— Ну что вы, Виктор Николаевич! Я к вам по-дружески, а вы, как ежик, свернулись и выставили колючки. Я пришел к вам с открытым забралом и не хочу ничего делать у вас спиной. Мне необходима вся наработанная вами оперативная и иная информация по нашему делу. Вы много знаете, и у вас есть источники. Отдайте их нам и уезжайте спокойно, с чувством честно выполненного долга. Поймите, здесь, то есть в нашей конторе, нет врагов, и от нас не нужно отгораживаться. Чем скорее вы это поймете, тем лучше для вас! — Простите, я что-то не понял, это угроза? — я уже с трудом сдерживал интонации. — Как это понимать? — Это просто дружеский совет, — профессионально улыбаясь, сказал Кондратьев. — Кстати, вы блефовали, когда говорили, что кто-то в день смерти видел в милиции Каримова? Я имею в виду в день, когда произошел самострел Аскарова? Кто конкретно его видел? Подскажите? Я пропустил мимо ушей просьбу Кондратьева и взялся кипятить чай. — Как насчет чая? — спросил я. Кондратьев покачал головой и направился к двери. Остановившись на пороге, он обернулся, окинул меня презрительным взглядом и тихо произнес: — Я бы попросил вас с сегодняшнего дня представлять мне всю оперативную информацию, полученную вашими сотрудниками по этому делу. Вопрос согласован с Москвой. — Хорошо, — ответил я, — буду предоставлять вам всю информацию сразу после того, как в МВД СССР подтвердят ваши слова. Кондратьев ушел. * * * Шиллер уже три недели жил у Лиды. Все шло хорошо, и опасности жизни постепенно забывались. Воспользовавшись советом Лидии, он перестал сорить деньгами и старался не привлекать к себе особого внимания. Соседи считали его очередным сожителем хозяйки квартиры и не без интереса наблюдали за изменениями, происходившими в их «семье». Лида перестала ходить по ресторанам и водить к себе малознакомых мужчин. В ней появилась неожиданная домовитость, свойственная обычно многодетным мамашам. За этот небольшой срок она умудрилась сделать в квартире добротный ремонт и обновить мебель. Курт с Лидой взяли за привычку гулять по вечерам, и это доставляло им большое удовольствие. Однажды, когда они в очередной раз возвращались с прогулки, их догнал соседский мальчик: — Здравствуйте, тетя Лида! — Здравствуй, Кирилл, — ответила женщина. — Ты что так поздно гуляешь? Смотри, как темно! — Я с тренировки, — беззаботно болтал мальчик, исподтишка поглядывая на мужчину рядом с тетей. «А дядька-то похож!» — заметил про себя Кирилл, сравнивая внешность друга тети Лиды с портретом преступника, который он видел на милицейском щите «Их разыскивает милиция». Мальчик ускорил шаг и оказался первым в подъезде. Поднявшись на этаж выше, он еще раз внимательно присмотрелся к соседу тети Лиды. «Это точно он, тот, с портрета! Что делать? — не по-детски раздумывал Кирилл. — Идти завтра в милицию? Наверное, не поверят». Парень открыл дверь и вошел в квартиру. Матери дома не было. Она работала санитаркой в больнице и, чтобы свести концы с концами, часто подрабатывала там же ночами. «Завтра еще раз посмотрю», — здраво рассудил Кирилл. А утром, перед тем как отправиться в школу, он пошел к отделу милиции, на стенде которого видел портрет. Мальчик остановился и стал внимательно рассматривать нарисованное лицо. «За совершение ряда опасных преступлений, — шепотом читал он, — разыскивается опасный преступник Шиллер Курт Карлович, уроженец и житель г. Аркалык Казахской ССР». — Что, знакомых ищешь? — Кирилл вздрогнул от прозвучавшего прямо над ухом голоса. — Не здесь тебе, парень, друзей нужно искать! — А если я знаю, где сейчас этот дяденька? — ехидно заявил Кирилл. — Я должен сообщить в милицию? — Если ты пионер — то не только должен, а обязан! — серьезно произнес мужчина. — Пойдем со мной, поговорим у меня в кабинете, следопыт. Они прошли в здание милиции и поднялись на второй этаж. Мужчина открыл дверь, и они вошли в небольшое помещение, меблированное двумя столами. — Давай, рассказывай. Начни с себя: кто ты, как тебя зовут и где живешь. Пока Кирилл рассказывал о себе, мужчина приготовил крепкий чай и разлил его по чашкам. — Давай, угощайся, — предложил он. — Ты молодец, что пришел. Сейчас мы направим туда наряд милиции и проверим твое сообщение. Ты говоришь, он живет в вашем доме около месяца? Кирилл кивнул, продолжая маленькими глотками пить сладкий, но горячий чай. Мужчина поднял трубку и что-то кому-то сказал. Не прошло и минуты, как в кабинет один за другим вошли трое молодых мужчин в штатском. — Вот что, ребята. Этот паренек утверждает, что у них в доме проживает Курт Шиллер, которого разыскивают наши товарищи из Казахстана. Живет он чуть меньше месяца. Нужно срочно выехать по этому адресу и проверить гражданина. Чем черт не шутит. А вдруг мальчик действительно прав! Будьте осторожны, не исключено, что преступник вооружен. Мальчика возьмите с собой, пусть покажет дом. Минут через пятнадцать группа оперативников с юным следопытом подъезжала к указанному адресу. Остановившись метрах в пятидесяти от дома, они вышли на улицу. — Так, — произнес один из мужчин. — Квартира на втором этаже. Два окна, и оба выходят во двор. Сергеев, станешь под окнами, а мы с Володиным пойдем будить этого мужика. Старший оперативник и Володин сняли с себя пальто, осмотрели оружие и направились к подъезду. Шиллер еще спал, когда его разбудил сильный и настойчивый стук в дверь. Он вскочил, машинально выхватил из-под матраса пистолет и тихо подошел к двери: — Кто там? Что случилось? — Это у вас случилось! — ответили из-за двери. — Заливаете нас! Шиллер взглянул на пол и, убедившись, что в квартире сухо, ответил: — Извините, у нас все сухо. — Вы что, думаете, я буду вам врать? — повысил голос мужчина за дверью. — Если все нормально, то покажите! Шиллер отпер замок, снял цепочку и… …очнулся уже на диване. Его руки были скованы, а пистолет лежал на столе. Из рассеченной губы струилась кровь и заливала белую майку. В комнате помимо группы незнакомых мужчин находились соседи, с любопытством наблюдавшие за обыском. — Что, очнулся? — спросил один из оперов. — Сейчас закончим и поедем! Обыск закончился минут через двадцать. Понятые расписались в протоколе и вышли из комнаты. — Давай одевайся, — велел оперативник и бросил Шиллеру охапку одежды. — Мужики, — начал Шиллер, — а завтрак? Когда еще меня накормят? — Там тебя накормят, — усмехнулся один из милиционеров. — Баланды хватит, не переживай. Шиллер оделся и в сопровождении оперативников вышел на улицу. Около машины он увидел вчерашнего мальчика, который вечером учтиво здоровался с ними. «Мальчонка сдал! — понял Курт. — Так бы они меня никогда не нашли. То-то он вчера так суетился, забегал вперед, чтобы рассмотреть получше». Шиллер сел в промерзшую машину и всем телом ощутил холод металла. Он поежился и уставился в боковое окно. Стекло было чистым ото льда, и арестованный вдруг увидел бегущую Лиду. Она что-то кричала и размахивала руками. Машина тронулась и стала набирать скорость. Лида бежала за ней до тех пор, пока не споткнулась и не упала. Милицейская машина, помигивая желтым огнем, скрылась за углом. «Вот и все, — устало подумал Курт, — прощай, свобода». От этой мысли ему вдруг стало так жалко себя, что на глаза навернулись слезы. Он медленно вытер их и, отвернувшись от окна, закрыл глаза. Шиллер и предположить не мог, что дни его сочтены и на свободу он никогда не выйдет. Машина остановилась у светофора и через минуту, ревя мотором и дергаясь, словно не желая двигаться, медленно тронулась с места. Пока они ехали до районного отдела, Шиллер анализировал сложившуюся ситуацию, стараясь понять, где ошибся. Главная ошибка была для него очевидна, и он проклинал тот день, когда, послушав тестя, связался с наркотиками. Все остальное было лишь неминуемыми последствиями этой ошибки. У небольшого двухэтажного здания машина остановилась. Курт вышел и, щурясь от яркого солнца, под конвоем проследовал в ИВС. Дверь камеры захлопнулась за ним, как разряд чудовищного грома. Шиллер остановился на пороге, стараясь разглядеть лица своих новых соседей. — Здорово, сидельцы, — сказал он. — Всем доброго здоровья и честных приговоров. Почувствовав легкий толчок в спину, он прошел дальше и присел на свободную шконку.