– Я-то не против, а вот что Наталья на то скажет? – с сомнением протянул парень. – Сама виновата, – жестко отрезал князь. – Из-за ее выходки все завертелось. Так что скажете? – Сказал же, согласен. Мне все эти пьянки долгие и самому не интересны. Еще дома придется столы накрывать. Иначе свои же не поймут, – тяжело вздохнул Елисей. – Вот и ладно. А с Натальей я сам поговорю, – свернул князь разговор. Они попрощались, и Елисей направился к своей карете. Любим, открывая дверцу и делая вид, что помогает ему усесться, тихо прошептал: – Княже, осторожен будь. За нами четверо верховых шло. И сейчас за углом крутятся. Я коней их слышал. – Значит, не помстилось мне, – удовлетворенно кивнул парень, усаживаясь в карету и вынимая из кобуры пистолет. – Я там под сиденье ножи твои положил, – усмехнулся, в ответ Любим. – Думаю, лучше без шуму лишнего, ежели встретим, меньше споров потом будет. – Верно рассудил, – кивнул Елисей, доставая из-под сиденья свою перевязь с метательными ножами. Убедившись, что парень готов к бою, Любим вскочил на козлы и, перебирая поводья, тщательно распустил бич. Привратник открыл ворота, и карета выкатилась на набережную Мойки. Чтобы не облегчать неизвестным работу, казак направил транспорт в сторону, противоположную нужной. Сделав пару поворотов по улицам, он вернулся на нужный маршрут и подстегнул коней. Задавать казаку вопросы и спрашивать, зачем он все это делает, Елисею и в голову не пришло. Помня, что Любим пробитый на голову лошадник, парень сразу понял, что казак выбрал маршрут так, чтобы побыстрее миновать мощенную камнем мостовую. Разгоняться на ней было опасно. Железные подковы скользят по камню, и на рысях в повороте кони могут упасть. Да и неизвестным тоже не мешает настроение испортить. Ждали в одном месте, а поехали в другое. То и дело оглядываясь назад, Елисей зло усмехнулся. Их догоняли. Убедившись, что неизвестные пришпорили коней и готовы к активным действиям, Елисей открыл правую дверцу кареты и, повернувшись к казаку, скомандовал: – Останавливай! Любим натянул поводья, одновременно разворачиваясь к подъезжавшему слева всаднику. Карета еще катилась, когда парень выскочил наружу и парой стремительных движений бросил два ножа. Двое догонявших с хрипом повалились из седел. Елисей, поднырнув под шею ближайшей лошади, которая, пятясь, храпела и, увернувшись от высверка палаша, дернул всадника за ногу, выдергивая ее из стремени. Не удержавшись в седле, оставшийся целым неизвестный грохнулся на мостовую. Наступив ему на вооруженную руку, Елисей выхватил кинжал и силой всадил его противнику в глаз. Помня, что преследователей было четверо, парень стремительно развернулся, выхватывая еще один нож, но четвертый бандит уже скончался. Любим, отлично владея кнутом, просто удавил его при помощи своего бича. Захлестнув шею подъехавшего, он выдернул его из седла и затянул кожаный сыромятный шнур. – Цел? – подскочил к нему Елисей. – Цел, княже. Твои как? – Отходят. Добить надо. – Не пачкайся. Сам справлюсь, – остановил его казак и быстро метнулся к лежащим на мостовой телам. Добив неизвестных, казак привычно собрал трофеи и, осмотрев их коней, горестно вздохнул. – Оставь. Кони клейменые. Ежели что, беды не оберемся, – остановил его Елисей. – Так добрые кони-то, княже. Их бы в табун к грузину, племя доброе получилось бы, – снова вздохнул казак. – На племя у него свои есть. Хотя… Сможешь в имении так их укрыть, чтобы ни одна собака не нашла? – чуть подумав, спросил парень. – В рощице укрою. Там и выпас старый имеется, – решительно кивнул Любим, протягивая парню его ножи и большую часть трофеев. – Себе оставь, – отмахнулся Елисей, забирая уже протертые ножи. – Благодарствую, княже, – улыбнулся казак. – Все закончил? – усмехнулся в ответ Елисей. – Все. – Тогда забирай коней, и ходу отсюда. Седла только скинь. Уж они тебе точно не нужны. – Сей момент сделаю, – радостно ахнул Любим и метнулся к собранным коням, выхватывая кинжал. Чтобы не терять времени, он просто перерезал подпруги и, скинув седла, привязал коней к задку кареты. Пока Елисей усаживался в салон, казак успел разобраться с животными и, запрыгнув на козлы, тряхнул поводьями. В имение они доехали без приключений, но за полночь. Любиму пришлось вести свои трофеи в обход заставы. Каретой управлял сам Елисей, дав ему возможность незаметно вывести коней из города. Кто на них напал, Елисей так и не понял, но это приключение позволило ему снова почувствовать себя тем, кем он и являлся на самом деле. Казаком. Пластуном, готовым к любому бою в любое время. Уже укладываясь спать, парень тихо рассмеялся. Домой им придется пробираться очень осторожно. Трофеев, светить которыми перед посторонними и тем более властями, набралось столько, что можно и на каторгу загреметь пожизненно. * * * – Елисей, я же просил вас не принимать жестких мер в отношении барона, – с ходу заявил князь Тарханов, едва войдя в гостиную, куда парень и велел пригласить нежданного гостя. – Господь с вами, Никита Иванович. Какого барона? – с ходу ушел в глухой отказ Елисей. – Того самого, что так хотел занять ваше место, – автоматически ответил князь и, сообразив, что произнес парень, растерянно уточнил: – Вы что, ничего не знаете? – А что я должен знать? – тут же последовал вопрос. – Я уже вообще ничего не понимаю, – растерянно проворчал князь, плюхаясь на заботливо подставленный парнем стул. – Уверяю, Никита Иванович, я в еще более сложном положении, – в унисон ему ввернул Елисей. – Вы вчера, после того как Наташку мою домой привезли, куда поехали? – помолчав, осторожно поинтересовался князь. – Домой, куда ж еще, – развел парень руками. – И ничего странного за собой не видели? Или у дома моего? – Нет. Вроде пусто было, – задумчиво потерев висок, проворчал Елисей. – К тому же я в карете был, а там особо через плечо не оглянешься. – Тоже верно. Нет, я решительно отказываюсь что-либо понимать, – начал заводиться Тарханов. – Никита Иванович, успокойтесь бога ради и объясните мне толком, что произошло и с чего вы так сердитесь, – сделал подачу парень, давая гостю возможность собраться с мыслями. – Утром сегодня, едва рассвело, кварталах в пяти от моего дома, дворник нашел четыре тела. Их уже узнали. То были означенный мной барон, его брат единокровный и двое двоюродных братьев. Судя по брошенным там же седлам, все четверо были верхом. Но ни коней, ни денег, ни оружия при телах не найдено, – вздохнув и немного успокоившись, коротко пояснил князь. – А самое главное, никто ничего не слышал. Словно и драки никакой не было. – А чем их убили-то? – задумчиво поинтересовался парень. – Приглашенный врач сказал, что троих зарезали, а четвертого вообще удавили. – Потому и шума не было, – все так же задумчиво кивнул Елисей. – Ежели нож в глотку всадить или сразу в сердце, то человек и охнуть не успевает. Захрипит если только. Про еще несколько мест, попав ножом в которые, можно лишить человека возможности крикнуть, он предусмотрительно умолчал. – Но почему кони не ржали? – возмутился князь. – Уж не знаю, кем тот барон служил, но ежели у него кони обучены, то ржать попусту они не станут. Скорее, хрипеть начнут и пробовать врага укусить, – пожал парень плечами. – Все четверо были офицерами третьего гусарского полка, – коротко пояснил Тарханов, с интересом поглядывая на собеседника. – Ну, значит, кони точно обучены были, – кивнул Елисей. – Но почему тогда только троих зарезали? Удавленник-то откуда? – Вот уж чего не знаю. Тут все от количества татей зависит, которые и напали, – отозвался Елисей, жестом указывая вошедшему слуге на стол. Тот ловко расставил чашки, сахарницу, молочник и широкое блюдо со сладкими пирожками. Дождавшись, когда он выйдет, Елисей собственноручно разлил чай и, подвинув блюдо поближе к гостю, сказал: – Судя по тому, что вы мне поведали, взяла их банда. Ножами орудовали потому, что лишнего шума не хотели. Отсюда и ножи, и аркан. – Аркан? При чем тут аркан? – не понял Тарханов. – Удавленник, – одним словом подсказал Елисей. – Думаете, его арканом удавили? – удивился князь. – Ну не гарротой же, которую католики пользуют, – фыркнул парень. – Небось, шли куда, в дом залезть, с собой веревку имея, а по пути на ту четверку нарвались. Вот и решили гусей ощипать. – Бандиты с арканом? – с сомнением протянул князь. – Ну, среди этих варнаков такие ловкачи есть, что у иного и поучиться не грех, – отмахнулся Елисей. – А коль он умеет веревку на печную трубу накинуть, чтобы в открытое окно на верхнем этаже влезть, то и на человека легко набросит. – Рассуждение вполне здравое, – задумчиво кивнул князь, пробуя свежую выпечку. – Что еще сказать можете? – Не много, – все так же задумчиво отозвался Елисей. – Думаю, седла бросили потому, что они приметные очень. Не продашь. А вот коней уже, небось, и из города вывели. Кони хоть и клейменые, но конокрады с тем запросто управятся. Есть у них способы. А вот остальное… Что там было? Оружие, кошели? – По паре пистолетов, денег немного. Кошелей не было. Украшения всякие из золота, – по памяти перечислил Тарханов. – К слову сказать, крестики нательные бросили. Те на цепочках золотых носились.