поклонился ей. Она собралась что-то сказать, но муж ее опередил: – Капитан Коршэм уже уходит. Нам больше нечего обсуждать. Он опустил руку ей на поясницу и подтолкнул к дому. Люций Стоукс вместе со своим лакеем последовал за ними. Несомненно, они собирались говорить обо мне. Я украдкой еще раз взглянул на миссис Манди, когда она заходила в дверь. Черные волосы, невысокий рост, шпильки из слоновой кости в волосах. У меня почти не осталось сомнений. Именно эта женщина сидела в одиночестве на похоронах Тэда, скрывая лицо за черной кружевной вуалью. Глава двадцать вторая Почему Элеонора Манди, жена владельца «Темного ангела», пришла на похороны Тэда? Просто потому, что была христианкой, потрясенной его смертью? Или ее мотивы были более сложными? Она определенно не хотела, чтобы ее узнали. Мне нужно было поговорить с ней, но я едва ли мог постучать в дверь, когда Манди и Стоукс находились в доме. Расстроенный, я пошел назад к Хай-стрит. Письма мэра Стоукса, отправленные в Военное министерство и Вест-Индскому лобби, меняли все. Мое расследование теперь могло потенциально перерасти в скандал, которого боялась Каро. Я решил, что мне следует вернуться в Лондон и объясниться. Если я уеду из Дептфорда сегодня во второй половине дня, у меня будет достаточно времени, чтобы навестить Амелию Брэдстрит и вернуться домой до темноты. Тогда я смогу первым делом поговорить с Кэвилл-Лоренсом завтра утром, надеюсь, еще до того, как он прочитает письмо мэра Стоукса. Этот план позволял мне остаться на еще какое-то время в Дептфорде, и я намеревался провести его с пользой. На Хай-стрит один торговец продавал жареных мальков тем, кто пришел сюда за покупками. Еще один мужчина катал детей на ослике. Перед постоялым двором несколько джентльменов пили на открытом воздухе, греясь в солнечных лучах. Хорошо одетые проститутки ждали клиентов, но никому не навязывались. Торговцы могут заработать много денег и переехать со Стрэнда на Бродвей, но они не могут оставить позади свои старые привычки. У хозяина постоялого двора было лицо цвета ветчины и коричневый напудренный парик, мужчина казался дружелюбным. Я спросил капитана Вогэна, он покачал головой: – Не видел его уже шесть недель. Думаю, он уехал из города. – Но живет он здесь? – Сейчас да. Задолжал арендную плату. – А вы знаете, куда он уехал? – Думаю, залег на дно. Наверное, скрывается от какого-то ревнивого мужа. – Он оглядел меня с ног до головы: – Не от вас, сэр? – Невиновен. – Я поднял руки, и хозяин постоялого двора ухмыльнулся. – Обычная проблема с Вогэном, да? Мужья-рогоносцы? – Он ходок еще тот. Я ему сказал: только тронешь Роузи пальцем, и я его отрублю. Ему повезет, если я остановлюсь на пальце. Я улыбнулся: – Да, это похоже на Эвана Вогэна. – Он ваш приятель? – Да. Знакомы с ним много лет. Я слышал, что он болен, и забеспокоился. Из комнаты за барной стойкой вышла светловолосая женщина с пышной грудью и сильными, мускулистыми руками. – Кто это? – спросила она. – Приятель Эвана Вогэна. Хочет узнать про его болезнь. Жена постучала себя пальцем по голове: – Чуть ли не половину свободного времени резвился с ночными бабочками. – Если хотите знать правду, то он уже год или два ведет себя странно, – добавил муж. – И в последнее время его состояние становится все хуже. – А вот такой джентльмен искал здесь Вогэна? – спросил я и описал Тэда. – Да, я его помню. Худой такой. Костлявый. Приходил пару месяцев назад. Они поднимались наверх, в номер капитана. Какое-то время там беседовали. – В тот вечер Вогэн сломал мебель, – напомнила жена. – Мы уже были готовы звать Перри Чайлда. Не могли его успокоить. – Он оплатил нанесенный ущерб, но напугал Роузи до смерти. Мне это совсем не понравилось. – И вскоре после этого он уехал из города? Они посмотрели друг на друга. – Где-то недели через две? Этот костлявый ведь еще пару раз приходил и спрашивал Вогэна. Мне было интересно, где Вогэн сейчас. Похоже, сбежал он не просто от чьего-то ревнивого мужа. – Вспомни, что еще тогда случилось, – вставила жена. – Это же тоже сильно подействовало на Вогэна. Выбило его из колеи. – Она скрестила пальцы, как обычно делают крестьяне, чтобы защититься от сглаза. – У нас на пороге оставили двух черных цыплят. Это было ужасно! А еще разбрасывали кости и писали какие-то странные знаки на стене таверны. Вогэн очень плохо на это отреагировал. После того как он уехал из города, все прекратилось. Думаю, эти птицы были адресованы ему. Я переваривал новость, размышляя, не следует ли мне вычеркнуть Вогэна из списка подозреваемых. Он уехал из Дептфорда задолго до убийства Тэда, хотя нельзя исключать возможность того, что он вернулся. Вероятно, они с Тэдом говорили про «Темного ангела», и это определенно вызвало у Вогэна реакцию – он крушил мебель. Описание его поведения здесь соответствовало рассказу Ямайки Мэри о том, как он набросился на проститутку в публичном доме. Может, он убил Тэда в приступе безумия? Хотя рабское клеймо, пытки и то, как тело было оставлено, говорили о том, что все было спланировано заранее. Заинтересовал меня и рассказ про мертвых птиц. Мертвый голубь на пороге у Брэбэзона. Петух у Джона Манди. Черные цыплята для Вогэна. Связаны ли эти странные подношения с мертвыми рабами? Кто-то пытается отправить послание команде «Темного ангела»? Если так, то это делается не из добрых намерений. Мертвые птицы и кости. Похоже на проклятие. * * * Джеймс Брэбэзон. Я часто думал о нем с тех пор, как узнал, что он был хирургом на «Темном ангеле». Я вспомнил наш с ним ужин в «Ноевом ковчеге» без особого удовольствия. Я хотел разоблачить его ложь до отъезда из Дептфорда. Я постучал в его дверь, но мне никто не ответил. Тогда я заглянул в аптеку и спросил, где мне найти жильца, снимающего помещение на втором этаже. – Отправился по делам в город, – сообщил аптекарь. – Его не будет пару дней. Эта новость вызвала у меня раздражение. Я везде сталкивался с препятствиями, которые не позволяли мне продвинуться вперед. Теперь я больше, чем когда-либо, был уверен, что Тэда убили, чтобы предотвратить расследование бойни на борту «Темного ангела». Хотя для меня до сих пор оставалось тайной, как это расследование угрожало командованию корабля. Я также не понимал, какое отношение это имеет к плану Тэда положить конец работорговле. Я не знал, кто его могущественные враги. Я упускал какую-то важную деталь, возможно несколько. Джон Манди больше ничего мне не скажет. Теперь он знает, что я только притворялся инвестором. Джеймса Брэбэзона и Эвана Вогэна нет в городе. У Фрэнка Дрейка алиби, которое я не смог опровергнуть. У Перегрина Чайлда и Сципиона есть личные причины отказывать мне в помощи. Дэниел Уотерман, юнга со сломанной ногой, находится под действием настойки опия и не сможет поговорить со мной, даже если захочет. За исключением Натаниеля Гримшоу, со мной готова говорить только Синнэмон, да и то за определенную плату. Я вернулся в «Ноев ковчег», где застал Натаниеля в обеденном зале. Я собрал вещи и расплатился с ним. Он, кажется, расстроился, узнав, что я возвращаюсь в Лондон. По крайней мере, хоть кто-то в Дептфорде сожалел о моем отъезде. – Я вернусь через несколько дней, – сказал я, и он сразу же повеселел. Я рассказал ему про письмо, которое получил. – Мистеру Арчеру приходили подобные письма. Думаю, от того же автора. Подозреваю, что он спрашивал тебя про одно из них. Ты вчера не видел, чтобы кто-то поднимался наверх? Он покачал головой: – Я то приходил, то уходил, но вчера во второй половине дня здесь долго был мистер Чайлд. Может, вы его спросите? – Твоя мама мне уже сказала. Спрошу. Хотя я не ожидал от него особой помощи. Я думал о сделке между Натаниелем и хорошо одетым незнакомцем, свидетелем которой стал прошлой ночью, но решил не спрашивать его об этом. Вряд ли она имеет какое-то отношение к моему расследованию, а я хотел, чтобы парень оставался моим союзником. Я надеялся, что это не было слишком опасно. Я знал, что такое потерять отца и оказаться в нищете. Кредиторы моего отца кружили как ястребы после его смерти, и если бы не жалость одного дальнего родственника, я остался бы без гроша в кармане. Может, я смогу одновременно помочь Натаниелю и себе самому? Я достал из кармана серебряный жетон. – Ты когда-нибудь видел что-то подобное? – Нет, сэр. Судя по виду, это дорогая вещь. – Можешь поспрашивать в борделях и игорных домах на Бродвее и Стрэнде? Может, в каком-то из них используют такие жетоны. Он попытался забрать его у меня – слишком быстрым движением, как мне показалось, – но я отвел руку, и жетон оказался вне пределов его досягаемости. – Просто запомни, как он выглядит. Я пока оставлю его себе. Но если ты найдешь нужное место, я отдам тебе жетон после того, как там побываю. Он улыбнулся мне так, что на его щеках появились ямочки. – Можете на меня рассчитывать, капитан Коршэм. – И последнее. У вас когда-нибудь возникали проблемы с тем, что кто-то оставлял мертвых птиц на пороге «Ноева ковчега»?