София делает шаг вперед и обнимает его, окутывая цитрусовым запахом духов и сигаретного дыма. Антти знакомит его с новыми сотрудниками, называя их своими подчиненными, и Калле понимает, что он стал директором магазина. Он не удивлен, хотя и считает, что на его месте должна быть София. – Поздравляю, дорогой! – говорит она. – Пия рассказала, что ты женишься! Калле улыбается до тех пор, пока не чувствует, что щеки готовы лопнуть. – Твой жених заходил сегодня в магазин и искал тебя перед самым закрытием, – сообщает Антти. – Он выглядит как кинозвезда. Как тебе удалось такого захомутать? София нервно смеется: – Прекрати. Наш Калле тоже красавчик, разве нет? – Она снова поворачивается к Калле: – Я очень-очень рада за тебя. Так здорово, когда что-то прекрасное происходит в жизни хороших людей. – Кто же из вас пойдет под венец в белом платье? – ухмыляется Антти. Калле думает, что Винсент успел сказать в магазине. Знает ли Антти, что произошло? Он издевается? Не слишком ли странно эти трое на него смотрят? Но нет. У него, видимо, паранойя. Зачем Винсенту было о чем-то рассказывать? Да и Антти, если бы что-то узнал, не смог бы сохранить это в секрете. – Не хотите присоединиться к нам, когда мы пойдем в ночной клуб? – предлагает София. – Правила стали строже, нам не разрешают находиться среди пассажиров, но сегодня старший администратор – Андреас, он не заложит. Калле мотает головой: – Было бы замечательно, но… – А что ты здесь, собственно, делаешь? – перебивает Антти. – Меня Филип попросил кое-что принести. София открывает рот, чтобы что-то вставить. – Но мы, может быть, придем попозже. – Калле нужно успеть сказать эти слова до того, как она предложит подождать его, пока он сходит за вещью, или спросит, что Филипу нужно. – Отлично, – радуется София. – Нужно хорошенько отметить такое важное событие. С меня шампанское. Обещай, что придете, ну, пожалуйста. – Обещаю. – Здорово было увидеться. – Антти произносит эти слова, не пытаясь выглядеть искренним. София чмокает Калле в щеку, и тот из последних сил напрягает мимические мышцы, чтобы изобразить улыбку. Каким-то образом ему удается приветливо кивнуть остальным. Как во сне, Калле подходит к двери каюты Филипа. И закрывает ее за собой сразу, как только вошел. Калле предстает хорошо знакомая картина. Синий виниловый коврик на полу. Незаправленная кровать. Шкаф. Маленький письменный стол, зеркало на стене. Темнота и мрак за окном. Там снова начался дождь. На столике стоит бутылка водки. Калле подходит ближе. Смотрит на зеркало. Под ним висят старые фотографии. Калле видит себя самого в намного более молодом варианте. Снимок сделан на его прощальной вечеринке в столовой для персонала на десятой палубе. На заднем плане широко улыбается Пия. Калле удивленно смотрит на себя молодого. Так странно и трогательно, что Филип повесил эту фотографию. На остальных снимках Калле узнает новенькую девушку из бара и певицу, которую видел сегодня на сцене. Калле берет бутылку и ложится в кровать. Откручивает крышку. Слушает, как капли дождя мягко стучат о стекло. Он не собирается выходить из этой каюты, пока паром снова не причалит в Стокгольме. Альбин – Посмотри на эту пьяную бабу. – Лу показывает на экран телевизора. – Она вот-вот упадет без сознания. Они лежат в кровати в каюте Линды и Лу и смотрят трансляцию с танцпола «Клуба „Харизма"». Там полно народа, тела танцующих прижимаются довольно плотно друг к другу. Альбин ищет взглядом ту, которую Лу имеет в виду. Одна блондинка толкается то тут, то там. Альбин не очень хорошо видит ее лицо, но понятно, что она почти без сознания. На часах уже больше полуночи. Папа до сих пор не пришел проверить, свернулись ли они калачиком. – Ее зовут Аннели, и она парикмахер в Траносе, – предполагает Альбин. – Ага, и ее салон называется «Острая Аннели», – улыбается Лу. Альбин отправляет в рот горсть лакричных конфет, чтобы сдержать смех. Не засмеяться стало чем-то вроде спортивного достижения. Они должны делать вид, что рассказывают друг другу факты на полном серьезе. – Аннели, я думаю, может рекомендовать путешествия на пароме самой широкой общественности. – Да, это ее самая лучшая рекомендация, – соглашается Лу. Альбину становится приятно. Он явно делает успехи в изучении языка, на котором говорит Лу, они как будто создали вокруг себя пузырь, и чем больше они используют этот язык, тем надежнее этот пузырь отделяет их от остального мира. – Аннели не хочется снова возвращаться в Транос, – продолжает Альбин. – Конечно нет, там ее ждет очень скучный муж, который втихаря ест серу из своих ушей. – Она об этом всю жизнь мечтала. – Альбин прикусывает себе щеку. – Бедная Аннели! – Нет, она не бедная, – возражает Лу. – Она никогда в жизни так не веселилась. Голова Аннели исчезает с экрана. Женщина все-таки упала. Люди вокруг оглядываются. Кто-то встает на колени, чтобы помочь, другие продолжают танцевать. – Аннели решила вздремнуть. На полу удобно и мягко. К женщине пробираются два охранника. – Неужели нельзя оставить Аннели в покое? – Лу изображает искреннее возмущение. Охранники поднимают женщину. Ее тело мягкое и безжизненное, как будто в нем совсем нет костей. – Надеюсь, они ее не разбудят. – Лу берет пульт дистанционного управления. Она переключает канал на следующий диско-бар, в котором на сцене на фоне красного занавеса поет женщина в красном платье. Альбин пытается понять, хорошо ли она поет и красива ли она. Свет на сцене такой яркий, что лицо поющей почти расплывается на экране. На танцполе у сцены танцует множество пар. Мужчины с женщинами, женщины друг с другом. Альбину уже хочется спать. Но не хочется засыпать, когда рядом Лу. – Но какое счастье! – вдруг кричит она так неожиданно, что Альбин даже роняет пакет с лакричными конфетами на пол. Она снова переключает канал. – Что ты там увидела? – спрашивает Альбин, и Лу громко ржет: – Я видела маму! Со страшным мужиком в самом ужасном пиджаке на свете! – Можно и мне посмотреть? – Альбин тянет руку к пульту. – Нет! – кричит Лу и, отвернувшись, группируется вокруг пульта, защищая его всем телом. – Пожалуйста! – Ни за что! – Ну дай! Я хочу посмотреть твоего нового папу! – Перестань! – кричит Лу. Но в ее голосе тоже слышен смех. Альбин взбирается на нее. Она рычит, пока он пытается разжать ее пальцы вокруг пульта. Дверь в каюту неожиданно открывается, и Альбина на секунду охватывает паника. На пороге стоит его папа. Слегка покачиваясь. Коридор за его спиной ярко освещен. Альбин слезает с Лу. Садится, свесив ноги, на другом конце кровати. В комнате вдруг стало очень жарко и душно. «Уйди, – думает Альбин. – Пожалуйста, просто уйди». – Я помешал? Голос папы глухой и низкий. Как будто его что-то душит в груди. Лу тоже садится на кровати: – Нет, конечно же нет. – Она приглаживает пальцами хвост. Папа входит в каюту, закрывает за собой дверь. В помещении сумерки. Он медленно передвигается. Тихо рыгает, когда подходит к краю кровати, где сидит Альбин. – Я просто хотел заглянуть, перед тем как лечь спать, – говорит папа. Его язык заплетается, как будто ему сделали обезболивание в кабинете зубного врача. – А где мама?