Ее муж поднял голову: – Он сказал мне, что ты продолжаешь смотреть на него, как раньше, давая ему обещания взглядом, как может только дочь Евы. Он пытался сопротивляться из уважения к нашей дружбе, но он мужчина, да еще и с горячей кровью. Он хотел, чтобы я простил его, я отказался. Все было не так, не правда ли, Элеонора? Он принуждал тебя, да? Она продолжала смотреть на меня: – Где Эван, сэр? Мне важно знать. – Эван Вогэн мертв, мадам. Элеонора застонала и опустилась в кресло. Манди встал, опустился перед ней на колени и взял ее руки в свои. – Он не любил тебя, Элеонора. Никогда не любил. Он поддержал тебя, когда ты забеременела, а муж тебя опозорил? Если он и в дальнейшем вступал с тобой в связь, то потому, что ты не возражала. Ты раздвинула перед ним ноги, как шлюха, перед Эваном Вогэном, который переспал с половиной женщин Дептфорда. К моему удивлению, она бросилась на него, колотя его и царапая, ее лицо исказилось, она издавала какие-то животные звуки. Манди поднял руку и дал ей пощечину. – Мы подписали контракт, засвидетельствованный должным образом. Никакого принуждения или давления. Я не потерплю воровства, мадам, я никогда с ним не мирился. Я оставил супругов наедине с их горькой семейной жизнью и неспокойной совестью. В холле мальчик-мулат все еще играл с юлой, а когда я дошел до входной двери, он обратился ко мне: – Простите, сэр. – Он смотрел на мою кожу оливкового цвета. – Вы мой отец? – Нет, – ответил я голосом, полным сочувствия, боли и усталости. – Мне очень жаль, но не я. Он еще несколько секунд смотрел мне в глаза, будто удостоверяясь в правдивости моего ответа, потом вернулся к игрушке и покатил ее по коридору. Я вышел из этого странного несчастливого дома, думая об Эване Вогэне. Я никогда не встречался с ним лично, но я постоянно сталкивался с уроном, который он нанес своими преступлениями повсюду в Дептфорде. Этот бедный мальчик был еще одной жертвой. Я так никогда и не узнал, как его зовут. Может, я мог бы сделать для него что-то. Мне жаль, что не сделал. Я нашел Зефира на постоялом дворе, проверил седло и с облегчением увидел, что контракты Манди все еще там. Я поехал из Дептфорда по Кент-роад, не оглядываясь назад. Буря, бушевавшая ночью, закончилась, светило солнце, я вдыхал свежий воздух. Вдали я видел Лондон, залитый золотым светом. Глава шестьдесят третья На следующий день я стоял в обшитом деревянными панелями кабинете Николаса Кэвилл-Лоренса с видом на плац Королевского конногвардейского полка. Мои раны должным образом обработали и перевязали, но я все еще двигался с осторожностью. Дептфорд оставил на мне много шрамов, и не все удастся залечить. Кэвилл-Лоренс сложил вместе большие пальцы рук с ухоженными ногтями. Король Георг III смотрел с портрета на своего верного слугу. – Сегодня утром я встречался с Люцием Стоуксом и магистратом Дептфорда, – сказал он. – Мы пришли к соглашению. Таддеуса Арчера убил помощник капитана невольничьего корабля, которого звали Фрэнк Дрейк, преступник, занимавшийся воровством на складах военно-морской верфи. Во время своего пребывания в Дептфорде мистер Арчер раскрыл его преступления, и Дрейк убил его. Он также убил своего сообщника, юнгу Дэниела Уотермана. Магистрат должен был вот-вот арестовать Дрейка, но он повесился до того, как его задержали. Взрыв на «Темном ангеле» был несчастным случаем, в котором, к сожалению, погиб секретарь мэра. Миссис Брэдстрит и ее горничную убил вор, залезший в ее дом, их убийство никак не связано с другими делами. – А убитые в Лондоне африканцы? Моисей Грэм и Прудлок. Я решил не упоминать Джупитера, чтобы не впутывать в дело Сизара Джона. Кэвилл-Лоренс надменно посмотрел на меня: – Мертвые негры никого не волнуют. По факту самоубийства Дрейка будет проведено разбирательство, на котором вы ни при каких обстоятельствах не должны появляться. Мне сказали, что магистрат, Чайлд, – надежный человек. Он делает, что ему говорят. – Не сомневаюсь, – буркнул я себе под нос. – Стоукс хотел, чтобы я спросил вас кое о чем. Хирург Джеймс Брэбэзон, похоже, исчез. Никто не видел его с той ночи, когда произошел взрыв. Стоукс думает, что вы можете что-то об этом знать. Я смотрел ему прямо в глаза: – Боюсь, мне про него ничего не известно. Кэвилл-Лоренс кивнул, его это вообще не волновало. – Так что мы возвращаемся к нашим делам. Я разговаривал с Напье Смитом и объяснил ему, что с вашим послужным списком и военным прошлым ваша репутация имеет чрезвычайное значение для короны. – Он поднял глаза на портрет. – Его Величество любит героев, а у нас, видит Бог, их мало в этой войне. Я дал ясно понять Смиту, что министерство крайне негативно воспримет любую попытку очернить вашу репутацию. Ему потребовалось какое-то время, чтобы понять это, но теперь он во всем разобрался. Ваша должность вас ждет, если желаете вернуться к ней до дополнительных выборов. Мне сообщили, что ваш оппонент снял свою кандидатуру. Я думал об Амелии, о ее холодном мокром лице у меня на коленях. Я вспомнил человека, которого видел в квартире Тэда. Агента Кэвилл-Лоренса. Тот же человек убил Амелию и ее горничную? Это его розовую руку, хватающуюся за перила, я видел? Кэвилл-Лоренс определенно был полон решимости найти эти контракты. Убийство казалось чрезмерным, но, может, такого приказа и не поступало. Может, Амелия просто неожиданно вернулась домой. Или, может, наемного убийцу послал кто-то другой, еще один член синдиката, один из этих благородных, высокопоставленных джентльменов, отчаянно желавший сохранить свое доброе имя и репутацию? Возможно, человек лучше меня при таких подозрениях отказался бы от покровительства Кэвилл-Лоренса. Но у меня был долг перед живыми, как и мертвыми. У меня были обязанности перед Каро и Габриелем. Я достал контракты из кармана и положил на письменный стол перед Кэвилл-Лоренсом. Он взял их и подошел к камину, помешал угли кочергой, чтобы огонь разгорелся сильнее. Это заставило меня вспомнить тот вечер в квартире Тэда, когда я сжег его письма. «Теперь меня словно никогда и не существовало. Я просто призрак в истории, которую ты когда-то рассказал сам себе». У меня не было иллюзий по поводу Кэвилл-Лоренса. Теперь, когда контракты сгорели, я потерял над ним всякую власть. Мы якобы заключили сделку, но в будущем вполне может наступить момент, когда Кэвилл-Лоренс предпочтет Вест-Индское лобби моей доброй воле. Каро сказала, что он изменит своему слову, и поставила на это шиллинг против гинеи [61]. Пока я находился в Дептфорде, она встретилась со своими братьями-банкирами. Крейвены были дружной семьей и всегда поддерживали друг друга. Она частично объяснила им, в каком положении мы оказались, и ее братья предоставили ей копии банковской истории Кэвилл-Лоренса. Там все было отражено. Кэвилл-Лоренс был очень активен. Открытие нескольких крупных депозитов совпадало по времени с одобрением армейских контрактов. Поступления от джентльменов, которые в дальнейшем получили высокие должности в престижных полках. Кэвилл-Лоренс решил вложить эти деньги в работорговлю и каждый день становился богаче. Каро сказала без тени иронии, что министерская коррупция немного напоминает прелюбодеяние. Держите ее подальше от гостиной, и никому дела не будет. Поместите новость на первые полосы газет, и получится совсем другая история. Возможно, мне потребуется эта информация. Я надеялся, что нет. Называйте это страховкой, если хотите. * * * Синнэмон сидела там же, где я ее оставил, – рядом с огнем в той же комнате бывшего дома предварительного заключения. Выглядела она немного лучше, но по-прежнему сидела отдельно от других рабов. Она долго смотрела мне в глаза со странной напряженностью, а затем отвернулась. Сизар Джон отвел меня в сторону. – Ее ищут по всему Лондону. Вербовщики, охотники на воров, работорговцы. Бронз сказала, что в «Йоркширском пиве» появлялись информаторы. За девушку дают двести гиней. Это гораздо больше, чем она стоит. Что, черт побери, происходит? – Точно не могу сказать. Мне нужно поговорить с ней, но делать это лучше мягко. Один из его людей развел для нас огонь в кладовой. Мы сидели на диване, обтянутом дамастом, комната освещалась свечами в серебряных подсвечниках на черных с позолотой подставках на трех ножках. – Сципион мертв, – сказал я ей. Она замерла. – Он убийца, но, думаю, ты это и так знаешь. Поэтому ты отговаривала меня от возвращения в Дептфорд. Ради него или ради меня? – Я думала, что он вас убьет. – Ты его когда-нибудь любила? Он считал, что любила. – Я позволяла ему так считать, потому что думала, что он поможет мне сбежать от мистера Стоукса. Мама говорила, что мужчины всегда с легкостью верят, что женщина их любит. Ее план сработал даже лучше, чем она могла надеяться. Вместо того чтобы стать ее спасителем, Сципион стал еще одним тюремщиком. – Чья идея была убить Арчера? Твоя или Сципиона? – Сципион выяснил, что Стоукс планирует отослать меня. Он сказал, что из-за моего разговора с Арчером. Вест-Индское лобби нервничало, что я буду врать в суде, скажу, что слышала, как моряки планировали убить рабов. Я снова попыталась уговорить Сципиона помочь мне сбежать, но он отказался. По его словам, убийство Арчера было единственным способом оставить меня в Англии. – Она повернулась, половину ее лица освещали свечи, вторая оставалась в тени. – Я надеялась, что Арчер отвезет меня в Лондон – тогда ему не пришлось бы умирать. Но он предал меня. После этого я уже не пыталась переубедить Сципиона. – А про других ты знаешь? Про африканцев в Лондоне? – Сципион сказал, что это друзья Арчера и, если он не убьет их, они могут приехать в Дептфорд, как приезжал Арчер. Я не буду в безопасности, если моряки с «Темного ангела» тоже не будут в безопасности. – Тогда зачем ты сказала мне про корабль в первый день моего пребывания в Дептфорде? – Потому что я хотела стать свободной – от всех них. Мне нужно было только попасть в Лондон. Я надеялась, что если вы решите, что я что-то знаю, то отвезете меня туда. – Расскажи мне про нож, – попросил я. – Сципиона не было в доме Манди в тот день, когда нож исчез, а ты была. Синнэмон уставилась в огонь. – Я зашла в кабинет, пока миссис Манди встречалась с мистером Стоуксом и мистером Чайлдом. Я знала, что ножи хранятся там. Это подарок от одного африканского принца. Капитан Вогэн показывал их мне на обратном пути в Дептфорд. Он сказал, что, если я когда-нибудь попробую от него сбежать, он перережет мне мою хорошенькую шейку. – Она обхватила руками свою шею. – Нам нужно было, чтобы все выглядело так, будто Манди или один из его помощников убил Арчера. Тогда они не стали бы искать убийцу. Я спрятала нож в комнате над конюшней, когда мы с миссис Манди ухаживали за Дэниелом Уотерманом. Позже туда пришел Сципион и забрал нож. Там он встретил миссис Гримшоу, а потом – Натаниеля. – Дэниел Уотерман видел с ножом тебя или Сципиона? – Не знаю. Может, он не видел ни меня, ни его. Мистер Брэбэзон считал, что он говорил о чем-то, что произошло на борту корабля. Там была одна рабыня… – Она запнулась. – Но ты не могла рисковать и поэтому убила его. Прижала подушку к его лицу, пока миссис Манди во дворе разговаривала с миссис Гримшоу. Синнэмон встретилась со мной взглядом, свет свечей горел кострами в ее глазах.