– Наверное, будет больно, – сказал он ей. – Сделай мне больно, – сказала Патрисия. – У тебя может пойти кровь. – Заставь меня истекать кровью. – Как только я начну, я вставлю его до конца, – предупредил он. «Конечно, – подумала она. – Он пойдет до конца». Она схватила его за плечи под рубашкой, которую он так и не снял. – Давай, – сказала она. Боль была мучительной. 26 Июнь 1976 года Следователи Рэя Роуза опросили всех сотрудников «Уолгрин» в Элк-Гроув-Виллидж, когда-либо знавших Патрисию Коломбо. Вопросы задавали преимущественно о Патрисии, но поскольку Роуз подозревал ее любовника, Фрэнка Делуку, исподволь расспрашивали и о фармацевте. Делука, отпущенный после того, как Патрисия подписала заявление, перешел в другой офис «Уолгрин», и сотрудники Элк-Гроув могли говорить свободно. Одна из них, Грейс Мейсон, поведала о разговоре о пистолете, из-за которого Делука явно был ею недоволен. История была настолько интересной, что Роуз попросил Грейс Мейсон приехать в Департамент полиции для еще одного разговора. Она приехала с мужем Ллойдом. – Я даже не помню, когда это произошло, – сказала миссис Мейсон Роузу, – но точно до убийства семьи Патти. В отделе косметики с Патти работала женщина Джой Хейсек. В «Уолгрин» она не первый год и раньше работала с Фрэнком Делукой в другом магазине. Они явно были хорошими друзьями. Джой – пышная блондинка и всегда привлекала мужчин. – Очевидно, Джой сказала Делуке, что кто-то ей докучает – звонки по телефону, слежка или что-то в этом роде, точно не скажу, в чем было дело, – но Джой хотела пистолет, по ее словам, для защиты. Делука пообещал достать. Ну, Джой и рассказала об этом мне, а я по наивности ляпнула Делуке, как мило с его стороны попытаться ей помочь. Я и не думала, что это надо скрывать, Джой рассказала мне об этом совершенно открыто. А Делука просто взорвался. Он в недвусмысленных выражениях дал мне понять, что я не должна об этом больше никому говорить. Он сказал – я точно помню его слова: «Скоро произойдет что-то серьезное», и он не хочет, чтобы полиция могла связать его с пистолетом. Именно так он и сказал: «Связать его с пистолетом». – И это все? – спросил Рэй Роуз. – О пистолете больше ничего не было сказано? И вы пистолет никогда не видели? – Не тот пистолет, – сказала Грейс Мейсон. – Я имею в виду, не тот пистолет, который Делука должен был достать для Джой. Но однажды вечером, когда Делука, Патти и я обедали, Патти открыла сумочку, и я увидел в ней маленький пистолет. Один из тех, что умещаются в ладони. «Дерринджер», – подумал Роуз. О нем он знал. Его интересовало наличие еще одного пистолета, который Делука, возможно, передавал этой Джой Хейсек, поскольку пистолет – орудие убийства Фрэнка, Мэри и Майкла Коломбо – найден не был. Однако Грейс Мейсон не могла ничего сказать Роузу, а допрошенная позже Джой Хейсек отрицала, что Делука давал ей пистолет, хотя и призналась, что разговоры о пистолете имели место. – После убийств, – спросил Роуз миссис Мейсон, – вы заподозрили, что к преступлению могла быть причастна Патти? Или Делука? – Нет, – сказала Грейс Мейсон. – Кое-кто в магазине заподозрил, но не я. Я не думала, что убили Патти и Делука. Она замолчала и пристально посмотрела Роузу в глаза. – Потом, – добавила она, – Берт Грин сказал нам с мужем, что Делука признался ему в убийствах. Рэй Роуз сумел сохранить на лице непроницаемое выражение, хотя эти слова были подобны огромной дозе адреналина, устремившейся прямо ему в кровь. «Потом Берт Грин сказал нам с мужем, что Делука признался ему в убийствах». Молча барабаня пальцами по столу, Роуз размышлял о Берте Грине. Молодой заместитель менеджера в аптеке под началом Делуки, он продолжал работать в Элк-Гроув. Известно, что они были близкими друзьями, вместе ходили выпить, и примерно за месяц до убийств Делука повысил Грина до менеджера большого отдела по продаже спиртных напитков («Уолгрин» был аптечным магазином расширенного формата – в нем продавались и журналы, и косметика, и напитки). Грин был одним из немногих сотрудников «Уолгрин», не готовых искренне сотрудничать с полицией. Он сказал, что ничего не знает ни об убийствах, ни о Делуке, ни о Патрисии Коломбо, ни о чем еще. Отношение скорее враждебное. Теперь Роузу начинало казаться, что Грин знает довольно много. Рэй Роуз понимал, что в этом разговоре с Грейс Мейсон он шел по тонкому льду слухов, недопустимых в суде: Делука что-то рассказал Берту Грину, который, в свою очередь, сказал Грейс Мейсон, которая теперь рассказывала Рэю Роузу, – но в таком деле, деле без свидетелей, без орудия убийства, деле, кишащем опытными лжецами, интриганами и привычными преступниками, в расчет принималась каждая капля информации. Потому Рэй Роуз продолжал. – Когда произошел этот разговор? – спросил он миссис Мейсон. – Когда Берт Грин вам с мужем это сказал? – Некоторое время спустя после убийств, я не помню, сколько прошло времени, – сказала Грейс Мейсон. – Берт был у нас дома. Он и мы с мужем смотрели телевизор. Я не знаю, кто затронул эту тему, но Берт сразу сказал нам с Ллойдом, что на следующее утро после того, как полиция заявила, что Коломбо убиты, но за пару дней до того, как нашли тела, Делука сказал ему, что убил их всех. Берт сказал, что Делука в подробностях рассказал ему, как он убивал и все такое. Именно тогда я впервые поверила, что Патти и Делука действительно убили. И до сих пор верю этому. Взгляд Грейс Мейсон посуровел. – Я надеюсь, что с ними поступят именно так, как поступили они. Об оружии, возможно, ставшем орудием убийств, Рэй Роуз говорил с еще одним человеком, хорошим приятелем Лэнни Митчелла, Романом Собчински. Только с ним Роуз провел не вежливую беседу, как с Грейс Мейсон, а настоящий допрос. С бывшим полицейским, мелким воришкой, семьянином, путавшимся с малолетками, и, если не фактическим соучастником, то с явным вдохновителем и в конечном счете с пособником убийств, Роуз не миндальничал. – Ты дал Патрисии Коломбо ствол? – прямо спросил он. – Да, – признался Собчински. – Когда и где? – Ствол я дал ей в прошлом феврале, месяца за три до убийства ее семьи. Мы были у одной знакомой в Уитоне. Роуз уже знал имя женщины, чья квартира служила Собчински и Патти местом для сексуальных утех. Она работала на друга Собчински, предоставляла квартиру, но в остальном не имела к делу Коломбо никакого отношения. – Какой ствол ты дал Патти Коломбо? – спросил Роуз. – Это был 32-й калибр. Не помню, какой марки, но на большой раме. Семизарядный револьвер. Все Коломбо были убиты пулями 32-го калибра. – Ты дал ей патроны к нему? – Да. – Сколько? – Шесть. Одну камору я во избежание несчастного случая оставил пустой. – Значит, ты дал ей пистолет и шесть патронов? – Да. Роуз не мигая смотрел на Собчински. Шесть пуль. Одна для Мэри, одна для Майкла, четыре для Фрэнка. Все сходится тютелька в тютельку. – Почему ты не обратился к нам, когда впервые услышал об убийствах? – спросил Роуз. Роман Собчински опустил голову. – Я не мог представить, что револьвер, который я ей дал, станет орудием убийств. – Считаешь, это был револьвер? Роман Собчински только пожал плечами. 27 Октябрь 1972 года – май 1973 года Для Патрисии переход из «Коркиз» в «Уолгрин» был подобен переезду из барака в аппартаменты на Лейк-Шор-Драйв. Аптека была ярким, сияющим, чудесным местом. Она много раз видела это как покупательница и когда бродила по проходам, шпионя за Делукой, но только сейчас, работая там, увидала магазин во всей красе. И увиденное ее порадовало. Это был большой магазин, из тех универсальных заведений, которые впервые возникли в Калифорнии в конце тридцатых годов. Во время Второй мировой войны их развитие сдерживал товарный дефицит, но в пятидесятые снова начался рост. Все эти отделы под эгидой «Уолгрин», основывающиеся на концепции самообслуживания, согласно которой люди покупают больше, если могут потрогать и взять товар в руки, напоминали торговый центр. Восемнадцать длинных проходов шло от входа до конца магазина, и по центру – один поперечный. Между этими проходами строго по назначению располагались островки товаров. Сходного профиля продукцию собирали в одном месте, которое затем становилось «центром» с большим транспарантом над ним: «Центр здоровья» – безрецептурные лекарства и сопутствующие товары, «Центр красоты» – отдел косметики с бесконечным разнообразием товаров для женщин, и даже аптека называлась «Рецептурный центр». Отдел красоты занимал всю глубину магазина вдоль проходов A и B, а также всю левую стену, до прохода A. Это была сказочная страна хрома, зеркал и стеклянных витрин, заполненных привлекательно упакованной продукцией, гарантированно превращающей просто красавицу в красавицу писаную. Выучить все, что необходимо знать о каждой линейке, было равносильно запоминанию всех математических формул, известных человечеству. Только помад было более сотни разных оттенков. Плюс бесчисленные марки и сочетания пудр для лица и тела, шампуней и окрашивающих ополаскивателей, а также духи, лаки для ногтей, средства для ресниц, кутикул, мочек ушей, ног, рук, шеи. Ни одна часть женского тела не осталась без внимания. Основной начальницей Патрисии была высокая, гибкая, стильная женщина по имени Констанс, занимавшаяся закупками, накоплением товарных запасов и продажей женской косметики уже десять лет. Патрисия сразу ее полюбила, а Констанс или, как ей самой больше нравилось, Конни полюбила Патрисию. Двенадцатичасовую смену с Конни делила еще одна женщина, Эбигейл, но обычно Патрисия после уроков работала с Конни, а по субботам смена Патрисии совпадала с обеими. Эбигейл не уступала Конни, но именно Конни учила Патрисию. – Что ж, – сказала Конни Патрисии при первой встрече, – мистер Делука сказал мне, что вы хотите заниматься косметикой на полную ставку, когда окончите школу следующей весной. Он велел научить вас всему, что я умею. – Я надеюсь, что смогу все это освоить, – смущенно ответила Патрисия, оглядывая огромное количество товаров. – Все не так страшно, как кажется, – успокаивающе сказала Конни. – Как только вы выучите основы, остальное большого труда не составит. И вы увидите, что появляющиеся новые продукты уже будут вам знакомы, вам останется лишь найти им место среди тех, что вы уже знаете. Главный секрет – не бояться огромного количества товаров. Уверена, у вас все получится. И мистер Делука, похоже, считает, что у вас большой потенциал. Патрисии было странно слышать, как две старшие женщины – Конни и Эбигейл было за тридцать – называли менеджера магазина «мистер Делука», в то время как она привыкла называть его Фрэнком. Следуя их примеру, в рабочее время она перешла на более официальную манеру обращения и серьезный, деловой подход, заметно отличавшиеся от ее легкомысленного поведения в «Коркиз». Делука взирал на все это с огромным удовольствием. К новой карьере Патрисия отнеслась очень серьезно. Она подозревала, что в один прекрасный день ей придется ответить за свою ложь относительно возраста, но надеялась, что к тому времени станет настолько знающей и компетентной, что Фрэнк ее простит. Фрэнк делал из нее женщину всеми возможными способами. Она была полна решимости преуспеть во всем.