– Аббе, – сонно бормочет Лу. – Правда, что здесь не настолько холодно, чтобы замерзнуть насмерть? Я засыпаю. Когда замерзают, тоже ведь засыпают, правильно? – Да, засыпают. Но ты не волнуйся. – Ты не оставишь меня здесь одну, правда? – Конечно же нет. Лу кивает: – Я ведь не пьяная, мне так кажется. Порыв ветра залетает под лестницу, и Альбин туже затягивает шнурки капюшона. Усмехается, когда вспоминает персонажа из «Южного парка», который каждый раз умирает. – Аббе, прости меня, что я не звонила так долго. – Ты, наверное, была очень занята учебой. Лу мотает головой. Всхлипывает: – Я была очень плохой сестрой. Но просто все это было так тяжело – отношения мамы и Мортена. Но это не оправдание. – Ничего. Альбин рад, что сейчас они не смотрят друг другу в глаза. – Обещай, что мы не станем такими, как они, – просит Лу. – Обещаю. – У тебя хотя бы нет их генов. Представь, что я стану такой, как бабушка и Мортен. – В голосе Лу звучит страх. – Вдруг это передается по наследству? Тогда ты должен сказать мне об этом. Мы должны быть честными друг с другом. Пообещай. – Обещаю. Честное слово. С этого момента Альбин чувствует, что это обещание они всегда должны держать по отношению друг к другу. Через шесть лет они станут взрослыми. Это целая вечность. Для него сейчас это полжизни. Но сейчас он словно заглядывает в будущее и видит себя и Лу. Они могут сами принимать решения. Они не только родственники, они друзья. «Балтик Харизма» На капитанском мостике стоит старший штурман и смотрит на закрытую дверь. Охранники стучат в нее с другой стороны. Что-то кричат. Но он обещал никого не впускать. Он запер дверь изнутри и отломал ручку. Это было условие, при котором Дан и Адам оставили его в живых. За ним лежит разгромленная рубка. Повсюду на полу окровавленные тела его коллег. Он не может туда смотреть. Двое детей, спрятавшихся под лестницей на одной из палуб, уснули. Они не замечают, что Дан и Адам скоро закончат все приготовления. Он ломают радиооборудование в спасательных шлюпках и плотах. Выбрасывают сигнальные ракеты за борт. После этого не останется способа покинуть судно или связаться с землей. Весь оставшийся путь до порта Турку «Харизма» пройдет на автопилоте. К этому моменту все находящиеся на судне будут мертвыми или новорожденными, и никто за его пределами не поймет размера катастрофы, пока не станет слишком поздно. Дан вдыхает запахи моря, машинного масла и стали. Думает о Берггрене и его офицерах в рубке, как они, должно быть, жалеют, что не уважали его. Ветер треплет его волосы. Интересно, они продолжат расти? Разве волосы и ногти не растут после смерти? Он смотрит на свои руки и улыбается. До конца этой ночи сотни телефонов и фотоаппаратов наполнятся фотографиями и видео. Он проследит, чтобы они распространились по миру. Это будет мировая революция. Пия и Ярно идут по коридорам шестой палубы примерно в центральной части парома. Они кивают друг другу, перед тем как разделиться. Пия идет осматривать левую сторону, Ярно – правую. Они не обнаруживают ничего особенного и идут в кормовую часть. На капитанском мостике старший штурман слышит движение за спиной. Он оборачивается. Видит, что Берггрен открыл глаза. Он подбегает к нему, опускается на колени. Берггрен подмигивает. Протягивает руку к его лицу, растягивает губы. Стонет от боли. Это больно – родиться заново. Пия В длинном коридоре из дверей некоторых кают выглядывают любопытные лица. – Здесь было ужасно шумно, – рассказывает мужчина с огромными усами. – Я поняла, – бросает Пия через плечо. – Мы наведем порядок. Иногда она сама удивляется тому, насколько уверенно звучит ее голос. Она заходит в один из коротких боковых коридоров. С надеждой смотрит на рацию. Только бы Мики позвонил и сказал… что? Что все на капитанском мостике просто пили кофе одновременно? Пия заходит в очередной боковой коридор. Он немного больше остальных и расширяется в конце, чтобы дать место лестнице. Отсюда хороший обзор вплоть до правой стороны, совершенно идентичной той, где Пия сейчас. Она ждет, что там появится Ярно. Он машет ей рукой и снова исчезает. Они идут к корме каждый по своей стороне. Голова болит все сильнее. Но самое неприятное ощущение в придаточных пазухах носа. Пия пытается не думать об опухолях мозга и инсультах. Одна из дверей неожиданно открывается. В коридор выходит красивая темноволосая женщина примерно одного возраста со старшей дочерью Пии. Она голая, если не считать кружевных трусов розового цвета. На плече татуировка подружки Микки Мауса. Следы рвоты в волосах. – Мне нужно вызвать уборщика. Кто-то был в моей каюте, и его вырвало. Пия невольно улыбнулась: – Вот, значит, как? Очень странно – идти в чужую каюту, чтобы тебя вырвало. – Я не поняла. Ты, что ли, думаешь, что это была я? – Девица поднимает свои нарисованные тушью линии, заменяющие брови. – Мне неважно, кто это сделал, – отвечает Пия. – Я только… – Ты что, думаешь, что лучше других просто потому, что на тебе надета долбаная униформа? Краем глаза Пия видит Ярно в конце коридора и подзывает его жестом. – Я могу помочь вызвать уборщика, но сначала я хотела бы знать, кто тут бегал по коридору и стучал во все двери? Нам поступило несколько жалоб. – Нам поступило несколько жалоб, – передразнивает Пию противным голосом наглая девица. – Это точно не на меня. Я ничего такого не делала. – Так же точно, как ты непричастна к рвоте, правильно? Глаза девицы сузились. – Что, черт возьми, с тобой такое? Тебя что, давно не трахали? И поэтому ты ходишь тут и изображаешь мамашу? В убежище глубоко запрятанных чувств Пии словно вдруг появилась новая дверь. Или скорее новая яма, даже пропасть, темная и бездонная, и она летит прямиком в нее. Она вдруг представляет, как убивает эту девицу. Рвет ее на куски. Превращает в жидкую массу это красивое насмехающееся лицо. В голове стучит, будто туда прилила вся ее кровь и она вот-вот взорвется… Пия встряхнулась. Перед глазами темно. Когда приступ прошел, она видит, что девица ретировалась в каюту. Смотрит на нее испуганно. – Что с тобой такое? – спрашивает она. «Я не знаю». – Пия! – зовет вдруг Ярно. – Пия! В его голосе слышится паника. Когда Пия смотрит в коридор, его уже нет. По спине Пии пробегает дрожь. Она кричит его имя в рацию, но в ответ слышит только треск помех. – Что, черт возьми, происходит? – спрашивает девица. Пия только качает головой: – Иди в каюту и запри дверь. На лице девицы сомнение. – Но там воняет, – ноет она. – Закрой дверь на замок с той стороны. Сейчас же! Пия бежит в кормовую часть. Звуки шагов мягко тонут в ковровом покрытии, на поясе позвякивает связка ключей. Несколько дверей открываются, и за ними показываются заспанные лица. – Да, тут было чертовски шумно, – кричит далеко позади мужчина с огромными усами. – Все по каютам! – орет Пия. – И запереть двери! Ее скользкая вспотевшая рука судорожно сжимает рацию.