– Да пойдем уже, черт возьми, не будь таким занудой! Калле отнимает свою ладонь, когда она уже начала потеть в руках женщины: – Сейчас неподходящий момент. Лучше тебе уйти. Последовала длинная тирада на финском, из которой Калле знает несколько ругательств. – Ты, я смотрю, считаешь себя чем-то лучше меня, – делает женщина вывод. Калле уже не в силах все объяснять сначала. Пассажирка так пьяна, что представляет собой клубок эмоций, не контролируемых рассудком. Она тяжело плюхается на соседнее кресло, но при этом остается непонятным, упала она или все же села сама. – Нет, – повторяет Калле устало. – Поверь, я сейчас совершенно не думаю, что я лучше кого-то. – Что со мной не так? – В голосе женщины слышится обвинение. Она дергает шеей. – Скажи мне, я не обижусь. Калле не знает, что на это ответить. Да и какая разница? Что это может изменить? Завтра она все равно забудет этот разговор. Он только разводит руками. – Ну что ж, пеняй на себя, так и не узнаешь, что потерял. Женщина презрительно вскидывает голову и демонстративно смотрит в другую сторону. Калле уже собрался уходить, когда увидел в баре Винсента. Он видит только его затылок и часть плеча, но этого достаточно. Винсент что-то говорит Филипу, а Филип качает головой, извиняясь. Именно так он и обещал поступить. Калле встает. Он пьян сильнее, чем думал. Он прячется за восьмигранный столб, покрытый дымчатыми зеркалами, которые ежеминутно отражают тысячи лучей светомузыки. Очень жалкое убежище. Он жалок. Скрывается от человека, с которым, как он думал, они собирались пожениться. Поклонница «Харизмы», мечтающая остаться здесь навсегда, уснула в своем кресле. Мадде – Как дела, девушки? – спрашивает Дан Аппельгрен. – Вам пока нравится наш круиз? Лицу Мадде жарко от лучей прожекторов. Позади абсолютно темный зал. И Дан кладет руку женщине на плечо. Рука у него крепкая и уверенная. От него так вкусно пахнет. Именно так, как Мадде себе представляла, – пряным одеколоном и теплой кожей со слабой ноткой пота. Дан пахнет сексом. И утром после… перед утренним сексом. И его тело такое упругое, особенно по сравнению с ее. Все его мышцы точно прилажены в правильных местах. Верхние пуговицы рубашки расстегнуты, оттуда выглядывают несколько волосков с груди. Мадде хочется потрогать их руками. Сунуть нос в ямочку на шее. – Отлично, – отвечает Сандра. Как всегда, когда она нервничает, ее диалект заметен сильнее. – Прекрасно, прекрасно, – говорит Дан. – И откуда вы к нам пожаловали? – Изначально из Будена, – сообщает Сандра, и кто-то из публики визжит из солидарности. – Но сейчас мы живем в Стокгольме, Мадде – в Губбэнгене, а я – в Сумпе. – Замечательно. Что вы сегодня нам споете, леди? – «You are the one I want»[8], – отвечает Мадде. – Вот как, – Дан подмигивает, – значит, вы прямо вот так со сцены делаете мне неприличные предложения? В зале смеются, но до Мадде шутка доходит не сразу. Сандра фыркает, она вот-вот разразится своим неповторимым смехом, похожим на крик чайки. – Возможно. Дан ласково улыбается ей: – И кто же будет Санди и кто Данни? Сандра вопросительно смотрит на Мадде. Он пели эту песню тысячи раз, с того самого момента, когда вышел фильм «Бриолин»[9], а они еще учились в старших классах школы. Но подружки никогда не делили партии, обе пели все слова от начала до конца. – Сандра пусть будет Санди, – говорит Мадде. – Из нас двоих она хорошая девочка. В темноте зала слышится смех. Кто-то свистит. С Даном так легко разговаривать. Беседа течет естественно и непринужденно. И это не только потому, что он веселый. С ним и Мадде становится остроумной. – Договорились. – Она видит по лицу Дана, что он чувствует то же самое. – Поехали! Публика поддерживает их с самого начала. Хлопает в такт музыке, начиная с первых аккордов. Мадде делает глубокий вдох. Смотрит на первые строки текста на экране. Ждет, когда буквы начнут менять цвет. Как легкоатлет на старте. Сандра снова фыркает. Теперь пора вступать. Последнее волнение улеглось. Мадде хорошо поет. Этого у нее не отнять. Она спокойно берет все препятствия на дистанции. И в конце совершает рывок. Чувствуется, как поменялось настроение публики. Зал ревет и свистит от восторга. А у края сцены стоит Дан и изумленно смотрит на Мадде во все глаза. Марианна Марианна и Йоран идут вдоль панорамных окон парома. Оставляют позади танцпол бара «Харизма Старлайт». Проходят мимо казино, паба, кафе. Ресторан «Посейдон» уже закрыл свои двери для посетителей, столы красиво накрыты для завтрака. Они идут к носовой части судна, минуют закрытый ресторан, в котором они ужинали, заходят в лифт рядом с лестницей, и Йоран нажимает кнопку пятой палубы. На одной из зеркальных стен висит изображение женщины в халате с кружками огурцов вместо глаз. Рядом с ней бокал с прозрачным зеленым напитком. «Позволь себе люксовый уход в салоне „Харизма Спа энд Бьюти“!» Приглашение написано красивым почерком. Марианна смотрит на свое отражение и изумляется: она сияет, лицо радостное, волосы торчат в разные стороны. Женщина начинает приглаживать прическу рукой. – Ты красива всегда и везде, – говорит Йоран. Марианна опускает руку. Смотрит ему в глаза. Йоран наклоняется и нежно целует ее. Щетина над его верхней губой немного колется. У Марианны вырывается сдавленный возглас удивления, и она чувствует губами, как губы ее спутника растянулись в улыбке. Она уже скучает по ним. Лифт останавливается. Марианна смотрит вниз и замечает, что ее туфли стоят в луже рвоты. Она быстро поднимает глаза. Йоран берет ее под руку. Кажется, он ничего не заметил. Они выходят на пятой палубе. Прямо перед ними стальная дверь, через которую они вошли на борт. Йоран ведет ее налево. Но Марианна останавливается, завидев молодую девушку, сидящую на полу у лифта. Прядь ее светлых волос прилипла к щеке. Очевидно, что рвотная масса под туфлями Марианны когда-то была содержимым ее желудка. – Все в порядке? – пробует Марианна заговорить, но девушка не реагирует. – Пойдем, – настаивает Йоран. – Может, ей надо помочь? – Она просто перепила. Ей сладко спится. Мне так кажется. – Но… – О ней позаботится охрана. Марианна неуверенно кивает. Йоран ведет ее дальше. Они идут по длинному коридору по направлению к носу корабля. Марианна пытается незаметно вытереть туфли, чтобы большая часть грязи осталась на ковре. Они проходят мимо множества одинаковых дверей. За некоторыми слышатся музыка, а также крики, смех, стоны, которые ни с чем не перепутаешь. Марианна видит в конце коридора большую стеклянную дверь. Когда Йоран ее открывает, женщину обдает ледяным ветром, а ее влажная блузка мгновенно становится холодной. Хорошо, что хотя бы дождь на время прекратился. Они выходят на большую прогулочную палубу, минуют ядовитое облако табачного дыма, витающее вокруг одной курящей компании. Подходят к бортику у самой рубки. Йоран прикуривает сигарету, прикрывая ее ладонями. Ветер треплет волосы Марианны, и она делает несколько глубоких вдохов, радуясь свежему воздуху. Йоран с удовольствием затягивается и неуверенно протягивает Марианне пачку с сигаретами, но она только мотает головой. Перед ними множество огней. Женщина завороженно смотрит на воду и белую пену вдоль борта. Паром с силой рассекает волны, слышится убаюкивающее гудение моторов. Где-то под водой находится каюта Марианны без окна, где она переодевалась к ужину. Женщина начинает дрожать от холода, и Йоран покрепче прижимает ее к себе. Звук моторов изменился, и пол стать вибрировать сильнее. – Чувствуешь, что мы замедляем ход? – Йоран показывает на огни впереди. – Скоро мы прибудем на Аландские острова. – Но паром вроде бы идет в Турку. Это разве не Финляндия? Марианна закусывает губу. Какие она говорит глупости! – Мы делаем остановку на Аландских островах, чтобы на пароме могли продавать товары без пошлин. Тут действуют какие-то сложные правила европейского сообщества. – Йоран делает такую сильную затяжку, что табак трещит, как уголь. – И для жителей островов это тоже неплохо. Они зарабатывают на портовых сборах – каждый год здесь останавливаются тысячи судов. И к тому же многие из местных работают на паромах. Безработицы на островах почти нет. Марианна молчит. Понимает, что ничего не знает об Аландских островах. Она как-то совсем не думала о них раньше. Они казались далекими и почти сказочными. – Странно, однако, – говорит она наконец, – что всегда можно обойти правила, если очень захотеть. – Да. Но жители получают не только деньги с паромов, но и часть проблем. Если кто-то дебоширит на борту, то его передают островной полиции. – Йоран усмехается. – Одного моего приятеля как раз высадили здесь через пару лет после крушения «Эстонии». Он позволил себе неудачно пошутить… Он пошел в душ одетым, а потом примчался в один из ночных клубов, мокрый до нитки, и закричал, что открылся носовой визор. Люди чуть с ума не сошли от страха.