— Хм, сложно сказать. Я побеседовала с одним из мужчин-моделей, который присутствовал на вечеринке. Ему кажется, что он видел на холме у башни какую-то фигуру, когда выходил покурить. Он не помнит, во сколько именно это было. Но наверху была кромешная тьма, какой-то человек по снегу направлялся к обсерватории. — Это мог быть кто угодно. Может, кому-то в туалет приспичило. — Йеппе почувствовал, что вагонетка снова разгоняется, медленно, но верно. — Ну да. — Или кто-то решил ширнуться в спокойном месте. — Ну да. Йеппе отодвинулся на стуле назад: — Но это мог быть и Миккель Хустед, который искал бутылку с чистящим средством. Или он искал место, куда можно было бы выкинуть уже пустую бутылку. — Ну да. — Сара тоже отодвинулась назад. — Жилище Торбена Хансена не запирается на замок. Туда можно спокойно зайти и взять то, что нужно. А мы знаем, что хозяина дома не было… — Быть может, мы только зря тратим время? — Сара пожала плечами. — Но сидеть тут и ждать, когда он наконец проспится, это тоже пустая трата времени. Они поднялись со своих мест, захватили по табельному пистолету и, прыгая на лестнице через ступеньку, побежали вниз к машине. Короткая поездка по городу от Главного управления до обсерватории Эстервольд в Ботаническом саду прошла под знаком контролируемой обеспокоенности, характерной для ситуаций, когда цель не вполне ясна, но при этом существует явная угроза жизни. Стоя на светофоре на Нёрре Вольдгэде, Йеппе посмотрел на темные деревья в парке Эрстеда. За кустами перемещалась какая-то тень. Неужели проститутки работали тут и зимой, когда нет листвы, зато снега по колено? Вообще-то, сугробы были уже не очень глубокими. Снег просел и превратился в бурые слякотные пятна, на тротуарах уже проглядывала плитка, возвещая отступление холодов и более мягкую погоду. Йеппе заехал на велосипедную дорожку у замка Росенборг и дернул ручник. Они с Сарой вышли и, перейдя на другую сторону улицы, направились к Ботаническому саду. Очередь интересующихся астрономией датчан протянулась от здания обсерватории, возвышающегося на холме, по дорожке, бегущей по склону, аж до самой улицы Нёрре Вольдгэде. Близилось лунное затмение, он и забыл совсем. До этого редкого астрономического явления оставалось еще несколько часов, к тому же в настоящий момент небо и вовсе было затянуто облаками, так что выстроившиеся в очередь люди, судя по всему, являлись настоящими фанатами проекта. Явно астрономы-любители. Народ запасся складными стульчиками и пледами, термосами и теплыми шапками с очевидным намерением сопроводить процесс ожидания пикником. Стеариновые свечи и мобильные телефоны светились, как фонарики в пляжном итальянском ресторане; это сходство усиливалось, стоило только прищуриться. Сара и Йеппе поднялись на холм вдоль длинной очереди. Люди обменивались последней информацией относительно прогноза погоды и улыбались им, явно пребывая в прекрасном настроении, несмотря на холод. Маленькие разноцветные листочки с напечатанными на них номерами объясняли дружелюбность толпы. Если бы публика переживала, что Сара с Йеппе собираются пролезть вперед без очереди, от ее доброжелательности не осталось бы и следа. Можно долго испытывать терпение датчанина, но влезая куда-нибудь без очереди, ты немедленно обретаешь кровного врага на всю жизнь. На лестнице перед входом в обсерваторию стоял Торбен Хансен в меховой шапке-ушанке и пуховике, надетом поверх рабочего комбинезона. Он собирался оградить вход веревкой и, казалось, был не очень рад их видеть. — И снова здравствуйте, Торбен. Какой успех! Думаете, облачность рассеется? Йеппе пустил в ход обезоруживающую доброжелательность. Тщетно. Торбен Хансен с серьезным видом пожал плечами и продолжил натягивать веревку. — Мы бы хотели взглянуть на башню и, возможно, еще раз осмотреть ваше жилище. Хорошо? — Что вы ищете? — Он говорил тихо из-за присутствия толпы ожидающих посетителей, которые стояли у самой лестницы и проявляли любопытство. — Мы не можем вам сказать. Но мы вас не побеспокоим. — Я пойду с вами. — Торбен Хансен осмотрелся, затем прикрепил свободный конец веревки к столбику заграждения и направился к небольшому фахверковому домику, стоявшему рядом с обсерваторией. Йеппе и Сара пошли следом. Торбен Хансен зажег стоваттную лампочку в прихожей и отступил, чтобы впустить гостей. Склонив голову набок, он дал понять, что они могут делать то, зачем пожаловали, но помогать им он не намерен. — Мы только осмотрим дом, ладно? — Что вы ищете? — Голос его звучал все так же отстраненно и неприветливо. Он снял шапку и принялся перебирать ее в руках, как четки, с порога наблюдая, как гости исследуют пространство его обиталища. От яркого света под глазами у него легли мрачные тени. — Здесь где-нибудь есть шкаф с причиндалами для уборки? Торбен Хансен кивнул на мойку. Он и накануне не произвел на Йеппе впечатления сговорчивого типа, но теперь у него во взгляде появилась открытая враждебность, отсутствующая раньше. Возможно, они и впрямь пришли не вовремя, учитывая ожидаемый ажиотаж вокруг мероприятия в связи с лунным затмением. Сара открыла дверцу под раковиной и заглянула в глубину за мешок с мусором, где стоял ряд пластиковых бутылок. Она достала бутылки и выставила их на стол одну за другой. Моющее средство. Хлор. Концентрированный аммиак. — А средство для прочистки стоков у вас есть? — поинтересовалась Сара. — Для прочистки стоков? — Выражение лица Торбена Хансена оставалось суровым. — Не пойму, о чем вы. — Вы не пользуетесь средством для прочистки труб во время уборки в обсерватории? — Нет. Конечно, нет. — Его глаза забегали. — Все, кто хоть немного знаком с устройством сантехники, знают, что ни в коем случае нельзя заливать такие средства в стоки. От них образуется жесткая пробка, и сток совсем забивается. Кипяток гораздо эффективнее. — Торбен Хансен снова нахлобучил шапку. Аудиенция близилась к завершению. — Вы так и не получили вестей от дочери? — Йеппе не понял, почему он задал этот вопрос. Видимо, поддавшись первому порыву. — Мы хотели бы побеседовать с ней в связи с нашим расследованием. — Он старался поддерживать нейтральную простодушную интонацию. Торбен Хансен напрягся. Замер, точь-в-точь как олень за мгновение до того, как его коснется бампер несущегося по шоссе автомобиля. Можно было даже подумать, что он принял такую позу ради смеха, настолько нелепо он выглядел. — Вы знаете, где она скрывается? Если впоследствии выяснится, что вы намеренно противодействуете нашей работе, помогая ей спрятаться, или помогаете ей как-то иначе… Йеппе не договорил, так как у него зазвонил телефон. Он взглянул на дисплей, кивнул Саре и прошел мимо Торбена Хансена на улицу. — Кернер слушает. — Да, я обещала связаться с вами как можно быстрее. Я выяснила. Йеппе тщетно пытался опознать женский голос, звучавший в трубке. — Простите, с кем я говорю? — Беата Росенберг, адвокат Миккеля Хустеда. Вы просили меня выяснить, где он был в пятницу во второй половине дня. Йеппе отошел от служебного домика Торбена Хансена, приблизившись к мрачным зарослям Ботанического сада, чтобы посторонние не слышали разговора. — Говорите же! — В пятницу двадцать девятого января Миккель был на рабочем тренинге в агентстве по трудоустройству на Бальдерсгэде. С семнадцати до двадцати часов. Затем там же был предложен вечерний кофе для участников, на который он тоже остался. Это подтверждается его непосредственным руководителем. На курсе числятся пятнадцать человек, я могу переслать вам их список, чтобы вы имели возможность сверить показания. Итак, у Миккеля Хустеда имеется алиби на момент убийства Кристель Тофт. Йеппе устремил взгляд в темноту, пытаясь переосмыслить полученную информацию и выводы, вытекающие из новых сведений. Адвокат тем временем продолжала говорить дальше — что-то насчет допроса и прав сторон. Он услышал крик и в тот же миг почувствовал, что телефон выпал у него из руки, покатился по склону и в конце концов провалился в глубокий сугроб. Глава 28 Крик раздался со стороны очереди, и так как Йеппе отвлекся на звук, он увидел Сару и Торбена Хансена лишь в следующий момент. Торбен обмотал горло Сары толстой оранжевой веревкой и толкал девушку перед собой, натянув веревку так сильно, что ноги жертвы, едва касаясь земли, семенили по слякоти. Шапка упала с его головы, седые волосы сияли нимбом, контрастируя с яростным выражением лица. Рот искривился в причудливой гримасе, выражавшей напряжение и решимость. У левого виска Сары сверкнул ее табельный пистолет, готовый выпустить пулю в любой момент и пробить ей череп, если вдруг она вздумает вырываться. Паника охватила очередь. Внезапно люди кинулись небольшими группками вниз с холма и далее к выходу. Как только стало ясно, что есть угроза чего-то более непоправимого, чем потеря места в очереди, сборище перед обсерваторией рассосалось за считаные секунды. Торбен Хансен остановился, не отпуская Сару, метрах в десяти от Йеппе. Свет от лампы над лестницей освещал их сзади, так что их лиц было не видно. И все же Йеппе знал, что оба смотрят прямо ему в глаза. Он медленно передвинул руку к бедру, остановив ее в одном сантиметре от кобуры пистолета. Десять шагов, а может, и меньше. Все трое оценивали в уме это расстояние. Дуло пистолета находилось в нескольких сантиметрах от глаза Сары. Йеппе перенес вес на левую ногу, приготовившись выхватить оружие и выстрелить. Влажные ладони, сердце того и гляди выпрыгнет из груди, но рассудок совершенно ясный. В одну секунду ствол пистолета повернулся дулом к звездному небу, а затем вновь принял горизонтальное положение. Всего одно движение пальца, и мозги Сары будут разбрызганы по снегу. Это был жест, в значении которого сложно было усомниться. Йеппе продемонстрировал пустые ладони и остался стоять на месте. Торбен Хансен продолжал отступать к краю холма, выставив вперед Сару. Ровно в тот момент, когда они скрылись из виду, Йеппе выхватил пистолет и помчался вниз с противоположной стороны холма им наперерез. Нельзя было рисковать, следуя за ними по пятам. Он соскальзывал по сырой почве между кустами и стволами деревьев, падал и вновь поднимался как можно тише. В парке было безлюдно и безмолвно, лишь отчетливо слышались тяжелые шаги Торбена Хансена где-то поблизости. И это означало, что Торбен тоже слышит Йеппе. Оказавшись под холмом, Йеппе побежал к музею так быстро, как только мог, в кромешной темноте. Какая-то ветка прицепилась к его щеке прямо под глазом, и Йеппе на миг остановился, чтобы освободиться от нее. Он пытался не обращать внимания на пульс, стучавший у него в ушах, и прислушивался к тому, что происходит около построек, находившихся перед ним. Никого не было. Йеппе выпрямился и просмотрел насквозь тропинку, что тянулась вдоль института и освещалась мощной наружной лампой на фасаде. Тропинка была свободна. Он осторожно направился к свету. С правой стороны от тропинки узкий забетонированный ход вел в недра холма. Там находился бункер. Массивная железная дверь в самом конце хода была приоткрыта. Есть ли другие варианты? Дверь вела в помещение, напоминавшее многоуровневую котельную с бойлерами, трубами и железной лестницей. Люминесцентные лампы на потолке освещали коридоры холодным белым светом. Йеппе медленно продвигался вперед, крепко сжимая в руке пистолет. Здесь было много удачных мест для засады. Правда, для того, чтобы спрятаться, надо было обезвредить заложницу. Только бы он ничего не сделал с Сарой!