— Расскажи, мы с Максом вообще ничего не знаем. Мальчик ползал тут же, помогая матери рвать траву. Он смотрел на неё снизу вверх, не зная, какая угроза поджидает его в скором времени. — Когда Полуночница приходит за ребёнком, для неё делают травяную куклу без лица. Так можно подменить настоящего ребёнка куколкой, и она примет дар. — Что? — переспросил Михайловский с набитым ртом. — Ты реально думаешь, что они не поймут, что ты им пучок травы суёшь? Лыков посмотрел на друга предосудительно, и тот сразу замолчал, отправляя в рот новую порцию еды. — Вы говорили о какой-то девочке, — напомнила блондинка. — Что с ним стало? — Да, — подтвердил Лыков, подходя ближе к другу и беря в руки протянутый им бутерброд. — Она стала какой-то странной. Макс нашёл её. — Да у девчонки словно мозги высосали. Она пялилась на меня и не видела. — Или душу, — сказала тише Лена. — Душу? — вскинул брови Егор. — По народным поверьям Полуночница забирает детские души, возвращая родителям дитя, которое не растёт, не живёт, — она замолчала, задумываясь, а потом посмотрела на своего сына. — Чушь какая-то, — покачала головой, подходя к большой охапке травы и принимаясь перевязывать пучки травинками, делая голову, руки и ноги для куклы. Лыков проглотил первый бутерброд и потребовал ещё, пытаясь насытиться, а желудок с благодарностью принимал пищу. Когда стемнело, безудержно захотелось спать. Сытый желудок и недостаток сна сказывались на парнях, но надо было ещё пережить эту ночь. — Вот, — протянула Егору Лена куклу, и он принял. — Когда она придёт, мы должны спутать следы, чтобы Полуночница не забрала ребёнка. — Дело в том, что её интересуют не только дети, — заметил Михайловский. — Как ты видела, они любят перерезать горло и взрослым. — Если верить Арине, она оставит меня для себя. Значит… — Тебя не тронут, — продолжил Макс. — Отдай ребёнка ему, так надёжнее, — предложил матери, и Лена испуганно посмотрела на Лыкова. — Ну же, — подначивал Михайловский. — У него хотя бы есть шанс. Она покачала головой, и Егор понял, как ей страшно. — Всё в порядке, — положил ладонь на плечо блондинки. — Это твой малыш, пусть он будет у тебя. — Это мой малыш-ш-ш-ш, — послышалось шипение, и все обернулись на звук, смотря на чёрную и белую фигуры. — Как мило, что вы ждёте нас здесь, — Веста сделала к ним несколько шагов. Лена быстро передала на руки Лыкову спящего мальчика, беря в ладони куклу, а вторая оказалась у Макса. — Скучал, Макс-с-с-с? — обратилась к Михайловскому, который крепко сжимал топор в руках. Он представлял, как опустит его на голову недавней партнёрше. А дальше? Он надеялся, что она просто рухнет и больше не встанет. — Я тебя на свидание не приглашал, — ответил, пытаясь не показывать своего страха. — Не просил номер телефона и не оставлял свой. Мне не нужны отношения, так что давай разойдёмся спокойно. Она рассмеялась низким голосом, смотря на него, не отрываясь. — А ты шутник. — Да уж куда мне против твоего чёрного юмора, — усмехнулся. Лыков чувствовал, как дрожит Лена, прижимаясь к его спине, и оттого появлялись силы и уверенность: он не может быть слабым. — Отдай дитя по-хорошему, — голос прозвучал в сторону Лены, но она молчала. — Язык проглотила? — спросила Веста. — Давай так. Отдашь ребёнка, можешь уйти! Хорошая сделка? Лена сорвалась с места, и Лыков не успел её удержать, как тут же перед ней выросла Полуночница, хватая ребёнка из её рук, а саму девушку отшвыривая так, что она, ударившись о дерево, застонала и тут же затихла, больше не произнося ни звука. Веста подняла куклу, которая тут же рассыпалась у всех на глазах. Видимо, Лена плохо закрепила перемычки, и Полуночница пришла в бешенство. — Хотели обмануть? — заревела, подходя ближе к Лыкову. — Отдай мне ребёнка! — приказала Егору, но он лишь сильнее прижал мальчика к себе, делая шаг назад. Арина стояла тенью неподалёку, не вмешиваясь, словно не могла никак помочь сестре. Михайловский занёс над головой топор, опуская его перед собой, но промахнулся. Подняв голову, он увидел перед собой ухмыляющееся лицо и тут же почувствовал, как что-то острое резануло горло. — Ты мо-о-о-ой, — прошелестел голос. — Неееет, — вскрикнул Лыков, смотря как Полуночница припадает к свежей ране на горле друга, принимаясь высасывать его до дна. Михайловский скосил глаза на Егора, пытаясь оттолкнуть от себя мерзкую тварь, но силы с каждой секундой покидали его всё больше и больше. — Беги, — прошипел он, и голова откинулась назад, а ноги подкосились, и он упал. Веста оторвалась от жертвы, смотря на Лыкова, и в несколько шагов достигла застывшего от шока парня. Выхватила ребёнка и скрылась между двумя елями, пока Егор смотрел на распростёртое тело Михайловского. Этого не может быть, этого просто не может быть! Он на негнущихся ногах подошёл к Максу и коснулся его. Михайловский не двигался. — Я же говорила, что ты увидишь, как умирает твой друг, — послышалось за его спиной. — Ты следующий. — и Арина последовала за сестрой. У него снова была возможность сбежать, пока эти двое были заняты. Но ребёнок. Маленькая кроха, которую доверили в его руки, была у тварей. Лена. Егор подскочил к девушке, прислушиваясь к её дыханию. Дышит. Она была жива, просто без сознания. Оттащив её в кусты, чтобы не бросалась в глаза, он подхватил оставшуюся куклу, валяющуюся у ног Михайловского, и бросился следом за сёстрами, моля всех известных ему богов, чтобы успеть. Глава 22 Грудь горела от быстрого бега, но он просто обязан был успеть. Теперь, когда он не только всё понял, но и принял реальность, которая все эти дни никак не укладывалась в голове, всё совпало. Ветки хлестали по лицу, незамеченные во тьме. В любой момент Егор мог запнуться и покатиться кубарем с обрыва, над которым бежал. Неужели чья-то жизнь стоит его жизни? Он говорил себе — «Да», ибо кто-то должен был закончить безумие, начатое этими двумя. Луна горела монооком, взирая на него свысока, желтела большим фонарём в поднебесье, храня чужие тайны. Она всё видела ночью, ничего не укрылось от её острого взора. Но и день не для того, чтобы нечисть засыпала. И нет от них спасения ни в жаркий полдень, ни в тёмную полночь, ибо они придут и за тобой, ибо они охотятся за нашими детьми… Детский крик разорвал тишину, и Егор, обливаясь потом и своими самыми жуткими страхами, ускорился из последних сил. Она была там, она собиралась забрать ещё одно дитя. Плач был для неё колыбельной, страхи самыми лучшими из чувств. Она упивалась его страданьями, вдыхала сладчайшие трепет перед смертью. Водила длинными когтистыми пальцами по тонкой коже детского лица. Заслышав шаги, резко подняла голову, смотря на Егора, и самоуверенность сменилась удивлением. — Ты? — прошелестела во тьме сотнями голосов. Он рванул, пытаясь оказаться около неё раньше, чем она сможет причинить мальчику боль, но полуночница уже пронзила тельце своими длинными ногтями, и ребёнок, обмякнув, перестал кричать. Лыков схватил мальчика и дёрнул на себя, тут же вкладывая в длинные когтистые пальцы Полуночницы куклу. Первая рассыпалась в её руках тогда, но вторая лежала сейчас в ладонях, как живая. — Оооо, — протянула Веста, прижимая куклу к себе, словно чуяла в ней что-то другое, а Лыков бросился бежать со всех ног. Кажется, вышло. Он и сам не верил в то, что получится. Обернувшись, видел, как застыла над куклой Веста, бережно проводя длинными когтями, словно играя с ней, как кошка с мышью. Лена добавила сюда самое главное — каплю крорви ребёнка. Арина наклонилась над куклой принюхиваясь, будто пыталась распознать подлог, но что-то удерживало их внимание, словно и впрямь могла обычная трава заменить дитя. Только бы дождаться рассвета, у него будет в запасе несколько часов покоя, когда ни одна, ни другая не станут беспокоить. Но ночь всё ещё обнимала своими чёрными тёмными руками, пытаясь убаюкать. — Только не умирай, не умирай, — шептал под нос себе Лыков, возвращаясь туда, где осталась Лена, и не зная, жив ли мальчик. Блондинка пришла в себя и, пошатываясь, ходила по поляне, пытаясь в памяти восстановить события. Завидев Лыкова, она разрыдалась, принимая на руки сына. — Что с ним? — спросила с ужасом, но Егор только пожал плечами. — Надеюсь, я успел. Она коснулась ребёнка. Тёплый. Прислушалась к дыханию — живой. — Надо где-то спрятаться до рассвета, — Лыков смотрел на лежащего неподалёку друга, и его пробрал озноб. Макс до последнего защищал его, а теперь его больше нет. — Ты говорил о храме, — глаза девушки были огромными и испуганными. — Да, но это необычный храм, он принадлежит им, — махнул в сторону. — Надо его поджечь! — внезапная догадка пронзила мозг Лены. — Зачем?! — Они живы, пока жива вера, — пояснила. — Если людям некуда будет идти, они перестанут подпитывать сестёр. — Даже не знаю. — Это хотя бы отвлечёт их ненадолго! В любом случае других мыслей не было.