— Это распечатка переписки между вами и Альфой Бартольди. От двадцать третьего января сего года. Узнаете? — Что вы хотите чтобы я вам ответил? — Зрачки Йоханнеса уменьшились и заблестели. — Что я убил Альфу, потому что он шантажировал меня? Да, он действительно оказывал на меня давление. Но только я никогда не тронул и волоса на его голове, хотя мне очень хотелось врезать ему как следует. Понятно вам? — Он наклонился к следователям и повторил медленно и четко: — Врезать — ему — как — следует. Йоханнес Ледмарк вновь откинулся на спинку стула и потер подбородок. Затем уронил голову на грудь с таким же звуком, как собака ловит собственный хвост. Когда он вновь поднял взгляд, самообладание вернулось к нему. — Но я этого не сделал. Напротив. И вы, несомненно, знаете о том, что я дал ему то, что он требовал. — Каким образом мобильный телефон Альфы Бартольди очутился в кармане вашей куртки? — Ларсен отодвинул папку и сцепил руки на столе перед собой. — Понятия не имею. Тот вечер для меня был как в тумане. Мы были пьяны, и… после перепалки я отправился вместе с Лулу к ней на лодку и провел там какое-то время. Ну да, об этом вы ведь тоже знаете. Не знаю, зачем мне мог понадобиться его телефон. — Чтобы убедиться, что он не сможет позвонить и попросить о помощи?.. Последняя фраза повисла в воздухе. Взгляд Йоханнеса Ледмарка вновь стал беспокойным. — Я не знаю, что мне сказать, кроме того, что я не брал у него телефон. Можете поспрашивать у кого-нибудь еще. Как насчет Родриго? Это ведь он нашел его, как нельзя кстати. — Последние слова он буквально выплюнул изо рта. Йоханнес не давал покоя своим рукам, потел и, казалось, пытался найти какое-то отверстие, чтобы забраться туда и больше не вылезать. Анетта спокойно наблюдала за ним. Он утверждает, что Родриго пытается дискредитировать его? Неужели всего лишь за пару дней реально разрушить этот чудесный брак? — Вы на вечеринке в среду подсунули Альфе напиток с добавленным средством для прочистки стоков? После вашей ссоры? — Анетта удивилась, услышав свой собственный голос, столь твердо и убедительно он звучал. Кровь внутри ее организма перекачивалась сейчас со скоростью нескольких сотен километров в час, и странно, что по ее голосу этого нельзя было заподозрить. — Нет. — Вы дали Кристель Тофт жидкий очиститель стоков в пятницу вечером, когда она заходила к вам? — Нет. Сколько раз я должен повторить это слово? Нет, нет, НЕТ, я никого не убивал! Йоханнес сложил руки на груди. — Вы не знаете, могли ли произойти какие-то… неприятности в связи с сотрудничеством Альфы Бартольди и Сёрена Вести? — Анетта сверилась со своими записями. — «A-Skin»? — Мне больше нечего сказать. — Вы не в курсе, возможно, тут правомерно говорить о той или иной форме мошенничества? — Анетта понятия не имела, куда приведут ее дальнейшие расспросы, но неожиданное сопротивление всегда свидетельствует о том, что необходимо продолжать натиск. Йоханнес перестал отвечать. — Вы не хотите говорить с нами об «A-Skin»? Йоханнес уставился в пустоту, вытянувшийся в узкую линию рот выражал презрение. — Вы вообще не хотите больше с нами разговаривать? В комнате для допросов под номером шесть повисло молчание. Анетта ощутила приступ удушья. Непонятно, то ли от атмосферы, воцарившейся в аудитории, то ли от ускорившегося пульса. Она встала. — Свидетель отказывается продолжать допрос. Ларсен, давай закругляться? Йоханнес, мы с вами еще свяжемся. Пожалуйста, пока не выезжайте за пределы города. И отвечайте на наши телефонные звонки. Она вышла из комнаты, прежде чем кто-либо успел что-то сказать, закрыла за собой дверь и прошла по коридору всего несколько метров. Затем остановилась и облокотилась на стену. Проклятое сердце, что ж оно так колотится? Она нервно нащупала крючки застежки на бюстгальтере под блузкой и расстегнула их. Как будто сняла смирительную рубашку, пульс тут же снизился. Затем Анетта не спеша направилась по гулкому коридору в их с Йеппе кабинет. Зашла, прикрыла за собой дверь и со вздохом облегчения села на рабочее место. Шантаж, заражение хроническим заболеванием, открытый конфликт. Анетта не припомнила, чтобы когда-либо прежде в ее практике встречался один-единственный подозреваемый с таким букетом мотивов для совершения убийства. Ей придется убедить Йеппе предъявить обвинение Йоханнесу. Возможно, неоспоримое доказательство вины и отсутствовало, но косвенные улики игнорировать было больше невозможно. Стул скрипел в унисон с радиатором, впустую боровшимся за право нормально функционировать. Ноги у Анетты закоченели, щеки, напротив, неприятно горели. Смутное ощущение причастности Йоханнеса Ледмарка к делу начало выкристаллизовываться во внятное подозрение. Да, он был популярен и зарабатывал, вероятно, неплохо, однако не так уж много есть в Дании актеров, за исключением Мэдса Миккельсена, которых можно было бы назвать по-настоящему обеспеченными. Чем Йоханнес зарабатывал себе на жизнь? Возможно, он тоже замешан в афере Вести? Анетта попыталась подняться, но вынуждена была схватиться за край стола, чтобы привести окружающий мир в устойчивое состояние. Биение сердца отзывалось в ушах, ее словно укачало. Ее родители умерли в один год от сердечно-сосудистых заболеваний: мать от тромба в мозге, отец от сердечной недостаточности. Оба недуга были коварны и нелепы. Сразу после похорон Анетта поклялась, что бросится с моста, если окажется, что она унаследовала семейные проблемы со здоровьем. Она отбросила дурные мысли и встала. Что она скажет Свену, если все окажется серьезно? Анетта попыталась представить себе, как начинает разговор на эту тему, когда он стоит у плиты и возится с кастрюлями, но быстро прогнала от себя эту картину. Вместо этого она нашла врученный Свеном список покупок для воскресного похода в магазин: свиная шейка, темное пиво, сливки, картофель, пшеничный хлеб и что-нибудь сладкое к кофе. При мысли о густом соусе и свинине Анетте вновь стало дурно. Она взяла себя в руки, спустилась к машине и поехала в сторону Греве Мидтбю Сентер. Если поторопиться, можно еще успеть отправить Йеппе протокол допроса и выгулять собак, пока Свен готовит ужин. * * * Коллега из Отдела по борьбе с экономическими преступлениями позвонила Йеппе, когда он съезжал с автомагистрали Фолехавн. Он нажал на кнопку приема, и мрачный хриплый голос устремился в салон машины по каналу громкой связи. — Привет, Кернер, ты, наверное, ужинаешь? — Я в машине, все в порядке. Ты что-то нашла? — Ты один? Йеппе выпрямился. Она что-то нашла. — Да, один. То, что ты собираешься мне рассказать, не услышит никто кроме меня. — Прекрасно. В настоящий момент ведется расследование, и пока что мы не имеем права разглашать подробности. Ну, ты в курсе. — Не переживай! Что ты нашла? — Йеппе включил левый поворотник для поворота на Вигерслев Алле. Он старался сдержать свое нетерпение. — Ты интересовался проектом «A-Skin». ООО основано Альфой Бартольди и Сёреном Вести первого августа прошлого года, зарегистрировано в категории Средства для ухода за кожей. Объявлено банкротом семнадцатого ноября с большим убытком для обоих инвесторов. — Точно. — Если не считать того, что на самом деле все произошло совсем не так. Банкротство оказалось фиктивным, продукции, судя по всему, не существовало и в помине, да и пожара никакого не было. — Как мы и предполагали! Сёрен Вести присвоил себе долю Альфы Бартольди. Йеппе свернул в узкий переулок и прищурился, чтобы не проглядеть «лежачий полицейский», скрывающийся под слоем слякоти. — Не совсем. Точнее, не только. Сёрен Вести действительно смошенничал, но на самом деле в ходе данной махинации инвестировано и потеряно было гораздо больше, чем пятьсот тысяч крон, вложенные Альфой Бартольди. Сумма исчисляется десятками миллионов. — Теперь я и сам потерян. Она хрипло рассмеялась. — Потерянные деньги были вложены не ими, точнее, не Сёреном Вести. — А кем же? — Вести фактически представлял интересы крупного пассивного инвестора, который, видимо, пожелал сохранить анонимность. Он-то как раз и потерпел самые большие убытки в результате выдуманного банкротства. — Разве такое возможно? — Йеппе въехал на свой участок и заглушил мотор. — Вопрос лишь в том, чтобы найти человека, у которого много денег и который искренне верит в успешность проекта… Йеппе перебил собеседницу: — Но как получить от инвестора реальные деньги? Наверняка ему надо предоставить счета и прочие финансовые документы, прежде чем он решит раскошелиться? — Только не в том случае, когда по той или иной причине инвестор не желает засветиться со своими деньгами. Тогда заключается джентльменское соглашение. Сделка держится в тайне, никакой письменной документации не предоставляется. — А, уклонение от налогов? — Именно! А ты быстро учишься, Кернер. — Кто этот инвестор, потерявший свои деньги? Снова пошел снег, белые хлопья постепенно засыпали лобовое стекло, изолируя салон машины от окружающего мира. — Мы пока не знаем. Деньги хранятся в фондах, невозможно проследить их источник. — Получается, Сёрен Вести обманул Альфу Бартольди и какого-то крупного инвестора? — Да, он ведет опасную игру. Что-то еще тебя интересует? А то я уже пойду, дома ждет семья и старые-добрые ростбифы. — Хорошая идея. Я передам информацию следователю Ларсену из моей команды, но не скажу, от кого получил сведения. Спасибо! Йеппе нажал на отбой. Он остался в машине, в темноте. Как в берлоге — уютно и в то же время как-то не по себе от пребывания в тесном замкнутом пространстве. Мошенничество на высоком уровне — вот из-за чего погибли Альфа и Кристель? Если так, то какова конкретная причина? Вообще-то, у Альфы имелся гораздо более серьезный мотив убить Сёрена, чем наоборот, и при чем тут Кристель? Мозг отчаянно пытался обработать новые сведения и связать их с уже имевшимися, но цельная картина никак не выстраивалась. Было много несоответствий. Брошенный на запястье взгляд напомнил ему о часах со сломанным браслетом, покоящихся теперь в мрачной пучине канала. Но независимо от времени он решил бросить попытки искупить свою вину перед Ханной в связи с неудавшимся свиданием. Сейчас он даже не смог бы взглянуть ей в глаза. Злость на самого себя осела в желудке сырым комком теста, щедро приправленным муками совести, что отнюдь не уменьшало дискомфорта. Всякий раз при воспоминании о нежных прикосновениях обнаженной кожи и полуприкрытых устах Сары он ощущал пульсацию в нижней части живота. «Don’t dip your pen in company ink»[38], как говорит Йоханнес. Сам Йоханнес не спешил следовать этому лозунгу, но оттого и знал не понаслышке, насколько полезен данный совет.