– А как умерла миссис Чайлд? – Утонула в Дептфорд-Рич. Она с сыном пошла туда купаться, и их унесло течением. – Сын Чайлда тоже умер? – Да, сэр. Ему и шести еще не исполнилось. Мне стало жалко этого человека, а потом я ощутил укол иррационального страха за Габриеля. Теперь я понимал, почему Чайлд с такой яростью набросился на меня там, где бык дрался с собаками. Я спросил его, думал ли он когда-нибудь об утонувших детях. – Сципион сказал, что ночью, перед тем как ты нашел тело Арчера, он видел тебя во дворе конюшни. В тот вечер там оставили куклу обиа. Мисс Синнэмон приходила в тот вечер ухаживать за Уотерманом? – Да, сэр. Вместе с миссис Манди. – Она могла оставить эту куклу? – Возможно. Но в другой раз я видел двух убегающих мужчин. – Ты уверен? Он нахмурился: – Зачем мне врать? – Я только имел в виду, что ты мог ошибиться. – Нет, я не ошибся, – покачал головой Натаниель. – Я видел двух мускулистых негров, по виду лакеев. Вот кого я видел. Я подумал о лакее мэра Аврааме, который был в доме Манди в тот день, когда на пороге оставили мертвого петуха. Но миссис Манди сказала мужу, что это не мог быть он. – Я порасспрашивал о вашем жетоне, сэр, во всех борделях и игорных домах. Никто ничего подобного не видел. Вы уверены, что он из Дептфорда? – Нет, не уверен. – Может, он вообще не имеет никакого отношения к этому делу. Я вручил ему половину кроны. – Спасибо, что попытался. Он выглядел разочарованным. Может, надеялся на большее. – Мне нужно идти. Гробовщик придет за Дэнни. Когда мы расстались, я понял, что пытался не обращать внимания на неприятную правду. Отец Натаниеля входил в экипаж «Темного ангела» и сыграл активную роль в утоплении тех рабов. Он также получил долю прибыли с того рейса. Если мошенничество будет доказано в суде, то семье Эймоса Гримшоу, которая и так находится в бедственном положении, придется отдать деньги, которые они, вероятно, уже потратили. Это означает банкротство. Ужасы долговой тюрьмы. Я замер на месте. Мне нравился Натаниель, и я его жалел. Я считал его умным, восприимчивым парнем. Трудно было представить, чтобы он приносил кому-то боль, не говоря уже о том, чтобы замучить одного из клиентов своей матери до смерти. И все же я должен был оставаться бесстрастным, должен был рассмотреть все возможные версии, даже самые маловероятные. Хотя интуиция подсказывала мне, что я не прав, я все равно должен был считать Натаниеля подозреваемым. * * * Интерьер церкви был римско-католическим и напоминал театр – темные дубовые скамьи, галереи, коринфские колонны. Все сверкало, и я вспомнил, как Стоукс говорил, что дептфордские работорговцы жертвуют много денег церкви. Может, учитывая природу их занятий, они считали, что это поможет при встрече со святым Петром у ворот рая. Джон Манди стоял на коленях перед алтарем. Больше я никого не видел. Его глаза были закрыты, а губы шевелились – он молился. – Молитесь за Дэниела Уотермана? – спросил я. – Или мистера Арчера? Или за триста мертвых африканцев? Потребуется много молитв. Он открыл глаза, но даже не пошевелился. – Я молюсь за них всех. – А как Бог относится к мошенничеству со страховкой? Как апостолы смотрят на то, что людей убивают, чтобы набить вам карманы? – Это неправда, – ответил он, глядя прямо перед собой. – Эван Вогэн и Брэбэзон поклялись мне на Библии, что это было не так. – Какая-то часть вас, должно быть, сомневалась в их словах. Вам было не все равно? Или вы сказали себе: что сделано, то сделано? Ничего нельзя изменить, так что лучше оставить себе деньги и молиться? Царапина на его щеке резко выделялась в свете, лившемся через венецианское окно. Матерый крестоносец, стоящий на коленях перед своим Богом. – Или, может, вы принимали более активное участие? Дрейк зашел слишком далеко с Уотерманом, и вы решили, что больше не можете доверять своим людям исполнение ваших приказов. Вы сами взялись за меч? И от убийства у вас так тяжело на душе? – Нет. Зачем мне? Если даже то, что вы говорите – о мошенничестве, – правда, то у меня не было причин бояться Арчера. Я легко могу пережить потерю моей доли прибыли. У меня не было причин его убивать. Как и остальных. – Вы уверены? Я думал о бумагах, которые украл Уотерман. Они не могли содержать доказательства мошенничества, потому что зачем бы вы их хранили? И все же Арчер так хотел их заполучить, что был готов рискнуть жизнью. Напье Смит упоминал юридические документы, контракты. Предполагаю, это были ваши договоры с синдикатом, который финансировал рейс «Темного ангела». Он никак не отреагировал, но я знал, что прав. – В королевстве не так много людей, которые могут позволить себе инвестировать в плавание за рабами. Это известные, богатые джентльмены, которые дорожат своей репутацией. Если их фамилии будут фигурировать в суде, да еще и с учетом убийства, грандиозного скандала не избежать. Я спрашиваю себя: а как другие ваши инвесторы отреагируют на это? Не очень хорошо, я подозреваю. «Атлантик Трейдинг и партнеры» будет мало торговать и лишится партнеров. Последствия для вас и вашей семьи будут катастрофическими. Все то время, пока я говорил, Манди стоял на коленях и смотрел на алтарь. Только когда я замолчал, он повернулся. Его глаза странно блестели, может, это была просто игра света. Его рука дрожала, когда он коснулся царапины на щеке. – Вы думаете, что понимаете последствия приезда Арчера сюда? Вы вообще ничего не понимаете. А теперь оставьте меня в покое, капитан Коршэм. Дайте мне помолиться. Глава сороковая Остаток дня я провел, гуляя по улицам в районе городских причалов. Сначала я вернулся к тому крюку, на котором нашли тело Тэда, и пошел оттуда до складов, которые охранял Натаниель. Оглянувшись, я определил: на глаз между ними было примерно двести метров. Далековато, чтобы сходить покурить среди ночи. В отличие от частных причалов и верфей, многие склады у городских причалов были в плачевном состоянии. Некоторые, судя по виду, давно стояли заброшенными. Как говорил Чайлд, здесь немало тихих мест, где Тэда могли пытать и убить. Мне удалось проникнуть в несколько складских помещений через дыры в сгнивших досках или рассыпающуюся кирпичную кладку, но внутри я обнаружил только стаи голубей, пустые транспортные ящики, пыль и затхлый запах пыли и плесени. На одном складе я нашел нищую семью, сидящую у костра. По меньшей мере дюжина чумазых детей смотрела на меня сквозь дым и моргала. Их мать, спотыкаясь, подошла ко мне, взгляд у нее был совершенно пьяный. – Секс за три пенса? Я поспешно ретировался. Если бы я собирался спрятать капитана Вогэна в Дептфорде, то выбрал бы что-то в этом роде. Манди исчез где-то здесь в тот вечер, когда покупал опиум в «Красном доме». А Тэд искал Вогэна точно так же, как ищу я. Тэд купил опиум во время своего первого приезда в Дептфорд, после разговора с Вогэном. Возможно, просто хотел умаслить его. Потом, во время своего последнего приезда, он снова купил опиум. Я повторил его действия в хронологическом порядке, каждый его шаг. В последний раз Тэд приехал в город за контрактами, украденными Дэниелом Уотерманом – или Брэбэзоном, если верить Натаниелю Гримшоу. Он собирался отправиться прямо в Лондон, взяв с собой Синнэмон. Но что-то изменило его решение, что-то настолько важное, ради чего можно было рискнуть своей жизнью. Осматривая разваливающиеся склады, облупившуюся краску, пустые окна, я думал, нашел ли Тэд Эвана Вогэна. * * * Сципион пришел ко мне в номер сразу после девяти, как мы и договаривались. – Вас кто-нибудь видел? – спросил я. – Не думаю. Я купил бутылку вина, и мы пили его, сидя на полу, подальше от окон. – Я мало что узнал, – признался он. – Фрэнк Дрейк любит себя показать. Большинство людей в городе предпочитают с ним не связываться. Он любит то, что обычно и любят моряки: женщин, пиво, игру в кости. И тратит много. У него есть дом на Дептфорд-Стрэнд, в районе Грин. Хорошее место для третьего помощника капитана. – А откуда он берет деньги? – Думаю, что-то незаконное. Мне сказали, что он довольно часто ездит в Лондон. Похоже, любит театр. Комедии. В ту ночь, когда убили второго африканца, он был в Лондоне. – Так было и с остальными. Кто-нибудь говорил что-то про еще одно здание у реки, принадлежащее Дрейку? Сарай или склад? Еще один дом? – Нет. А почему вы спрашиваете? – Убийце нужно было место для пыток недалеко от причала. Сегодня я туда заглянул. Там много подходящих мест, но на то, чтобы их все проверить, уйдут дни. Мне кажется, как раз в таком месте могут держать и капитана Вогэна. Я считаю, что кто-то спрятал его там – или он сам спрятался, – чтобы не допустить встречи с Арчером. Джон Манди наверняка знает, где именно. Я видел, как он покупал опиум в «Красном доме», и не думаю, что для себя. Другие тоже могут знать, где это место. Я думаю, Арчер выяснил, где Вогэн, и когда пошел к нему, его убили. Может, никто из них не знает, кто именно убил, – кроме самого убийцы. Им может быть даже Вогэн. – Вы действительно думаете, что Арчера мог убить Манди? Насколько я помню, в Библии к убийству однозначное отношение. Я вспомнил Манди с кнутом в руке. – Может, он видел в этом не убийство, а справедливое наказание. – А себя считал судьей и палачом? – Сципион нахмурился: – Пытки я еще могу понять, но зачем использовать клеймо? Оно привело вас к кораблю и его экипажу. Я вздохнул, потому что сам много над этим размышлял. – Возможно, мы ищем рациональность там, где ее нет. Вернее, мотив мог быть рациональным, но совершивший это человек просто наслаждался убийством. Возможно, хотел оставить свою метку. Похоже, участие в работорговле затягивает человеческие души во тьму.