Так что она была настороже. Это было неосознанно, но она поймала себя на том, что делает это. Рассматривает мужчин среди посетителей. Определяя, кто из них мог бы — в предполагаемой будущей ситуации — представлять интерес. Люди думают, что они могут прятаться за своими секретами, но правда заключается в том, что все мы так или иначе демонстрируем то, что думаем и чувствуем, и те, кто обращает на это пристальное внимание, всё поймут. Так что, возможно, ей не стоило удивляться, когда официант остановился перед ней и поставил на стол бокал с коктейлем. — Грязный мартини, — сказал он по-шведски с норрландским акцентом. — От того мужчины...— Он указал на мужчину, одиноко сидевшего за стойкой бара. Тот смотрел в окно, так что она видела его лишь в профиль. Качество его костюма, пожалуй, было на порядок выше, чем у других посетителей-мужчин, и он, без сомнения, был красивым. Но слишком молодым, вероятно, примерно её возраста, а ей было тридцать два. Хотя, само собой разумеется, предприимчивый человек может многого добиться за это время. Она не знала, почему он не смотрел на неё, может быть, стеснялся, а может быть, прошло много времени с тех пор, как он заказал напиток, и думал, что не может пялиться на неё всё это время. Очаровательно, если это было так. — Это ты сказал ему, что я обычно пью мартини за обедом по понедельникам? — спросила она. Официант покачал головой, но что-то в его улыбке заставило её усомниться в его полной искренности. Кивком она дала официанту понять, что принимает заказ, и он отошёл от её столика. При нынешнем положении вещей она, вероятно, не раз примет такие жесты от поклонников в будущем, так почему бы не начать с кого-нибудь, кто показался ей привлекательным? Она поднесла бокал к губам и заметила, что вкус у него другой. Предположительно, это были две оливки на дне бокала, ингредиенты, делающие мартини «грязным». Возможно, это было то, к чему ей тоже придётся привыкнуть, — другой, более грязный вкус ко всему. Мужчина за стойкой скользнул взглядом по залу, как будто не знал, где она сидит. Хелена подняла руку, поймав его взгляд. Подняла бокал в тосте. В ответ он поднял свой собственный стакан с простой водой. Но без улыбки. Да, он, вероятно, был застенчивым человеком. Но потом он поднялся на ноги. Огляделся по сторонам, как бы желая убедиться, что поблизости никого нет, прежде чем подойти к ней. И, конечно же, он подошёл к ней. Все мужчины рано или поздно поступали так, если Хелена этого хотела. Но когда он подошёл ближе, она почувствовала, что не хочет этого, пока нет. Она никогда не изменяла Маркусу, даже не флиртовала с другими мужчинами, и не собиралась этого делать, пока всё не уладится. Как и всегда, она была такой прямолинейной, женщиной, любившей одного мужчину. Даже если Маркус был далёк от того, чтобы быть мужчиной-однолюбом. Потому что дело было не в том, что он думал о ней, а в том, что она думала о себе. Мужчина остановился у её столика, начал выдвигать другой стул. — Пожалуйста, не садись. — Хелена посмотрела на него снизу вверх с широкой улыбкой. — Я просто хотела поблагодарить тебя за коктейль. — За коктейль? — он улыбнулся в ответ, но выглядел смущённым. — Этот. Тобою присланный, верно? Он со смехом покачал головой. — А мы может притвориться, что я это сделал? Меня зовут Филип. Она рассмеялась в ответ и тоже покачала головой. Он уже выглядел немного влюблённым, бедняга. — Хорошего дня, Филип. Он отвесил джентльменский поклон и покинул её. Он всё ещё будет там в тот день, когда всё закончится с Маркусом. И, возможно, без обручального кольца, которое он сейчас пытался спрятать. Хелена жестом подозвала официанта. Он стоял у стола, склонив голову и виновато улыбаясь. — Ты обманул меня. Кто на самом деле прислал выпивку? — Извини, фру Рё. Я думаю, это была шутка, которую сыграл с тобой кто-то из твоих знакомых. — Он указал на пустой столик у стены немного позади неё. — Он только что ушёл. Я налил ему два мартини, но потом он подозвал меня и попросил отнести один тебе, указав на парня, от которого, как я должен был сказать, якобы был коктейль. То есть от того симпатичного джентльмена за стойкой. Надеюсь, я не зашёл слишком далеко? — Всё в порядке, — сказала она, качая головой. — Надеюсь, он дал тебе хорошие чаевые. — Конечно, фру Рё. Конечно. — Официант ухмыльнулся, показав чёрный снюс между зубами. Хелена вытащила оливки, прежде чем допить мартини, но вкус не изменился. Она была на пути к улице Гилденлёвес, когда её одолел гнев и возмущение. Это безумие, абсолютное безумие, что она, умная, взрослая женщина, должна смириться с тем, что её существованием управляют мужчины. Мужчины, которых она не любит и не уважает. Чего же она на самом деле боялась? Быть одной? Она и была одна, чёрт возьми, каждый был одинок! И именно у Маркуса было больше всего причин бояться. Если бы она сказала правду, рассказала то, что знала... Она содрогнулась при этой мысли, точно так же, как президенты, хотелось бы верить, содрогались при мысли о нажатии ядерной кнопки. В тоже время естественно, мысль о том, что они могли это сделать, приводила их в восторг. В силе было что-то такое сексуальное! Большинство женщин добивались этого косвенно, охотясь за мужчинами, обладающими властью. Но зачем делать это, когда у тебя есть своя ядерная кнопка? И почему эта мысль никогда не приходила ей в голову раньше? Всё просто: потому что лишь сейчас лодка налетела на скалы и дала течь. Хелена Рё тут же решила, что отныне она сама будет распоряжаться своей жизнью, и что в этой жизни будет очень мало места для мужчин. И только потому что Хелена Рё прекрасно понимала, что, когда она ставила себе цель, то обязательно достигала её, она знала, что именно так всё и будет. Теперь оставалось только составить план. Потом, когда всё это будет позади, она угостит выпивкой мужчину, который ей приглянётся. ГЛАВА 11 Понедельник Обнажённый Когда Харри вышел на площадь у Центрального вокзала Осло, он заметил Эйстейна Эйкеланна, стоящего у статуи тигра и переступающего с ноги на ногу по каменным плитам. На Эйстейне была куртка расцветки футбольного клуба «Волеренга», но в остальном он был истинным Китом Ричардсом. Волосы, морщины, шарф, подводка для глаз, сигарета, измождённая фигура. Как и Эуне, Харри не стал слишком крепко обнимать своего друга детства, как будто боялся, что от этого ещё один человек в его жизни разлетится на кусочки. — Ух ты, — сказал Эйстейн. — Хороший костюм. Что ты там делал? Работал сутенёром? Продавал кокаин? — Нет, но, вижу, ты этим занимаешься, — сказал Харри, оглядываясь по сторонам. Люди на площади были в основном пассажирами пригородных поездов, туристами или офисными работниками, но в Осло было мало мест, где продажа наркотиков происходила так открыто, как здесь. — Должен признаться, не ожидал. — Да? — спросил Эйстейн, поправляя свои солнцезащитные очки, которые слегка съехали после объятий. — А я ожидал. Надо было начать заниматься этим много лет назад. Денег больше, чем в такси. И для здоровья полезнее. — Полезнее? — Я ближе к источнику. Всё, что поступает сейчас в этот организм, — высококачественная дурь. — Он провёл руками вдоль туловища. — Мм... И тоже в умеренных дозах? — Конечно. А что насчёт тебя? Харри пожал плечами. — В данный момент я использую твой метод «Управление умеренностью». Не уверен, что его хватит надолго, но посмотрим. Эйстейн постучал пальцем по виску. — Да, да, — сказал Харри и увидел молодого человека в куртке-парке, который стоял чуть поодаль и пристально вглядывался в него. Даже с такого расстояния Харри мог видеть его голубые глаза, настолько широко открытые, что белки стали видны вокруг всей окружности зрачка. Свои руки он держал в глубоких карманах, как будто что-то прятал. — Кто этот парень? — спросил Харри. — О, это Эл. Он понял, что ты полицейский. — Дилер? — Да. Хороший парень, но странный. Немного похож на тебя. — На меня? — Выглядит получше тебя, конечно. И умнее. — Правда? — О, ты по-своему сообразителен, Харри, но этот парень просто умный ботан. Начинаешь говорить о чём-то, а он знает об этом всё, как будто долго изучал именно это, понимаешь. Вас объединяет ещё и то, чем именно вы привлекаете женщин. Вся эта харизматичная фишка с одиночеством. И он заложник своих привычек, как и ты. Харри увидел, как Эл отвернулся, как будто не хотел показывать своё лицо. — Стоит здесь с девяти до пяти, по выходным не работает, — продолжил Эйстейн. — График как в обычном офисе. Симпатичный, как я уже сказал, но осторожный, почти параноик. Рад поговорить о работе, но ничего не скажет о себе, как и ты. Этот парень даже не скажет тебе своего имени. — Значит, Эл — это... — Это имя из песни Пола Саймона «You Can Call Me Al»19, сечёшь? Харри ухмыльнулся. — «Ты кажешься чуть нервным и весь такой из себя», — процитировал Эйстейн. — Ты в порядке? Харри пожал плечами. — Возможно, я сам стал немного параноиком. — Эй, — раздался чей-то голос. — Товар есть? Харри обернулся и увидел мальчика в худи. — Ты думаешь, я дилер? — прошипел Эйстейн. — Иди домой делать домашку! — А ты не дилер? — спросил Харри, наблюдая, как мальчик направляется к парню в куртке-парке. — Да, но не для таких маленьких детей. Я оставляю это Элу и западноафриканцам с улицы Торггате. Кроме того, я, как первоклассная проститутка, в основном работаю по вызову. — Эйстейн ухмыльнулся, обнажив ряд гнилых зубов, и помахал новеньким блестящим мобильным телефоном «Самсунг». — Доставка до двери. — Значит ли это, что у тебя есть машина? — Конечно, есть. Выкупил тот старый «Мерс», на котором ездил. Купил его по дешёвке у владельца таксомоторной компании. Тот говорил, что клиенты жалуются на запах дыма, от которого он не мог избавиться. Считал, что это моя вина. Хе-хе. Я также забыл снять знак такси с крыши, так что могу ездить по автобусной полосе. Кстати, о запахе дыма — у тебя есть сигареты? — Я бросил. И мне кажется, что у тебя есть свои.