— Должны быть другие способы выбраться из котельной! Подумайте, какие! — Анетта пнула кафедру ногой, так что вся аудитория задрожала. Менеджер по оптимизации помещений развел руками в стороны в паническом жесте. — Я ничего не знаю. Ничего не знаю. — Запасной выход, черт возьми, шахта, какое-нибудь окно?.. — Ну почему они никак не могут остановить огонь? Неужели нельзя… — Эй ты! — Анетта схватила опешевшего мужчину за плечи и принялась трясти, как провинившегося ребенка. — В ловушку пожара загнан мой коллега. Он гораздо важнее всех этих идиотских музеев. Понятно? Она поймала его взгляд. — Сосредоточьтесь. Все эти здания вам знакомы. Если моего коллегу застал врасплох пожар, где он мог бы выбраться наружу из котельной? Мужчина на мгновение задумался. А затем серьезно посмотрел на Анетту: — Только через трубы. Это единственный путь наружу. — Прекрасно. Где заканчивается труба? Что находится под аудиторией? — О, там должен быть офисный коридор, где находится секретариат института. Непосредственно под аудиторией расположен склад. Но он заперт. — Покажите мне дверь на склад! Анетта бросилась к лестнице. Она слышала, что менеджер, спотыкаясь, следовал за ней. Этажом ниже автоматически зажглись люминесцентные лампы, осветив коридор с высоким потолком, по обе стороны находилось огромное количество одинаковых серых дверей. — Какая из дверей нам нужна? Менеджер подбежал к ближайшей двери, приблизился вплотную к табличке и прищурился. — Она должна располагаться справа по коридору. Я вот только позабыл очки… Анетта с трудом сдерживалась, чтобы не закричать от безысходности. — «Лектор Аппель», — громко прочитала она и перешла к следующей двери. — «Координатор учебных программ Арлет»… — У меня все равно нет ключей. — …«Приглашенный профессор Бьеркели». Остановите меня, когда попадется нужная дверь. «Адъюнкт Бринч». А, вот дверь без таблички. — Вполне возможно, это и есть склад. Сейчас я посчитаю двери, проверю, сходится ли. Горе-менеджер едва успел досчитать до трех, когда Анетта резким движением сбила замок и открыла дверь. Прямо на них повалил дым. Лампы автоматически зажглись и здесь, но пыльные стеллажи, возвышающиеся до самого потолка, едва просматривались сквозь дымную завесу. Все пространство на полках был занято колбами с заспиртованными чучелами животных, небольшими скелетами, роговыми подставками и цветными камнями. Контуры этих предметов еле угадывались в окутавшем их чаду. Анетта закрыла рот полой блузки и стремительно направилась вдоль узкого прохода между стеллажами, ведущего в глубь помещения. Ей показалось, что она видит там силуэт вентиляционной трубы, хотя она могла ошибаться. От дыма щипало глаза. Огромное количество стеллажей сбивало ее с толку, но она успешно пробралась сквозь большую груду стульев и оказалась у объекта, впрямь оказавшегося вентиляционной трубой — буровато-серого цвета от пыли, с размытыми в дыму очертаниями. Поперек дальней части помещения, между Анеттой и трубой проступал силуэт какого-то массивного предмета. Возможно, это был положенный горизонтально шкаф. Анетта осторожно попробовала наступить на него — оказалось, что он вполне выдержит ее вес. Забравшись на шкаф, она вытянула руки вперед и принялась исследовать трубу. Дым был настолько густым, что она почти ничего не видела; приходилось исследовать поверхность исключительно на ощупь. На передней части трубы ничего не обнаружилось, как и на задней. Анетта села на корточки и продолжила поиски. За шкафом примерно в метре над уровнем пола пальцы нащупали наконец то, что искала Анетта. Люк. Он был открыт. Анетта легла на живот и пошарила рукой на полу. Вот! Что-то мягкое. Йеппе. Она схватила его под мышки и потащила наверх, затем встала на колени, продолжая тащить изо всех сил. Прокричала его имя, не получив никакого отклика. Относительно короткий путь от обсерватории до неотложного отделения в машине скорой помощи навсегда запечатлелся в памяти Анетты. Невероятно, каким образом пять минут могли показаться ей чуть ли не месяцем. Врачи «Скорой» подсоединили Йеппе к кислородной маске, затем взяли анализ крови и попытались разбудить пострадавшего. Анетта прекрасно понимала, что должна оставаться в стороне и не мешать медикам, но это было невозможно. — Пульс прощупывается? Он жив? Пульс есть? — Один из фельдшеров удерживал ее от вмешательства. — Он дышит? — В данный момент она была счастлива сознавать, что повышенное давление у нее самой было вызвано всего лишь беременностью. Ее сердце билось так сильно, словно на кону стояло олимпийское золото. Йеппе приоткрыл глаза, когда они переезжали мост Фреденсбро. Он пару раз моргнул, затем с трудом поднял руку и снял маску. Анетте пришлось низко наклониться к нему, чтобы расслышать хриплый шепот: — Сара? — Она в порядке. Прибыла в Королевскую больницу чуть ранее. Отделалась несколькими царапинами. — А ему удалось сбежать? — От напряжения на лбу у Йеппе выступили капельки пота. Врач снова надел на него маску и адресовал Анетте предупреждающий взгляд. — Он скрылся. Весь Копенгаген поднят на поиски. Патрули с собаками, вертолеты, все средства. Мы найдем его! Кажется, под маской его губы растянулись в подобии улыбки? Он закрыл глаза, прежде чем Анетта успела удостовериться, что улыбка ей не почудилась. Возможно, он все-таки успел надышаться дымом и разум его повредился. Она поддалась внезапному порыву и, потянувшись к Йеппе, взяла его за руку. Да, он часто вел себя как придурок, но они были знакомы почти десять лет и она успела к нему привыкнуть. Он сжал ее руку вместо ответа, совсем слабо, но все же ощутимо. Анетта приблизила губы к самому уху Йеппе и прошептала: — Пришли результаты анализов. Я ничем не больна. Я беременна! На этот раз она была уверена — Йеппе улыбнулся. Глава 30 Среда, 3 февраля — Анетта, хватит смотреть на меня собачьими глазами, это невыносимо! Он говорил осипшим голосом, чуть ли не шепотом. Йеппе приподнял руку и замахнулся на напарницу. Конечно, он не хотел причинить ей боль. Нежный утренний свет едва забрезжил над Сортедамссёэн и проник в больничную палату, в которой лежали двое коллег. На кресле рядом с кроватью лежала куча одеял и подушек, которые пригодились Анетте на несколько часов сна. Ночь оказалась длинной. — Легко тебе говорить, Йеппесен! А конец, черт возьми, был близок. Если бы не я, ты бы до сих пор валялся там в дыму. Серый и окоченевший, как бревно. Одной из основных характеристик Анетты была склонность к хвастовству. Тут и речи не было о ложной скромности. И все же она была права. На данный момент медицинский прогноз сводился к тому, что ему удалось избежать повреждений внутренних органов и разрушений тканей мозга, хотя врачи опасались делать громкие заявления, пока не придут официальные результаты анализов. Но он испытывал боль. Мозг превратился в разбухшую болезненную массу, явно превосходящую по объему черепную коробку. Врачи уверяли, что это временное ощущение. В шутку сравнивали состояние Йеппе с похмельем. — Спасибо, Анетта. Ты настоящий герой. — Да брось ты. — На самом деле. Мой герой. — Йеппе благосклонно протянул ей руку, иронизируя лишь отчасти. — Ну хватит уже! Ты еще мне оду спой. — Рассмеявшись, Анетта взяла стул, села рядом с кроватью и сделала вид, что сейчас отключит его нажатием на кнопку, регулирующую высоту матраса. — Как же ты все-таки выбрался из трубы? Замок-то находился снаружи. Йеппе вытянул руки вперед. Кончики пальцев были перевязаны бинтом и заклеены пластырем. — Сила воли. — Он устало улыбнулся. — И ржавчина. Замок насквозь проржавел. На мое счастье. — Да уж, ничего себе счастье. Это спасло тебе жизнь… Тебе отдали телефон? — Да, спасибо. Ларсен приходил. Очень любезно с его стороны. Только он принес мне не старый добрый аппарат, навеки погрязший в слякоти. Он переставил сим-карту в новый. Анетта отбила барабанную дробь по металлической конструкции кровати. — Ты слышал, что Сайдани выписывают сегодня или завтра? Она вся измучена, на лбу у нее жуткая шишка, но в целом с ней все нормально. — Она откашлялась и серьезно посмотрела на Йеппе. — Пока мы так и не нашли его. Я про Торбена Хансена. — Я больше беспокоюсь о том, чтобы нашли Сигрид. — Йеппе глубоко закашлялся и отпил прозрачную красную жидкость из стакана. — Почему? — Потому что она — преступник, которого мы ищем. От неожиданности Анетта раскрыла рот. — А что случилось с Торбеном Хансеном?