— Товарищ Вернер, вы отстаете. У него имеется алиби на вечер среды, он не может быть убийцей… Придется тебе научиться жить без больничного! — Йеппе рассмеялся и тут же закашлялся. Анетте было не до смеха. — Расскажи поподробнее! — Сигрид, младшая дочь Торбена, убила Альфу Бартольди и Кристель Тофт и покушалась на Йоханнеса, — продолжил Йеппе слабым уставшим голосом. — Как ты это узнал? — Так же, как ты узнала, что я не сгорел заживо в котельной. — Йеппе снова улыбнулся. — Сочетание фактов и инстинкта. Строго говоря, я пока ничего не знаю. Мы ведь еще не допросили ее. — Но с таким же успехом убийцей можно назвать ее старшую сестру. Эту самую Хулубулу. — Анетта взяла стакан Йеппе, понюхала содержимое и, скорчив гримасу, поставила обратно. — Нет. Лулу Суй было семнадцать лет, когда ее родители развелись, мать вскоре погибла, затем девочка быстро съехала из дома. А Сигрид все еще оставалась ребенком, хоть и подросшим. Она оказалась предоставлена самой себе и явилась свидетельницей краха отца. — Йеппе со скрипом склонился над прикроватным столиком и взял папку с бумагами. — Вот эти выписки из молодежного чата я нашел в лодке Лулу Суй. Они вызывают беспокойство. У меня не получилось ни к чему их приплести. Я думал, они принадлежат перу Лулу Суй, однако она не являлась сообщницей преступника. — Потому что? — В первую очередь потому, что она защищала Йоханнеса, а вовсе не собиралась его убивать. И выписки эти сделала не Лулу Суй, а Сигрид, ее младшая сестра. Вчера я связался с модераторами чата, и они подтвердили, что аккаунт принадлежит Сигрид Хансен. В этой папке находятся также распечатки интервью Альфы, Кристель и Йоханнеса. Такое впечатление, что она изучала их. — Йеппе откашлялся в локоть. — Кроме того, она скопировала подозрительные рецепты изготовления яда в домашних условиях, из каустической соды и других химических веществ. — Раствор для прочистки стоков? Йеппе вяло кивнул. — Сигрид основательно изучила эту тему и вынашивала план убийства в течение долгого времени. Тут содержатся подробные расчеты pH-баланса и оптимальной пропорции отравы и всевозможных газировок. — Он указал на бумаги, лежавшие у него на коленях. — В чатах она производит впечатление чрезвычайно несчастной и обозленной молодой женщины. Склонной к суициду и переполненной ненавистью. — А почему эти записи оказались в лодке у старшей сестры? — Возможно, чтобы утаить их от отца. Или от нас. — Йеппе задумался, а потом кивнул сам себе. — Вот поэтому между выпуском радиопрограммы и убийствами прошло целых пять лет. — Ты имеешь в виду, что ей надо было вырасти? На лице Йеппе промелькнула улыбка. — И переехать в Копенгаген, да. Но не только это. Сигрид не встречалась с Альфой, Кристель и Йоханнесом так регулярно, как ее сестра. Они были полумифическими, полуабстрактными объектами накопившегося в ней гнева. В среду вечером двое из них очутились в непосредственной близости от ее жилища. Наверняка она была шокирована этим обстоятельством. И восприняла это как знак — именно сейчас настал момент осуществить план. Анетта в огорчении взмахнула руками. — Эх, очередной преступник — точнее, преступница, судя по всему, обязана жуткими деяниями своему несчастливому детству. — Замолчи, Анетта! — В горле у него снова запершило, он зашелся в приступе кашля. — Это весьма грубое упрощение, оно едва ли имеет смысл. Тяжелое детство не порождает автоматически инстинкт убийцы. Тут нет прямого следствия. В противном случае нам с тобой пришлось бы туго. Просто Сигрид Хансен оказалась предоставлена самой себе, ей не уделялось должного внимания, и в результате ее, скажем так, дисбаланс не был вовремя замечен и исправлен. — Ей снесло крышу. — В любом случае, нельзя не согласиться с тем, что она превратилась в неуравновешенную молодую женщину. — Йеппе осторожно закрыл папку. — Поэтому Лулу Суй забрала Йоханнеса к себе на лодку. — Чтобы уберечь его? — В голосе Анетты прозвучало сомнение. — Скорее, чтобы уберечь свою младшую сестренку. — Что ты имеешь в виду? С приходом медсестры в палате повеяло свежим воздухом, атмосфера несколько оживилась. Йеппе закрыл глаза, пока она проверяла катетер и капельницу, измеряла давление. Затем она поспешно удалилась, а он медленно продолжил изложение своей версии. Ему приходилось откашливаться чуть ли не после каждой фразы. — Лулу Суй увела Йоханнеса, чтобы Сигрид больше никого не убила. Очевидно, она знала, что младшая сестра обладает подвижной психикой, и все же ее охватил настоящий шок, настолько ужасными оказались деяния Сигрид. Видимо, Лулу Суй ощущала себя причастной к ее преступлениям. — Йеппе сделал глоток. Кожа еще не избавилась от серого оттенка. — Но Сигрид не желала останавливаться. — Ты в порядке? Йеппе кивнул, хотя судя по внешнему виду он был совсем не в порядке. — Я думаю, что произошло примерно вот что. В среду вечером Сигрид пришла на работу, надела униформу и приступила к обслуживанию гостей на вечеринке «Le Stan». Она работала официанткой на нескольких мероприятиях Недели моды, но как раз эта вечеринка проходила в музее, в ста метрах от домика смотрителя, где жили они с отцом. Она заприметила Альфу и Йоханнеса. Они сами пришли к ней, переступили границу ее владений. Это стало последней каплей. Она решила подлить что-нибудь им в напитки, зашла домой и нашла бутылку со средством для чистки стоков в шкафчике с причиндалами для уборки. Вот вам и смертельный коктейль. Анетта замахала рукой, прося слово. — Альфа выпил свою порцию, и тут Лулу Суй догадалась, к чему идет, ведь она читала выписки Сигрид, и успела увести Йоханнеса до того, как он выпил отраву. Через день Сигрид повторила свой успех в отеле «Нимб», на этот раз с Кристель Тофт. Этому убийству Лулу Суй помешать не успела… Анетта вскочила и выбежала в ванную. Йеппе услышал звук льющейся из крана воды. — Что ты там делаешь? — Мне нехорошо. — Анетта вернулась и села рядом с кроватью, вытирая рот тыльной стороной ладони. — А что с телефоном? Каким образом телефон Альфы очутился в кармане Йоханнеса? — Видимо, Лулу Суй забрала его у Сигрид и подложила Йоханнесу в куртку. — Таким образом, он тоже получил свое наказание. — Точно! Наверное, она пыталась убедить Сигрид в том, что эта мера исчерпает его вину сполна. — Но тщетно. — Анетта отпила сока из стакана Йеппе и сморщилась. — А сколько ей вообще лет? — Сигрид? Восемнадцать. — Значит, здесь можно говорить о так называемом «синдроме раненой птицы». — Она покачала головой, скорчив гримасу отвращения. — Всего восемнадцать лет, и два умышленных убийства на совести. — Лишь бы двумя все ограничилось. — Поиски отца и двух дочерей форсированы, однако до сих пор не принесли никакого результата. Ни свидетелей, ни транзакций по банковским картам, ни иных виртуальных следов. — М-м-м, понятно. — Йеппе прикрыл глаза; он устал. Устал говорить, устал думать. Вообще устал. Голос Анетты осторожно вытаскивал его из лап обволакивающего сна. — Наверное, Торбен и сам подозревал Сигрид. И, видимо, решил, что вы с Сайдани пришли за ней. Йеппе улыбнулся. — Родитель пойдет на все что угодно, чтобы защитить свое потомство. Анетта непроизвольно положила руку себе на живот. — Скажи-ка, а разве твоя подружка не должна сейчас сидеть на моем месте и гладить твой лоб? — Анетта приторно улыбнулась. — Я порвал с ней. — И с ней тоже? Все-таки Анетта — дипломат до кончиков ногтей. Йеппе на мгновение задумался и в результате уступил желанию поделиться своим секретом. — На этот раз идиотом оказался я… — Ого! — Его признание сильно впечатлило Анетту. — Никак не подозревала, что ты можешь оказаться идиотом, Йеппесен! — Ничего смешного. Меня действительно мучает совесть. — Как тебе не стыдно! — Она откинулась на спинку стула и положила ноги на кровать. — Стыдно. И мне очень жаль, что так получилось. — Он совсем не ожидал подобного осуждения от Анетты. — Нет, я про муки совести. Ты не имеешь на них права. — Не понимаю, о чем ты. Что я был бы за человек, если бы не страдал из-за собственной измены? — Йеппе вновь отпил сока из стакана. — В таком случае ты был бы честным человеком. Муки совести — это алиби, которым прикрываешься, чтобы делать так, как тебе удобно, но при этом не прослыть дурным человеком. У тебя был выбор, ты его осуществил. А твое чувство вины лишь еще больше унижает эту девушку. Йеппе кипел изнутри, сознавая справедливость ее слов. Ему надо было проявить мужество и принять последствия своего решения. — Ничего не получается. Она слишком молодая. — Ну либо ты слишком старый. — Ну либо я слишком старый. Как бы то ни было, между нами ничего не может быть. Йеппе снова закрыл глаза. Анетта сидела и рассматривала коллегу. Он выглядел разбитым. Сероватая кожа и ультракороткая стрижка лишь усугубляли его измученный вид. И все-таки было в нем что-то иное, искрящееся, какой-то прорывающийся наружу оптимизм. Может быть, облегчение в связи с тем, что дело вот-вот будет раскрыто. Анетта тихонько встала, взяла куртку и прокралась к выходу. Прикоснувшись к дверной ручке, она услышала за спиной его тихий, но внятный голос: — Эй, Вернер!