– Но мы постарается его в этом убедить. – Мама бросает быстрый взгляд на Линду. Она явно не хочет, чтобы Альбин почувствовал, что есть хоть малейшее сомнение в том, что они решат все проблемы. Она все еще лжет, пытаясь сгладить острые углы. За столом становится тихо. Линда тоже не притронулась к своему кофе. Ее кофе с молоком, и теперь на поверхности плавают капли жира. – Вы не можете сначала развестись? – спрашивает Альбин тихо. – Тогда нам хотя бы не придется жить с ним. Мама качает головой: – Мы не будем разводиться. Потому что мы любим друг друга. И ты, пожалуйста, не рассказывай папе о том, что знаешь. Он тогда очень расстроится, и нам будет сложнее его убедить принять помощь. Лу права, не нужно лгать и притворяться, будто все хорошо. Но какое-то время лучше все же вести себя как обычно. Ради папы. Чем больше мама говорит, тем больше Альбину кажется, что он сейчас взорвется. Это несправедливо. Все должны подстраиваться под папу. Но Альбин сам не может ничего решать. Хотя это и его жизнь тоже. – Но я не хочу жить с папой. – Теперь мальчик тоже готов расплакаться. – Я его не люблю. Я его ненавижу. – Этого не может быть, – говорит мама. – И мы обязательно ему поможем, и все станет намного лучше. Альбин больше не может сдерживать слезы. – И тебя я тоже ненавижу! – кричит он. А потом поднимается из-за стола и выбегает из кафе, пока его не успели окликнуть. Альбин не знает, пытается ли кто-то из родственников его догнать. Он просто бежит без оглядки. «Балтик Харизма» Мужчина, о котором говорили в кафе, спит в своей кровати. К телу липнет пропитанная потом рубашка. Во сне он бежит вверх по лестнице. «Мортен! Мортен! Мортен!» — кричит кто-то одновременно испуганно, обиженно и сердито, и слова приникают ему прямо в душу. Мортен смотрит на картины, которые висят на стенах. Их нарисовала та, что зовет его. На полотнах неровными комками застыли толстые мазки масляной краски. Наверху он видит приоткрытую дверь. За ней темно, и оттуда доносится запах сигаретного дыма. «Мортен!» Он проходит в дверь. На кровати среди горы подушек лежит его мать. В ее руке сигарета; когда она затягивается, ее лицо освещает тление огонька. Одеяло откинуто, и видна ее грудь. «Здравствуй, милый, – говорит мать. Сигарета шипит, когда она тушит ее о дно пепельницы. – Хорошо быть дома и исходить в школу?» Мортен автоматически кивает. Мама оставила его дома – она не хочет сегодня быть одна. Его сестра Линда завидует ему. Она не знает, что Мортен, в свою очередь, завидует ей. Он хочет пойти в школу. Он хочет уйти отсюда. «Подойди и ляг рядом, я тебя приласкаю…» — мама откидывает одеяло. Мортен слушается, и она накрывает одеялом их обоих. Там очень жарко. «Что бы я делала без тебя?» — говорит мама. Мортен ковыряет пузырьки на фактурных обоях рядом с кроватью. Получилось голое гладкое пятно. «Ты ведь любишь меня, правда? – Мортен кивает. – Ты же знаешь, что на этот раз мы должны все сделать правильно. Иначе в следующей жизни все повторится, пока мы окончательно не отделимся друг от друга». Мортен соглашается, и мама снова рассказывает обо всех их предыдущих жизнях. В одной жизни они были супругами, в другой Мортен был родителем. Иногда они были друзьями, иногда – братьями по оружию на войне. «Мы всегда сражались вместе против целого мира, – говорит мама. – Если бы не ты, я не стала бы проживать эту жизнь. Лучше бы сразу перепрыгнула в следующую». Взрослый Мортен, спящий в каюте, пытается поймать ртом воздух. Сон всегда заканчивается одинаково. Он хочет уйти, но не может. «Мы должны прожить следующую жизнь вместе, – говорит мама. – Как Братья Львиное Сердце»[11]. В кровати становится мокро. С матраса течет вода. «Я жду тебя, Мортен». Мужчина переворачивается. Капли блестят в маминых волосах. Ее кожа имеет зеленоватый оттенок. В тех местах, где ее лицо ели рыбы и раки, не хватает кусочков. Глаза покрыты молочной пеленой, но Мортен все равно знает, что мама смотрит на него в упор. Он пытается встать с кровати, но мокрый матрас засасывает его. Когда мама улыбается ему, из ее рта течет грязная вода. «Только ты и я, Мортен». Ее грудь лежит на животе. Живот торчит, словно она беременна. Мортен знает, что внутри живота угри. Несколько лет назад мать ушла на озеро Мэларен. «Это всего лишь сон, – думает мужчина. – Мне удалось спастись». В затянутых пеленой глазах проскальзывает тень, там двигается что-то мокрое и скользкое. Мортен чувствует злобу матери. Во сне ему спастись не удается. «Ты обещал, – говорит мама. – Ты сказал, что мы всегда будем вместе». Раздается громкий стук в дверь каюты. Четырнадцатилетняя девочка Лира выключает фильм на компьютере и снимает наушники. Поправляет черный обруч, который придерживает непослушную челку. В дверь снова громко стучат. Нетерпеливо. Лира думает, что это, наверное, кто-то из родителей забыл свой ключ от каюты. Пытается понять, давно ли стучат, – она смотрела фильм в наушниках на полной громкости. Штанины ее белой шелковой пижамы такие длинные, что девочка не видит своих ног, когда встает с кровати. Она надеется, что мама с папой не будут ругать ее за то, что она до сих пор не спит. Рано утром они поедут на машине к бабушке в Каарина. Лира подходит к двери, берется за ручку, на секунду усомнившись: а вдруг это не мама или папа? вдруг там опасность? Она отпускает ручку. «Кто там?» — кричит девочка. «Это я», – отвечает тоненький детский голосок. Лира открывает дверь. В коридоре стоит маленький мальчик в красной толстовке с капюшоном. Он смотрит на нее голубыми глазами из-под светлого чуба. Он приветлив, но его веселость наигранная. «Здравствуй, – говорит мальчик. – Как тебя зовут?» Девочка неохотно отвечает, что ее зовут Лира. Выглядывает в коридор. Там никого нет. С лестницы раздаются отдаленные голоса. «Какое странное имя», – смеется мальчик. Лира вздыхает про себя. Иногда она ненавидит свое имя, хоть и любит ту Лиру, в честь которой ее назвали. «Это имя из книги, которую папа прочитал, когда мама меня ждала». – «А о чем эта книга?» И девочка отвечает так же, как и всегда: «О магии и разных загадочных существах. Трудно объяснить в двух словах». Мальчик морщит лоб. Смотрит с недоверием. «О вампирах, блестящих на солнце?» — спрашивает он, и Лира смеется: «Нет». Ребенок уверенно кивает: «Это хорошо, мне кажется, что вампиры опасные». Лира снова смеется, малыш очень славный, но какой-то не по-детски мудрый. «И более того, – думает она, – он какой-то несовременный. Словно маленький взрослый». Она спрашивает, где его родители, но мальчик только пожимает плечами. Просит разрешения зайти в туалет. «Не знаю», – говорит девочка. Мальчик ставит ноги крест-накрест. На лице написано беспокойство. «Но я не хочу опасаться. Пожалуйста». И Лира впускает его. Когда дверь каюты захлопывается, ребенок прислоняется к ней спиной. Он улыбается, и Лира видит, что его зубы совершенно желтые. Местный телефон на тумбочке у кровати звонит и пробуждает Мортена от его кошмарного сна. Он садится на кровати. Чувствует, как от кровати ему передается вибрация двигателей. Удивленно смотрит вокруг, но потом вспоминает, где находится. Кровать мокрая, и мужчина трогает себя между ног. Нет, он не обмочился. Когда телефон снова звонит, он выпрыгивает из постели и берет трубку. Страх, вызванный кошмарным сном, еще не покинул Мортена. Он слышит на заднем плане смех и голоса в то время, когда его жена рассказывает о детях. Что они пропали. Что она звонила несколько раз в каюту Лу и Линды, но там никто не ответил. «Я позвоню тебе опять через некоторое время, – говорит она. – Оставайся там на случай, если они появятся». Мортен понимает, что жена в панике. Она кладет трубку до того, как он успевает что-то ответить. Мортен снимает мокрую от пота рубашку. Дрожит от холода. Смотрит на стену, которая отделяет его каюту от соседней. Достает из стоящего у двери пакета из магазина беспошлинной торговли бутылку коньяка. На стойке информации Мики берет микрофон. В колонках по всему парому раздается мягкий сигнал для привлечения внимания. «Внимание, срочное сообщение! – Голос Мики раздается во всех коридорах. – Альбин и Лу Санден, подойдите, пожалуйста, на стойку информации. Альбин и Лу Санден, подойдите, пожалуйста, на стойку информации». Маленький мальчик на девятой палубе раздраженно смотрит на колонки. Шрамы на его плече почти исчезли. Его тошнит. Трудно остановиться во время еды. В его теле слишком много крови. Нужно найти место, где можно спрятаться. Дождаться неизбежного. Того, что изменит все. Он улыбается. Ждет не дождется. Дан – Ну вот, теперь все будет хорошо, – приговаривает Раили, снимая резиновые перчатки. – Теперь следи, чтобы рана оставалась чистой. А когда образуется корочка, то снимай повязку на ночь. Дан подносит руку к лицу. Из-под повязки торчат только кончики пальцев. Рука под ней горит и пульсирует. Мышца плеча, в которую Раили сделала укол против столбняка, напряжена. Медсестра поворачивается на своем крутящемся стуле к корзине и бросает туда перчатки. – Надо же, как не повезло тебе оказаться на пути этого сумасшедшего, – говорит она, повернувшись снова к Дану. Он смотрит на круглое, без всякой косметики лицо Раили. – Я не оказался на пути, этот псих специально за мной охотился, а это большая разница. – Да, это точно. – Надеюсь, никто не сообразит передать эту историю в газеты. Я слышал, что несколько человек фотографировали нас на телефоны. Дан снова смотрит на руку. Может быть, тот псих оказал ему услугу. – Не думаю, что до этого дойдет, – успокаивает его Раили. – Журналистам есть о чем писать и без этого. Как будто она знает! Можно подумать, что она вообще хоть что-то знает. Дан собирается сойти на берег, как только они окажутся в Стокгольме. Пойти к врачу. Почему у них на борту нет настоящего врача? Медсестрой может стать любая тупица. На столе Раили звонит телефон. Она снимает рубку. С кем-то говорит по-фински. Когда женщина говорит на родном языке, ее голос меняется. Даже Мики становится другой, подходящей к этим мелодичным поющим звукам. Как может язык, который на первый взгляд состоит только из согласных, так звучать? Наконец Раили замолкает, серьезно кивает и слушает голос в трубке. – Ну вот, это Ярно звонил. Тот психопат сидит в камере. Кажется, женщина ужасно гордится тем, что ее муж просто выполнил свою работу. В голове Дана тоже начинает пульсировать, но ритм не совпадает с пульсацией в руке. С каждым ударом головная боль усиливается. Словно кто-то постепенно увеличивает громкость. Медленно, но верно. – У тебя есть обезболивающее? – Конечно. Есть парацетамол и ибупрофен. – А посильнее? – перебивает нетерпеливо Дан. Теперь боль распространилась еще и на десны. – Думаю, что этого достаточно. – Раили протягивает блистер. Дан раздраженно вырывает его из рук медсестры. Выдавливает три таблетки и запивает водой прямо из крана. Когда Дан выпрямляется, он чувствует, что вода хочет выйти обратно. Он делает глубокий вдох. Кивает Раили в знак прощания, не смотря на нее, и выходит из медпункта. В коридоре его ждет женщина. Маленькая мисс Тропический рай. Его верная поклонница. Александра. Ее лицо просияло, как только она увидела Дана. На переднем зубе женщины сверкнул бриллиант. Дан чувствует облегчение. Он не хочет оставаться один в эту ночь, но и не хочет бегать по парому в поисках подходящего объекта. А тут добыча сама идет в руки. – Я просто хотела узнать, как ты, – говорит Александра. – Это выглядело ужасно. Как твоя рука? Дан снова смотрит на пальцы. Немного двигает кончиками, которые выглядывают из-под повязки. – Во всяком случае, она на месте. – Он улыбается. Женщина тоже смеется, и кажется, что слегка наигранно. – Ты вернешься на сцену? – Думаю, что на сегодня хватит. Публика устала. Александра фыркает: – Что ты собираешься делать остаток вечера? Дан смотрит на нее. Улыбается. – Я займусь сексом с тобой, – отвечает он без особого энтузиазма. – А потом еще раз. А если у тебя в каюте есть подружка, то тебе придется или выставить ее, или предложить принять участие третьей. Выбор за тобой. Александра смотрит изумленно. Как будто это не то, чего она хотела. Она косится на обручальное кольцо на левой руке. У Дана появилась эрекция. Теперь пульсирует еще в одном участке тела, причем достаточно заметно, чтобы забыть об остальных. Крайняя плоть отодвигается, и когда головка прикасается к ткани трусов, она так чувствительна, что Дану почти больно. – Подружки нет. Она пошла в клуб. – Ну и прекрасно. Есть у вас там что-нибудь выпить? Женщина кивает. – Тогда показывай дорогу.