– Сними лифчик, – прошептал он. – Нет, – сказала Патрисия. – Не сегодня. – Господи, Патти, – простонал он. Он стал напористее, желание нарастало, поцелуи стали глубже. Его пальцы снова поползли вверх по ее обнаженному бедру, и она почувствовала, как они пытаются пролезть под туго натянутый край ее трусиков. Снова отказывать ей не хотелось, но и продолжать – тоже. Из подсознательных воспоминаний о конфетном фургоне или из естественно усвоенного в процессе взросления Патрисия точно знала, что ему от нее нужно. Оказалось также, что ей откуда-то ведомо, как нейтрализовать растущий напор атакующей ее страсти. Положив ладонь на вздыбившуюся от эрекции ширинку Джека, она принялась по ней тереть. Мгновение спустя он кончил – прямо себе в трусы. 18 Сентябрь 1970 года – сентябрь 1971 года Патрисия почти год встречалась с Джеком Формаски, ничего не говоря родителям. Она знала, что оба будут против, потому, даже не пытаясь бороться, просто держала отношения в секрете. Возможно, она уже привыкла к секретности. Так или иначе, она была достаточно умна, чтобы видеться с ним только до установленного для нее родителями времени, и те ничего не заподозрили. Майкл, разумеется, знал. Казалось, Майкл узнавал все через сеть своих пацанов-приятелей, которые, как и он сам, подслушивали разговоры старших сестер и братьев. Тем не менее Патрисию он не выдал, предпочитая вымогать мелкие подарки – свистящие йо-йо, бейсбольные карточки – в обмен на молчание. Из дома Патрисия выходила повидаться с Джеком под самыми разными предлогами, например, говоря, что идет домой к подруге учить уроки или на баскетбольный матч в школу. По выходным она рассказывала, что собирается с подругами на каток, за покупками или в кино. Джек приезжал за ней к торговому центру «Гроув», что в паре кварталов, и в теплую погоду они отправлялись в какой-то из парков или в Буссе Вудс, а если стоял холод – в один из крупных крытых торговых центров в другом пригороде. Часто они встречались компаниями с другими знакомыми парами и сидели за столиком с кока-колой и картошкой фри или просто шли в общественное место, где могли послоняться и поболтать. Времена были веселые и невинные, времена, когда часто казалось, что родители тебя не понимают. Времена, когда Патрисии приходилось лгать. Буссе Вудс с его тихой, даже мрачной уединенностью был их главным убежищем, когда они хотели побыть в полном одиночестве. Темный лес был местом, где они могли беззастенчиво обниматься, ласкать и целовать друг друга, не опасаясь внезапного выговора, резкого слова, косого взгляда взрослых. Они могли быть такими, какими они себя ощущали: глупыми, нахальными, дерзкими, бесстыдными, страстными. Не было нужды краснеть, или бояться, или постоянно сдерживаться и сохранять благопристойность в угоду родителям. После нескольких прогулок Патрисия и Джек друг к другу приноровились и нашли компромиссный вариант физической близости. Разумеется, не подозревая, что пробуждает этим в Патрисии нерадостные воспоминания, Джек хотел «пойти до конца», но этого Патрисия ему не давала. Как и столь вожделенного им «отсоса». Кончить она ему позволяла, но решила, что никакой спермы в нее. Главным предметом в ее сумочке стали пачки салфеток. В остальном Джек мог делать все, что заблагорассудится. Она разрешала ему запускать нетерпеливые руки куда угодно. У нее между ног, в ее трусиках он мог делать что угодно, пока пусть даже пальцем не пытался проникнуть за половые губы, внутрь. Обычно Джек старался не выходить из рамок дозволенного. Что до удовлетворения самой Патрисии, оргазма она никогда не испытывала и потребности в нем не осознавала. Ее удовольствие заключалось в наличии постоянного парня и в том, что другие – не родители – об этом знают. После года тайных встреч с Джеком Формаски Патрисия решила познакомить его с родителями. Ей надоело бегать на свидания к торговому центру «Гроув». Весной 1971 года у Джека появилась собственная машина, аккуратная маленькая «Камаро», и Патрисия не видела причин, по которым Джек не может подъехать к дому, чтобы забрать ее. В следующем семестре они не пойдут в одну школу, Джек будет поступать в старшую школу Элк-Гроув, а Патрисию на год переведут в только что открывшуюся среднюю школу Лайвли, в чьем округе оказался ее квартал на Брэнтвуд. И встречи Джеком будут строго ограничены вечерами и выходными, больше никаких совместных обедов, быстрых поцелуев и прикосновений в суматохе между уроками, никаких держаний за руки после полуденных футбольных матчей юниоров, на которых набирающий силы и мускулы Джек всегда выглядел таким сексуальным в своей майке с крупным номером на спине. Лето обещало быть веселым: посиделки в муниципальном бассейне, теперь парами, а не девочки и мальчики у противоположных бортиков, свидания в кино, бейсбольные матчи, вылазки в Луп, воскресенье на одном из пляжей озера Мичиган, действительно веселое лето. И Патрисия не видела причин его портить необходимостью прятаться. И ей надоело подкупать Майкла, маленький меркантильный бандит умудрялся получать процент от выдаваемых ей еженедельно карманных денег. Патрисия не могла дождаться, когда у него появится девушка, и она не собиралась его шантажировать – но, зная, как смущаются впервые попавшие на крючок противоположного пола мальчики, планировала безжалостно дразнить. Решив рассказать родителям о Джеке, Патрисия, к тому времени практически неспособная действовать прямо, принялась разрабатывать план. Ей требовалась история, осмысленная и в то же время рисующая линию поведения, которую и отец, и мать сочли бы по меньшей мере приемлемой, и в конце концов она кое-что придумала. Родители вечно вбивали ей в голову, что она должна общаться только с «хорошими» детьми. Поэтому она решила им рассказать, что некоторые не очень хорошие мальчики в школе ей досаждали. Ничего особенно серьезного, никакого физического насилия, и уж точно ничего такого, о чем ее отцу следовало рассказывать классной, обычные подростковые дела – дразнили, докучали, в школе через это прошли многие девочки. Но в ее случае все было кончено, этот парень проявил о ней подлинную заботу и пошел с ней на урок, чтобы хулиганы от нее отстали. Этот парень – его зовут Джек – футболист школьной юниорской команды, действительно симпатичный, красиво одевается и с хорошей репутацией, все в нем мило, мило, мило. В любом случае, у него собственная машина, «Камаро», и он спросил, не хочет ли она как-нибудь сходить в кино, и она сказала, что спросит родителей и даст ему знать. Он приедет за ней на своем «Камаро», и они смогут с ним встретиться и сами убедиться, насколько он на самом деле хороший, хороший, хороший. «Звучит неплохо», – подумала она. Патрисия репетировала рассказ перед зеркалом. Она поняла, что презентация важна. Она тренировалась, стремясь к искренности без горячности, к правдоподобию без совершенства, к убедительности, не вызывающей подозрений. Когда Патрисия почувствовала, что время пришло, и, убедившись, что брата-вымогателя нет дома, она загнала родителей в угол в гостиной и все им выложила. Они внимательно слушали. Закончив, она удивилась и обрадовалась, увидев, что особого сопротивления нет. Отец отложил спортивный разворот газеты, чтобы задать несколько формальных вопросов. – Как его фамилия? – Э-э, Формаски. – Поляк? – Думаю, да, – пожала плечами она. – Чем занимается его старик? – Не знаю. Что-то по строительной части. – Эти поляки обычно ловко управляются с инструментами, – признал Фрэнк Коломбо. Он посмотрел на жену. – А ты что думаешь, дорогая? Мэри пожала плечами. Как обычно, что бы Фрэнк ни сказал. – Хорошо, – согласился отец, – пусть приходит. – Только ничего серьезного, поняла? Он погрозил ей пальцем. – Ничего серьезного, – с невинным видом согласилась Патрисия. Она вошла в спальню и взяла первый попавшийся под руку блокнот. – Мне нужно бежать в библиотеку, – сказала она. Джек там припарковался, ожидая услышать, как все обернулось. – Как твои родители восприняли Джека, когда ты его представила? – спросила сестра Берк на одном из сеансов. – Папе он понравился, – ответила Патрисия. – Джек был из тех детей, которыми отцы хотят видеть своих сыновей: он был хорошо атлетически сложен, симпатичен, опрятен, вежлив, будь он итальянцем, а не поляком, я думаю, что папа начал бы серьезно рассматривать его как потенциального зятя. – А как мать? – То же самое, – тихо хмыкнула Патрисия. – Мама всегда была как папа. – А Майкл? Патрисия громко усмехнулась. – Джек и Майкл были без ума друг от друга. У Джека не было младших братьев, и он вроде как усыновил Майкла. Мы брали Майкла с собой на половину наших свиданий, мы водили его в кино, на бейсбольные матчи, на пляж. Папа начал называть Майкла нашим сопровождающим. Патрисия грустно вздохнула. – В том году у нас было отличное лето, лето семьдесят первого года. Это было последнее хорошее лето в моей жизни – восемнадцать лет назад. – Это, – вспоминала сестра Берк, – было примерно через год после того, как тебе приснился кошмар. Что ты чувствовала к отцу в то время? – Думаю, все пришло в норму. Я больше не боялась, что он попытается ко мне приставать, это постепенно прошло, а инцидент с папиным страстным поцелуем еще не произошел. Моя спальня все еще была наверху, и я давно не ходила спать в комнату Майкла. Сестра Берк сверилась со своими записями. – Прошло около трех лет с тех пор, как закончились сексуальные домогательства Гаса Латини. Ты помнишь свои чувства и мысли о нем? Патрисия нахмурилась. – Я о нем не думала. Я больше не считала его частью своей жизни. – Он оставался другом семьи и приходил в гости? – Нечасто. Иногда родители что-то говорили о его работе, которая не оставляет ему времени, и тому подобное. Когда он собирался прийти, и я узнавала об этом заранее, мне удавалось уйти из дома. Однажды мама сказала, что я задеваю его чувства. – Ты когда-нибудь думала о том, что он с тобой делал, когда ты была маленькой? – Никогда, – решительно ответила Патрисия. – У меня было единственное чувство, что я хочу держаться от него подальше. Я знала, что он мне не нравится, но я не позволяла себе даже думать о том, почему. У меня было идеальное лето, и я очень старалась избегать всего, что могло его испортить. – И этот же период, – спросила сестра Берк, – ты имела в виду, сказав, что Майкл помог тебе пережить действительно тяжелые времена? – Это было сразу после этого. Летние каникулы закончились, и снова началась школа… – Патрисия замолчала и уставилась в стол. – Ты хочешь сказать мне, что на самом деле это время было плохим? – спросила сестра Берк, возможно, ожидая снова услышать о Гасе Латини. – Это был Джек, – сказала Патрисия. – Это Джек… 19 Октябрь 1971 года