Мадде пьет воду из крана одной из раковин. Ей наплевать, что на нее глазеет девица, вышедшая из соседней кабинки. Мадде выпрямляется. Зеркало показывает, что выглядит она на удивление хорошо. Только глаза немного красноватые. Она пытается собраться с мыслями. Старается понять, что это в действительности на нее нашло. «Ты поступила бы точно так же». Сандра права. Мадде выбегает из туалета. Снова заходит в душный и влажный караоке-бар. Дан на сцене один поет «Как лихорадка в сердце моем», она пробирается сквозь толпу визгливо подпевающей публики. Сандры нет за столом. От нее остались только несколько розовых перьев. Ее ухажер тоже исчез. Но поросячья морда просиял, увидев Мадде. Он подзывает ее жестом. На столе полно недопитых бокалов. – Иди сюда. Мадде падает на кресло рядом с парнем, потому что не знает, что ей делать. Лассе протягивает Мадде стопку. В темноте она не видит, что там налито, но жидкость маслянистая. Она осторожно нюхает. Пахнет малиновым желе. – Пей до дна! – кричит кто-то из компании. Мадде кивает. Придется пить. Это единственный способ избавиться от головной боли. Если не выпить, то ей уже не взбодриться. Алкоголь мягко течет по горлу, его почти не приходится глотать. Поросячья морда протягивает еще одну стопку: – Твоя подружка пошла в каюту с Пео. Можешь выпить ее порцию. Мадде изучает фигуру Дана, стоящего на сцене. Ворот его рубашки расстегнут, обнажая часть груди. Наверняка у него славные кубики мышц на животе и полоска волос, которая стрелой уходит в пах. Мадде пока еще не собирается ложиться спать. Когда она выпила вторую стопку, Лассе придвинулся ближе. Начал играть ее волосами. – Ваша каюта свободна, – говорит он. – Мы могли бы там уединиться и побеседовать о жизни в спокойной обстановке. Мадде мотает головой. Сил нет ответить словами. Его пальцы застывают в волосах Мадде. – Да ладно, пойдем. – Нет, – отвечает женщина и смотрит ему прямо в глаза, радуясь, что снова может сфокусировать взгляд. Сначала Сандра, а теперь еще вот этот. Хватит с нее дерьма на сегодня. – Как это нет? – Что непонятного? Ты что, не говоришь по-шведски? Лассе облизывает передние зубы. Поросенок рассердился. Он просто в бешенстве. Мадде начинает хохотать. Парень отдергивает руку, при этом голову Мадде будто колют несколько иголок, потому что несколько волосинок застряли у него между пальцами. Она продолжает смеяться, но ей уже не смешно. – Я так и знал. Ты просто хотела выпить на халяву, а потом продинамить. Ну что, довольна теперь, жирная шлюха? Друзья Лассе косятся на них. Кажется, они замечают, что что-то не так. – Значит, ты считаешь, что я тебе задолжала трах? Можешь расслабиться, ты не в моем вкусе. Глаза парня еще больше темнеют. – Да, я уже понял, кто в твоем вкусе. Я заметил, как ты на него пялишься. – Лассе махнул рукой в сторону сцены. – Аппельгрен не более чем чертов неудачник. Весь Стокгольм знает, как он обходится со своими шлюхами. Он их бьет. И еще кое-что похуже. Но тебе, конечно, очень нравятся опасные мужчины, это же так круто. Парень плюется на последних словах. Что за чушь он несет? Он думает, что Мадде поверит в то, что он говорит про Дана? Разве есть хоть один знаменитый человек, про которого не разносили бы гадкие слухи? Но она не собирается говорить все это вслух, потому что это только добавит масла в огонь. – Все девки – непроходимые дуры, – продолжает Лассе. – Когда встает вопрос выбора, бегаете за теми, кто вытирает о вас ноги. Я отличный парень, но что мне за это перепадает? Никому не нужны классные парни, что бы дуры ни говорили. – Думаю, что проблема не в этом. А в том, что ты такой отвратительно страшный и очень-очень себя жалеешь. Это не сексуально. – Ты тоже не шибкая красавица, – шипит Лассе. – Но тебе все равно никогда не понять. Девкам достаточно приоткрыть сиськи и помахать краем юбки, чтобы заполучить любого парня. – Похоже, что ты завидуешь. Ты, случайно, не гей? – Ты такая страшная, что любой захочет сменить ориентацию. – Вот как? Почему ты тогда хотел пойти со мной в каюту? – Потому что за версту видно, какие вы дешевки – ты и твоя подружка, – а мне было лень напрягаться. Мадде размахивается, но рука проскальзывает в нескольких сантиметрах от головы парня. На его лице написано злорадство. Друзья поднимаются из-за стола. – Прости, – шепчет Стефан, поправляя фату, – он всегда буянит, когда выпьет. Мы его сейчас утихомирим. Мадде ничего не отвечает. Даже не смотрит ребятам вслед, когда они уходят. Кто-то на сцене начинает петь старый хит восьмидесятых годов. «Балтик Харизма» Капитан Берггрен снова на мостике. Он хорошенько вздремнул. Поужинал остатками со шведского стола в офицерском ресторане. Он просматривает территорию порта Аландских островов. Немногие вышедшие пассажиры идут в терминал по освещенным стеклянным тоннелям, которые напоминают щупальца осьминогов. Большинство пожилых пассажиров и семьи с детьми уже спят. Для остальных же веселье в самом разгаре. В барах и ночных клубах наступает жаркая пора. Работники магазина беспошлинной торговли и спа-центра сдали смены. Многие из них уже спят. Кто-то сидит в комнате для персонала и играет в карты или смотрит телевизор. Небольшая компания сотрудников собралась в одной из кают. На них уже нет униформы. Они обсуждают пассажиров. Сегодня продажи в магазине беспошлинной торговли шли очень хорошо, и директор магазина Антти открыл после закрытия бутылку шампанского. На кухне вовсю идет уборка. Тысячи тарелок перемыты всего за несколько часов. И еще больше стаканов. Тонны еды выбрасываются каждый день только по причине того, что пассажиры кладут себе больше, чем могут съесть, со шведского стола. Молодая женщина спит в караоке-баре прямо за столом. В руке она держит стопку. Ее дыхание поднимает в воздух несколько розовых перьев. На самой нижней палубе занимаются любовью пожилая женщина и мужчина, которого она еле знает. Двое детей, двоюродные брат и сестра, лежат в двуспальной кровати и смеются над тем, что видят по телевизору. Они смотрят трансляцию с танцпола «Клуба „Харизма"». В другой двуспальной кровати этажом ниже лежит Эльвира. Ее четвертый позвонок сломан. И девушка парализована ниже шеи. Она стала пленницей тела, которое уже не может чувствовать. Охватившая ее паника заставляет кровь бежать быстрее, делает щеки розовыми, запахи – сильными. Сидящая рядом женщина с черными волосами заткнула рот девушки кляпом из ткани. Эльвира все равно пытается кричать, она хочет облечь свою боль в слова: «Я хочу домой. Я хочу к маме и папе. Я хочу домой… я хочу домой». По ее виску катится слеза и затекает в ухо. На лицо женщины падает свет из окон терминала. Ее глаза ярко горят на сильно накрашенном лице. Она проводит сухим пальцем по щеке Эльвиры, вытирает ей слезы, наклоняет голову вбок, как будто сожалеет о том, что сейчас сделает. Женщина приняла решение. Она не может ждать дольше. Она не сможет думать, если не поест. Вибрация пола меняет характер, когда паром отчаливает из порта на Аландских островах. Она будит молодого человека по имени Томас. Он все еще лежит на скамейке на прогулочной палубе на десятом этаже. В его голове больше нет мыслей, его личности тоже нет. Голод и сопутствующий ему страх поднимают его со скамьи, несмотря на боль. Ноги тяжелые и неповоротливые. Томас наклоняет голову вбок, нюхает воздух. Его сердце снова забилось. Медленными редкими ударами оно толкает мертвую кровь в его теле. Томас заходит внутрь парома. Оказывается в полном света помещении. Здесь много теплых запахов. Теперь он чувствует их намного острее. Люди смотрят с отвращением, когда Томас проходит мимо. Некоторые отпускают едкие комментарии: «Не все могут пить в меру. Кто-то должен помочь бедняге. Такие, как он, портят паромам репутацию». Но в следующую секунду о нем уже забывают. Он просто один из пассажиров, который выпил лишнего. И есть так много других тем для разговора. На палубе много других людей, на которых можно посмотреть. Томасу приходится держаться за стену, когда он идет по широкой лестнице. Он видит свое отражение в дымчатом стекле зеркал, и оно напоминает ему полузабытый кошмарный сон. Из караоке-бара и двух дискотек раздаются глухие удары музыки. Они вибрируют в теле и ногах Томаса, как пульс от нескольких сердец одновременно. Запахи людей очень привлекательны, но больше всего манят те, у кого кровь бежит быстрее в результате обострившихся чувств. Томас пробует подвигать челюстями… Черноволосая женщина в каюте на пятой палубе только что наелась. Она берет в руки голову девушки и поворачивает ее до хруста. Внимательно следит, чтобы шея была сломана до конца, а позвонки отделились друг от друга, чтобы не осталось связи между телом и мозгом. Кровь Эльвиры течет теперь в жилах женщины, наполняет разветвленную сеть сосудов. В пальцах рук и голенях ощущается покалывание, как будто кровообращение восстанавливается после того, как их свело судорогой. Она щиплет себя за руку. Кожа стала более упругой. У нее нет больше времени наслаждаться долгожданным насыщением. Она идет в туалет. Берет из мыльницы большой кусок мыла. Начинает мыть над раковиной лицо. Вместе с мыльной пеной вода смывает толстый слой макияжа, в котором больше нет необходимости. Она пытается убедить себя, что все будет хорошо. Она купила билет туда и обратно. Скорее всего, девушки никто не хватится до прибытия парома в Стокгольм. Когда уборщики обнаружат тело, они с сыном будут уже далеко в Финляндии, в своем новом доме, спрятанном среди дремучего леса. Женщина смотрится в зеркало. Трогает свои щеки. Кожа начала разглаживаться, стала теплее. Она идет к двери. Нужно найти сына. Сейчас же! Калле Калле с трудом передвигается по узкой лестнице, которая ведет в отсек для персонала. Каждая ступенька кажется огромной горой, трудной для восхождения. Ему приходится держаться за выкрашенные белой краской стальные перила. Он уже на предпоследней ступеньке. Квадратная табличка с цифрой девять сообщает, на какой он находится палубе. Он оглядывается через плечо. Перспектива лестницы напоминает узкий четырехугольник. Калле проводит по замку карточкой, которую ему дал Филип. Замок пищит, и Калле открывает стальную дверь. Проходит в коридор с каютами для персонала. За одной из закрытых дверей вечеринка. Громко играет танцевальная музыка. Слышатся голоса и смех. Нужно миновать эту дверь, чтобы попасть в каюту Филипа. Калле слегка колеблется. Идет вперед. Музыка замолкает. Кто-то ставит Майкла Джексона. Остальные громко протестуют. Слышатся радостные крики. Калле ускоряет шаг. Замок двери щелкает именно в ту секунду, когда он проходит мимо. Снова слышится смех. Вдруг дверь распахивается, и в коридоре появляется София. Его бывшая коллега из магазина беспошлинной торговли ковыляет на высоких каблуках, опираясь на стену. У нее все та же стрижка «под пажа», только волосы теперь окрашены в персиковый цвет. Она фыркает, поправляет выбившуюся прядь и поднимает глаза. Если не считать цвета волос, то София совсем не изменилась. Кожа сияет и почти просвечивает от того огромного количества скрабов и пилингов, которые она получает в спа-центре. Когда она видит Калле, ее взгляд проясняется. – Вот это да! – восклицает София, чеканя слова, и меряет бывшего сослуживца взглядом с головы до ног. – Антти, ты только посмотри, кто здесь! Калле выдавливает из себя улыбку, когда Антти выглядывает из каюты. Они начали работать в магазине одновременно. Антти – блондин с почти белыми бровями и ресницами, флагман карикатурной мачо-культуры на борту, с манерой вести себя так, будто он властелин мира и этот мир его очень раздражает. – Привет! Мы слышали, что ты удостоил нас визитом. Две женщины и незнакомый мужчина выходят вслед за Антти в коридор. Все с любопытством глазеют на Калле.