Йоран, снова усмехнувшись, качает головой. Марианна смотрит на него во все глаза и вдруг понимает, что она намного трезвее, чем хотела бы. – Самая тупая шутка из всех, что я слышала в жизни. – Он был пьян, – поясняет Йоран, как будто это оправдывает глупость приятеля. Разочарование поднимается из чрева Марианны, как желудочный сок, вызывающий изжогу. Волшебство, возникшее между ней и Йораном, рассеялось. И она видит по осанке мужчины, что он это понимает. Марианна снова смотрит на пену внизу. Думает, что хорошо не знать, где на дне лежат «Эстония» и ее пассажиры и проходит ли «Харизма» в этом месте. Она опять размышляет о том, что такая огромная железная махина не должна держаться на воде, и, как ребенок, начинает бояться, что судно в любой момент само это может осознать. Женщина замечает, что думает о «Харизме» как об одушевленном предмете, а не как о груде металла, находящегося во власти человека. Ей кажется совершенно невозможным то, что человек в состоянии управлять таким огромным, многотонным монстром, сколько бы ни было у капитана приборов для этой цели. – Как дела? – спрашивает Йоран. – Мне кажется, что «Эстония» не предмет для шуток. – Согласен. Это было идиотизмом с его стороны. Не надо было мне об этом рассказывать. В голосе Йорона звучит искреннее сожаление. – Да, не надо было. Или хотя бы не надо было смеяться над этим. Это не смешно. Это грубо и неуважительно к погибшим. Йоран бросает окурок в воду. Марианна провожает его взглядом. – Мне нелегко вести себя обдуманно, – говорит он, – я и мои друзья… мы такие… не очень благородные, что ли… Я редко встречаю таких женщин, как ты. Он так долго молчит, что Марианна уже готова спросить, что он хотел этим сказать. Наконец Йоран, откашлявшись, произносит: – Ты женщина высшего разряда, Марианна. Мне нравится, что ты откровенна со мной. Прости. И она прощает. Слова Йорана так трогательны, и Марианне не хочется оставаться одной наедине со своим разочарованием, это стало бы доказательством того, что поездка изначально была ошибкой. Она ждет приключений. – Ты тоже меня прости. Я, наверное, все преувеличиваю. Дело в том, что один из моих друзей утонул на «Эстонии». Ложь срывается с губ сама собой, Марианна даже не успела заметить, когда она успела ее сформулировать, и ей становится стыдно. Она оглядывается вокруг, чтобы не смотреть в глаза Йорану. За ними возвышаются верхние палубы «Харизмы». Марианна видит людей у бортика на палубе над ними, над тем, что, как она предполагает, является капитанским мостиком. – Мне правда страшно жаль. Это был очень близкий человек? – Я не хочу сейчас об этом говорить. Да, я, пожалуй, хочу сигарету. Йоран разжимает объятия, и сердце Марианны гулко бьется. Она слышит щелчок зажигалки под его ладонью. – Ужасно себя чувствую. Я сморозил страшную глупость. – Йоран протягивает сигарету. – Я и мой поганый язык. Марианна затягивается. Осторожно вдыхает дым. Удивляется, как это по-прежнему вкусно. Она не курила с… да, с какого года? С какого-то момента в восьми десятых. Она не начала курить, даже когда разводилась. – Забудем об этом. Я не хочу вспоминать ту историю сегодня. Мне очень давно не было так весело. – Значит, тебе все-таки весело? Со мной? Марианна кивает и смотрит наконец Йорану в глаза. – Отлично. Потому что вечер только начался. «Балтик Харизма» Всего лишь в сотне метров от них, тоже на пятой палубе, сидит на своем посту Буссе. Он пьет кофе из фарфоровой чашки с надписью: «Лучшему в мире дедушке». Ухмыляется, глядя на экран. У стены одного из коротких коридоров в кормовой части стоит молодая пара, не задумывающаяся о камерах видеонаблюдения. Юбка девушки задрана на бедра. Время от времени она отпивает из бутылки. Толчки иногда заставляют ее пронести горлышко мимо рта, и она смеется. На сероватом экране Буссе ее глаза выглядят пустыми и стеклянными. Буссе делает глоток кофе. Пока что только он наблюдает за парочкой со своего всевидящего наблюдательного поста. Толчки парня становятся сильнее. Девушка роняет бутылку. Все резко заканчивается. Парень застегивает брюки, девушка одергивает юбку, он целует ее в щеку. Она остается стоять у стены, пока он уходит по коридору. Потом она оборачивается и заходит в каюту. Буссе цокает языком и качает головой. Смотрит на остальные экраны. Видит молодую светловолосую девушку, спящую у лифта на пятой палубе. Женщина с темными волосами садится на корточки спиной к камере и осторожно трогает девушку за плечо. Буссе внимательно смотрит. Блондинка просыпается, пытается сфокусировать взгляд на женщине, которая ей что-то говорит. Девушка кивает. Ищет что-то в сумочке и достает пластиковый ключ от каюты. Женщина берет ее под мышки и помогает встать. Буссе видит лицо девушки. Оно очень сильно накрашено. Что-то в ней его настораживает. Он колеблется. Смотрит на телефон на столе. Они уходят в один из длинных коридоров левой стороны. Буссе меняет камеру. Рассматривает эту пару. Отгоняет неприятное чувство, думая, что у охранников есть дела поважнее. Девушку зовут Эльвира. Она никогда в жизни не выпивала так много, как в этот вечер, от женщины, которая ее поддерживает, странно пахнет мятой и какой-то сладкой гнилью. Эльвира думает, что, во всяком случае, она добрая. Ее речь спокойная, мягкая и старомодная. Эльвира хочет сказать спасибо. Хочет объяснить, как так получилось. Рассказать, что она не понимала, что пьет слишком много. «Я просто устала быть скучной и неинтересной, той, что не умеет расслабляться, я хотела хоть раз в жизни стать такой, как они, мы пошли в бар, а потом я ничего не помню. Это так несправедливо. Я столько раз помогала пьяным! Именно поэтому меня с собой и взяли. Но когда мне нужна помощь, они просто испарились…» Эльвира хочет рассказать все это незнакомой женщине, но язык не слушается. Получаются только стоны. Они останавливаются у двери. Женщина вставляет ключ в замок. На ее кисти не хватает пальцев. Эльвира смотрит на нее одним глазом. Пытается рассмотреть получше, но глаз тоже не слушается. Она пробует пошире открыть второй глаз. Как на приеме у окулиста. Какой видит лучше? Правый или левый? Никакой разницы. Но все же Эльвира видит достаточно, чтобы понять, что женщина больна. Что-то не так с ее лицом. И этот запах. Эльвиру снова тошнит. Она позволяет проводить себя в каюту. Смотрит вокруг, когда дверь за ними закрывается. «У нас было две кровати. Почему здесь одна двуспальная?» Эльвира пытается протестовать, но боится, что ее снова вырвет. Она терпеть не может рвоту. Женщина мягко усаживает девушку на кровать. Она не заправлена. На полу у изножья кровати большое пятно. И еще блестящий осколок бутылки. Эльвира думает, что здесь, похоже, выпивали, видимо, поэтому женщина рассердилась. А потом она уже не в состоянии ни о чем думать. Девушка роняет голову на грудь. Она вдруг стала такая тяжелая. Кажется, что ее уже невозможно поднять. Женщина осторожно укладывает ее на кровать. Гладит по волосам тремя пальцами изуродованной руки. Когда Эльвира пытается что-то сказать, она только ласково шикает. И Эльвира закрывает глаза. Она рада, что не одна. «Я только немного отдохну. Потом спрошу, что мы здесь делаем». Женщина чего-то боится. Пятно на ковре пахнет кровью. Она не понимает, как ее сын мог так рисковать. Видимо, он был в отчаянии. Слишком долго она искала эту девушку. Она вспоминает пожилую даму, которую увидела, сидя за столиком в баре, еще в самом начале вечера. От нее веяло таким страшным одиночеством, но потом подошли ее друзья. Обычно она не ошибается. Но промелькнувшая в ней надежда оставила после себя сильный голод, усилившийся с начала вечера. Она снова смотрит на пятно крови. Думает, куда могло деваться тело и где сейчас ее сын. Или он прячется в отместку, чтобы заставить ее волноваться? Она знает, как сын сердит на нее. Им было хорошо в Стокгольме. Город стал для них почти домом. Но они не могут нигде оставаться надолго. Она думает об автокемпере на палубе для машин. Все их имущество умещается в нем. Они так долго жили вдвоем и так ничтожно мало нажили. Она оборачивается к Эльвире. Кладет руку ей на шею. Пальцы ощупывают позвонки, считают сверху вниз. Эльвира что-то бормочет, не открывая глаз. Водителя одного из грузовиков, припаркованных на автомобильной палубе, зовут Олли. Он крепко спит без сновидений в маленькой каюте ниже ватерлинии. Под его кроватью стоит недопитая бутылка русской водки из магазина беспошлинной торговли. Когда раздается стук в дверь, он долго не может проснуться. Потом включает лампу над кроватью. Щурится от непривычного света. Думает, что в один прекрасный день он попадется на контроле алкогольных промилле в крови и тогда, возможно, вздохнет с облегчением. Ему необходим алкоголь, чтобы снять накопившийся стресс от постоянной боли в спине и плечах и уснуть. Олли думает о предстоящих часах за рулем на следующий день. Их слишком много. Транспортная компания подделывает рабочие графики в обход трудового законодательства. Олли часто не знает, какой везет груз, и наверняка ему лучше не знать об этом. Стук в дверь повторяется. «Иду, иду, черт бы вас всех побрал», – ворчит Олли и смотрит на мобильный телефон. Понимает, что не поспал даже двух часов. Чешет густые волосы на груди. Только взявшись за ручку двери, он вспоминает, что на нем нет ничего, кроме трусов. Он приоткрывает дверь и выглядывает в щелку. В коридоре стоит маленький светловолосый мальчик лет пяти. Смотрит на него полными слез глазами. Форма его лица напоминает сердце, прямой носик. Ребенок нервно теребит застежку на своей куртке. «Я не могу найти маму», – говорит он. Взгляд Олли падает на небольшие зигзагообразные шрамы на шее мальчика, виднеющиеся под вырезом футболки. Они ярко-розовые и выглядят совсем свежими. Интересно, откуда у мальчика могли взяться такие шрамы. Олли пробирает дрожь. Он открывает дверь полностью. Марианна На узкой лестнице, ведущей в ее коридор, нет коврового покрытия. Они минуют двери на палубу для автомобилей и идут еще ниже. Подходят к стальной двери. Когда они ее открывают, чувствуют запах, доносящийся от бака со сточными водами, шум моторов слышен здесь громче. – Я бы ни за что не выбрала такую каюту, если бы знала заранее, как она выглядит. И Марианна продолжает свой путь вниз по лестнице. Свет в коридоре довольно яркий и невыгодный. Ковровое покрытие более грубое и вытертое, чем в других частях парома. «Все здесь кричит о том, что это второй класс, – думает Марианна. – А на самом деле низший класс. Здесь даже пахнет дерьмом». Жаль, что они не могут пойти в каюту Йорана, он расположился там с тремя приятелями, и Марианна не хочет, чтобы они ввалились на самом интересном месте. Марианна чувствует, как краснеет не только лицом, но и всем телом. Как бы она ни притворялась, что не догадывается о том, что сейчас произойдет, что не знает, чего хочет, все же она обнаруживает в своей голове совершенно конкретные мысли. Марианна все больше смущается, пока они ищут ее каюту в этих тесных, вызывающих клаустрофобию коридорах. До этого она поднималась по другой лестнице, с другой стороны, поэтому долго не может понять, как располагаются каюты. Волнение не способствует быстрому ориентированию, но в конце концов они все же оказываются у двери с номером 2015 в самом конце короткого коридора. Она первая заходит внутрь. Садится на односпальную кровать и зажигает бра. Скидывает туфли – как же прекрасно без них! – подтягивает ноги на кровать. Еле заметная качка кружит женщине голову. Действие алкоголя она тоже чувствует и все же ощущает себя на удивление трезвой. Все пять видов чувств сейчас обострены. Йоран закрывает за собой дверь, и, когда Марианна видит его, такого высокого и широкоплечего, каюта кажется еще меньше, чем есть на самом деле. – Здесь ты собиралась разместиться с подругой? Марианна мотает головой: – Нет, конечно. У нее была соседняя. – Она тут же жалеет о сказанном, потому что не знает, как сможет объяснять звуки, которые могут раздаться в соседней каюте. – Или в этом же коридоре чуть дальше, я не помню точно. Стена у изголовья кровати трещит. По ту сторону ледяная вода Балтийского моря давит своей огромной тяжестью на борт судна. Йоран садится рядом. Его волосы собраны в хвост. Марианне это нравится. У него красивая форма черепа. – Ты уверен, что твои друзья не обидятся, что ты покинул их компанию? – Думаю, они справятся. – Йоран смотрит на женщину, прищурившись. – Они бы поступили точно так же, если бы у них была такая возможность. Марианна улыбается. Интересно, его дружки тоже удрали бы с первой попавшейся юбкой или он хочет сказать, что они ушли бы именно с ней, потому что считают ее привлекательной. Марианна обнаруживает, что ей нравится эта мысль. Даже трогательно, насколько она жаждет признания. – Я сказала правду там, на палубе… Я действительно очень давно так не веселилась. Мне казалось, что я уже забыла, как это… Йоран смеется: – Я с трудом могу в это поверить. Юбка слегка задралась и обнажила колени, Марианна меняет позу и одергивает ткань. – Я хочу, чтобы ты это знал, – тихо говорит она. Секунды бегут. – Ты заметила, как стало тихо? – спрашивает Йоран, и Марианна кивает. Она не сразу понимает, что он имел виду паром. Вибрация прекратилась. Осталось только легкое постукивание. – Мы причалили у Аландских островов. Марианна молча кивает, просто потому что не знает, что ответить. По дороге сюда Йоран рассказал ей обо всех погибших вокруг островов кораблях. О шампанском, которое достали с французского корабля, затонувшего в начале девятнадцатого века. Он доставлял товары в Россию. Бутылки стоили на аукционе сотни тысяч крон за штуку. «Ни одно шампанское не может быть настолько вкусным, чтобы столько стоить, – заметила Марианна. – Думаю, что покупать такое могут только люди с невероятно бедным внутренним миром». Эта фраза очень развеселила Йорана. Она ему нравится. Это точно. Марианна видит это по глазам мужчины.