– Я не собираюсь молчать, Перри Чайлд. Ты лучше, чем кто-либо, знаешь, что он собой представляет. Буян и головорез, которому ничего не стоит сломать ногу молодому парню. Теперь он вернулся, чтобы закончить начатое. Вероятно, он боялся, что Уотерман расскажет тебе, кто на него напал, и его посадят в тюрьму. Судя по тому, что я видел, Дрейку придется убить члена королевской семьи на глазах у конной гвардии, чтобы Чайлд призвал его к ответу. Тем не менее в моих глазах Дрейк определенно был подозреваемым. – Дрейк может быть виновен, а может и не быть, – сказал я. – Почему бы не привести его сюда и не допросить? Тогда и выясним. – Ну, Чайлд? – обратился к нему Стоукс. – Вы этого хотите? Вы магистрат этого города. У вас полная свобода действий. Намек, прозвучавший в его голосе, говорил об обратном. Чайлд пристально смотрел на макет причала. – Нет, – сказал он наконец. – Попытка кражи со взломом кажется наиболее вероятным объяснением. Я объявлю о награде. Может, кто-то за ней обратится. На мгновение мне показалось, что он все-таки поступит правильно. Я не видел смысла спорить дальше. Очевидно, миссис Гримшоу считала так же, она что-то бормотала себе под нос с хмурым выражением лица. Поскольку вердикт Чайлда был оглашен, встреча вскоре закончилась. Когда мы выходили из кабинета, все держались от меня подальше, за исключением Сципиона. Он тоже не сказал мне ни слова, только незаметно сунул записку мне в руку. Я не читал ее, пока не вышел на подъездную дорогу. «Я пытаюсь выяснить насчет Фрэнка Дрейка. Приду к вам в номер в “Ноевом ковчеге” после девяти. С.». Я не мог отрицать, что помощь Сципиона приносит свои плоды, и пожурил себя за прежние подозрения относительно его мотивов. Проблема в том, что в этом месте иначе было нельзя. Недоверие здесь было заразным. Чайлд остался поговорить с мэром, и я решил его подождать на подъездной дороге. На ступенях стоял лакей Авраам и наблюдал за мной, пока не появился магистрат. – Как вы думаете, ваш покойный друг, отец Уотермана, поверил бы, что здесь сегодня восторжествовала справедливость? – спросил я. – Кстати, алиби Дрейка – ложь, но, думаю, вы это и без меня знаете. – Дрейк этого не делал, – устало ответил Чайлд. – И Арчера он не убивал. – И абсолютно невиновен? Потому что он ваш шурин? Чайлд поднял палец вверх: – Осторожно, сэр. Я смотрел на его розовое лицо, покрытое лопнувшими капиллярами. – Я не могу вас понять, мистер Чайлд. Вы не желаете мне смерти, но чего вы все-таки хотите? Иногда мне кажется, что вы хотите, чтобы я уехал. Иногда мне кажется, что вы хотите, чтобы я сделал за вас вашу работу. Единственное, что я точно знаю, – вы хотите защитить Фрэнка Дрейка. Он посмотрел на ворота за моей спиной. Пчелы жужжали среди цветов лаванды. – Прямо сейчас я хочу выпить, – сказал он. Глава тридцать девятая Мы представляли собой странную процессию, когда шли по обсаженной деревьями дороге от виллы Стоукса к Дептфордскому Бродвею. Мне хотелось поговорить с Натаниелем, но он ушел вперед, явно глубоко потрясенный смертью друга. Я решил, что сегодня вечером найду его на складе. Миссис Гримшоу и Перегрин Чайлд шли рядом, возможно, обсуждая свои разногласия по поводу Фрэнка Дрейка. Мистер и миссис Манди шагали вместе вслед за ними, но держались на расстоянии друг от друга. Один раз он подхватил ее под руку, когда она споткнулась, и я обратил внимание на то, как быстро она ее выдернула. Это был несчастливый брак. Я видел признаки. Подтягивая больную ногу, я догнал Брэбэзона, который шел в одиночестве. – Надеюсь, вы больше не будете ставить диагнозы, капитан, или я лишусь работы, – сказал он вместо приветствия. Он улыбался так широко, что казалось, будто его рот вот-вот разорвется от напряжения. – Вчера вечером Дэниел Уотерман сказал одну странную вещь, – сообщил я. – Он упоминал какую-то «черномазую с ножом». Вы случайно не слышали, чтобы он говорил нечто подобное раньше? – Слышал, и не раз. Думаю, в этом нет никакой загадки. Во время первого рейса Уотермана на невольничьем корабле, о котором мы столько слышали в последнее время, одна из рабынь прокляла Фрэнка Дрейка. Конечно, все это чушь и абсолютно безобидно, но сами негры верят в обиа, и их ритуалы могут быть пугающими. Дрейк – суеверный человек, услышав эти проклятия, он потерял бдительность. Негритянка схватила нож и попыталась его убить. Уотерман спас ему жизнь. Но инцидент его сильно потряс. К жизни на борту невольничьего корабля нужно приспособиться, а для этого требуется время. – Женщину, которая на него напала, потом утопили вместе с другими рабами? – Нет, к тому времени она уже умерла, – поджав губы, ответил Брэбэзон. – Дрейк распял ее на бизань-мачте. Он сказал, что именно так нужно убивать ведьму. Я пытался его остановить. Это было варварское решение и оно растревожило рабов. Но Вогэн тоже суеверный. Я в неверии уставился на него, потрясенный как этим поступком, так и спокойствием, с которым подобные вещи обсуждались в этом городе. Мы дошли до конца Хай-стрит. Чета Манди разделилась – мистер Манди пошел дальше, в сторону Дептфорд-Стрэнд, а миссис Манди – к их дому. – Интересная женщина, – заметил Брэбэзон. – Судя по виду, и мухи не обидит, но, когда я ампутировал ногу Уотерману, она осталась рядом с ним. Держала парня за руку на протяжении всей операции. Многие женщины не смогли бы это выдержать, да и многие мужчины тоже. Но я искренне верю, что, если бы того потребовали обстоятельства, она сама взяла бы пилу в руку. – Мистер Манди приказал вам и Дрейку не трогать Арчера, – сказал я. – Такой же приказ касался и Эвана Вогэна? Вы наверняка должны были забеспокоиться. Вогэн сходит с ума, начинает испытывать угрызения совести. Улыбка сошла с лица Брэбэзона. – Нам не о чем было беспокоиться. Что касается Вогэна, то Манди никогда не требовалось отдавать подобных приказов. Все знают, как отреагирует Манди, если Вогэну будут угрожать или причинят вред. – Будет пытать? Перережет горло? – Я этого не говорил. – Он натянуто поклонился: – Доброго дня, капитан Коршэм. Я пошел дальше в сторону Стрэнда. Впереди меня по дороге целенаправленно куда-то шагал Джон Манди. Когда мы оказались на полпути к реке, он свернул с главной дороги на территорию ярко-белой церкви, которую я уже видел во время моего предыдущего визита на Бродвей. Я отправился вслед за ним. Церковь Святого Павла оказалась одной из красивейших приходских церквей, которые я когда-либо видел: прекрасное барочное сочетание взмывающих вверх пилястр, венецианских окон и цилиндрической колокольни. Я услышал, что в церковном дворе говорят на повышенных тонах, и пошел на звук в поисках Манди. Вместо него я, к своему удивлению, увидел Натаниеля, который разговаривал с высоким джентльменом, одетым в красный шелковый сюртук, с бледным одутловатым лицом. Мне потребовалась минута, чтобы вспомнить, где я видел его раньше. Это был тот же джентльмен, которого я видел с Натаниелем возле склада во время своего предыдущего приезда в Дептфорд. Я задумался, не шел ли Натаниель сюда там быстро потому, что у него была назначена эта встреча. Джентльмен толкнул Натаниеля в грудь, и он отлетел к церковной стене. – Бессовестный негодяй! Натаниель остался на месте, хотя выглядел немного испуганным. Он сказал что-то джентльмену, но я не расслышал. Мужчина снова его толкнул, на его лице проступили красные пятна. – Что происходит? – спросил я. – Натаниель, он тебя ударил? Они оба одновременно повернулись, их лица были искажены страхом. Мужчина низко надвинул на лоб шляпу и быстро прошел мимо меня обратно на улицу. Натаниель тяжело дышал. Я подошел к нему: – В чем дело? У тебя проблемы? Может, я смогу тебе как-то помочь? – Ерунда, сэр, – пробормотал Натаниель. – Это просто прохожий. Я спросил у него, не видел ли он Яго, а он разозлился. Очевидно, это была ложь. Я предположил, что спор имел какое-то отношение к той сцене, свидетелем которой я стал той ночью в районе причалов. – Что ж, если он или еще кто-то будет тебя обижать, обращайся ко мне. Парень кивнул, но без особой уверенности, и опустился на могильную плиту. – Ох, Дэнни! – Натаниель поднял глаза к небу. – Мне очень жаль, – сказал я мягко. – Я знаю, каково потерять друга. Я хочу найти человека, который это сделал. – Вы на самом деле думаете, что это тот же человек, который убил Арчера? – Как я уже говорил в доме мистера Стоукса, есть веские основания считать, что убийца хотел смерти Дэниела. Расскажешь мне, как Дрейк напал на него? Мне нужно выяснить, что за документы Дэниел украл со склада Манди. Натаниель покачал головой: – Дэнни ничего не крал. Кто вам это сказал? Дайте угадаю. Брэбэзон? – Это неправда? – Дэнни пришел ко мне незадолго до того, как убили вашего друга. – Натаниель заговорил с горечью в голосе: – Он сказал, что со склада пропали какие-то документы и все убеждены, что это он их взял. Он был напуган и переживал, что может пострадать из-за этого. Еще он сказал, что настоящий вор свалил вину на него, чтобы выйти сухим из воды. Наш добрый хирург. – Дэнни считал, что их украл Брэбэзон? – Он сказал, что в тот вечер никто не поднимался в кабинет на складе, кроме Манди и его жены. Это не был кто-то из них, значит, Брэбэзон. Я ничего не понимал. – Но Брэбэзон потенциально пострадал бы от расследования Арчера. Его могли повесить за его преступления! Зачем ему помогать Арчеру? Не за деньги же. Он богатый человек. – Я только повторяю вам то, что сказал Дэнни. Арчер пытался расспросить его об этих мертвых рабах, но Дэнни ничего ему не сказал. Он был таким – верным. Дрейк отвел его на заброшенный склад и пытался заставить Дэнни сказать, где документы. Он не знал, но Дрейк ему не поверил. Он засунул ногу Дэнни между двумя ящиками и ударил молотком, который используют портовые грузчики. – Дэнни сказал, где находится этот склад? – Только, что это где-то у причалов. – Вы никогда не думали привлечь к делу мистера Чайлда? – А толку-то? Дрейк и Чайлд – одна семья. Мама говорит, что после смерти жены Чайлда Дрейк словно чем-то его держит.