– Ясно как белый день, что это не так! – кричит Мики. – Вы должны найти Дана Аппельгрена и мальчика, с которым он был, когда я его видела в последний раз. Теперь Пия понимает взгляд этого ребенка. Признание. А вовсе не любопытство. У него не было сомнений в том, кто она. Он сразу это понял. – Ребенок – один из них. – Все это звучит как полный абсурд, Пия. Абсолютное безумие. – Я знаю. Но ты должен мне поверить. Ты отвечаешь за жизни тысячи двухсот человек… Женщине холодно. Зубы начинают стучать и по одному выпадать из лунок. – И ни в коем случае не выпускать Томаса Тунмана из камеры вытрезвителя. Думаю, что все началось с него… Из горы трупов на соседней кровати раздается тяжелый стон. Пия закрывает глаза. Пытается вспомнить что-то важное, что могла не сказать. – Я нашла здесь сумочку с удостоверением личности в бумажнике. Ее зовут Александра Андерссон. Проверь, с кем она вместе в каюте. Судя по вещам, это женщина. Она тоже может быть заражена. – Пия, это просто… – И Раили была с Даном наедине, – вдруг приходит ей на ум. – Поговори с ней и выясни, не кусал ли он ее. И… – Только бы не начать плакать. Нет. – Кто-то должен сообщить ей о Ярно. Только пусть не Пер это сделает. Может быть, лучше Андреас. Нельзя, чтобы она приходила сюда. Обещай, что не скажешь, где Ярно. Если он проснется… Закончить мысль не удается. Пию опять пронизывает дрожь, и она понимает, что времени у нее почти не осталось. Она натягивает на себя покрывало: – Я больше не могу говорить. Но вы справитесь. Объяви по громкой связи, что все пассажиры срочно должны пройти в свои каюты. Позвони в клубы и бары и скажи, чтобы они закрылись. Потом ты должен собрать как можно больше персонала в столовой… или я не знаю где… в таком месте, где вы могли бы хорошенько закрыться до того, как решите, как быть дальше… – Женщине приходится заставлять себя дышать. – И расскажи им об инфекции. Они должны знать. Ты должен мне поверить. Она не должна распространяться. Подумай о Буссе. О том, что с ним случилось. Гора трупов на соседней кровати зашевелилась. Тело пожилой женщины с грохотом падает на пол. Пия смотрит на нее и ждет, что она начнет подниматься. Но это пожилой мужчина столкнул ее, чтобы встать. Он надсадно кряхтит. – Удачи! – Пия отключает рацию. Она встает. Делает шаг назад и смотрит, как мужчина отчаянно пытается сесть. Она тянет руку к местному телефону. Оборачивается и наблюдает за движениями мужчины в зеркале над письменным столом, набирая номер каюты Филипа. Один сигнал. Два сигнала. Мужчина уже сидит. Долго и жалобно стонет. Три сигнала. – Алло, – раздается сонный голос Калле. В глазах Пии появляются слезы. – Калле, это я. Послушай меня. Боль пронизывает голову от нёба до самой глубины мозга. – Пия? Что с тобой? У тебя странный голос. Она смотрит на темный силуэт стоящего у кровати человека. Он пинает ногой лежащее на полу тело. – Я больна. Ты должен пообещать мне одну вещь… Ты должен… – Пия? Что такое случилось? Она заставляет себя вдохнуть, но легкие как будто съежились, и она не получает достаточно кислорода. – Пия? Скажи где ты, я приду и заберу тебя. – Я на шестой палубе, но я не могу… Это… уже слишком поздно… Пия начинает тяжело дышать. В глазах мелькают светлые мушки, как модель Солнечной системы, звезды на слабо светящейся леске. Она слышит, как Калле встает с кровати. – Обещай мне… – повторяет она. Женщине очень трудно не потерять мысль. Она пытается сосредоточиться, чтобы продолжить говорить. – Что-то чертовски не так на борту, и если ты меня увидишь… В зеркале Пия видит, как мужчина делает к ней шаг. Она сжимает в руках огнетушитель. – Если ты увидишь меня, то беги со всех ног как можно дальше, – произносит она наконец. – Что ты такое говоришь? Ее сознание пытается вынырнуть из темноты, как нос утопленника всплывает на поверхность воды. – Я люблю тебя, Калле. Пообещай мне. И Пия кладет трубку. «Балтик Харизма» Пижама Лиры испачкана кровью ее родителей. Она стоит у стены «Клуба „Харизма"». Она уже не голодна, но хочет еще. Ее притягивает это место, потому что здесь много теплых тел. Здесь темно и тесно. Она останавливается у танцпола. Замечает, что здесь есть такой же, как она. Ищет взглядом и сразу видит Дана. Знает, что он лидер. Но что-то другое привлекает внимание девочки. Она поднимает взгляд на балкон. Кто-то там пахнет лучше всех остальных. На балконе ночного клуба женщина по имени Виктория протягивает бармену кредитную карту. Она улыбается Симеоне, который говорит ей: «Мы приехали в Швецию, потому что слышали о знаменитых паромах любви», и ей очень нравится его итальянский акцент. Она спрашивает, оправдались ли его ожидания, и он отвечает: «Надеюсь, что да». Его рука лежит на ее талии, и пальцы обжигают ее сквозь платье. «К сожалению, у нас проблемы с терминалом», – говорит бармен, и Виктория некоторое время с недоумением смотрит на старое лицо морского волка, прежде чем понимает, он имеет в виду устройство для банковских карт. Она роется в бумажнике и достает несколько мятых сотенных купюр. Рука Симеоне останавливается на ее животе, обдавая его теплом. Виктория прикрывает его руку своей. Их пальцы сплетаются. Кровь в ее теле бежит все быстрее. Выступает пот, покрывая тонкой пленкой кожу спины. «Хочешь, пойдем ко мне, – предлагает она. – Это совсем близко. Это лучшее, что есть на паромах любви». Симеоне согласно кивает. Виктория делает последний глоток пива и надеется, что ее дыхание в порядке. «Пойдем скажем нашим друзьям, что уходим», – говорит она. Они идут за руку к лестнице, которая ведет на танцпол. Люди толпятся у окружающего его барьера из латуни и дымчатого стекла. Мимо них пробегает мужчина среднего возраста в рубашке с пальмами, он что-то кричит бармену. Виктория слышит только отдельные слова… кольцо… несчастный случай… Симеоне спрашивает, что случилось, Виктория только пожимает плечами. Вверх по лестнице идет девочка в окровавленной пижаме. Ее губы испачканы запекшейся кровью. Похоже, кто-то ударил ее по лицу. Девочка поднимается на балкон, со спины ее освещают огни светомузыки. Ей нужна помощь. Виктория отпускает руку Симеоне и бросается к девочке. На долю секунды она видит лицо девочки очень близко. В следующий миг Виктория падает на спину. Лира толкнула ее на пол. Ее волосы щекочут Виктории нос. Басы громкой музыки вибрируют в ее теле, заставляя его дрожать. А потом… Боль от впивающихся в шею зубов Лиры. Зубы смыкаются под кожей шеи, вырывают большой кусок плоти. Виктория пытается кричать, но голоса нет. Краем глаза она видит, как что-то, похожее на масло, фонтаном бьет в воздух, и это кровь, ее кровь. Люди вокруг них кричат, но Виктория не может издать ни звука, когда зубы девочки погружаются в ее шею второй раз. Внизу на танцполе Дан улавливает в воздухе запах свежей крови. Он сморит на балюстраду балкона. Слышит оттуда крики, но внизу никто не реагирует. Публика продолжает танцевать как ни в чем не бывало, пока в воздухе не распространяется ужас. Так много людей напуганы наверху. Их сердца бьются чаще. Каждая секунда, пока Дан старается сдержать инстинкт, кажется ему невыносимой пыткой. Он видит на балконе тело женщины в тонком платье. Ее лицо оказывается прижатым к стеклу балюстрады с другой стороны. Оно кажется изуродованным и плоским. Виден только один ее глаз. Он смотрит вперед невидящим взглядом, на белке один за другим отражаются все цвета светомузыки. Потом он видит девочку в пижаме у балюстрады. Какой-то мужчина пытается схватить ее сзади. Дан слышит, как он что-то кричит по-итальянски. Девочка вырывается из его рук, одно ее плечо вывихнуто, она выгибается всем телом, щелкает вокруг себя зубами. Тело женщины в тонком платье все еще полно крови. Она течет по полу, капает на танцпол. На лице одной их танцующих девиц кровавые брызги, но она продолжает танцевать, ничего не замечая. Кровь. Дан жаждет крови. Он больше не может ждать и подходит к барьеру. Открывает рот и запрокидывает голову. Чувствует, как густые теплые капли капают на язык. Текут прямо в горло. Девица в кружевном платье смотрит на Дана и не может понять, что происходит. Она скользит взглядом вверх. Видит лежащее там тело. Орет, хватается за стоящих рядом людей. Кто-то кричит: «Это Виктория, это Виктория, моя подруга, о, господи, Виктория…» Кто-то указывает на Дана. На лестнице раздается громкий топот тех, кто пытается убежать с балкона. Чье-то тело падает прямо в центр на танцующих девушек. Раздается звук ломающихся костей. Все больше людей кричит. Крики снизу и сверху сливаются в один. Дан больше не может терпеть. Принюхивается. Хватает первое попавшееся разгоряченное тело рядом с собой. Филип В баре «Старлайт» Филип кладет телефонную трубку. Смотрит на нее полсекунды. Пытается осознать услышанное. Голос Мики звучал так, словно он на грани истерики. То, что он говорил, не поддается логике. – На борту какая-то инфекция, – говорит он Марисоль. – Мы должны отправить всех пассажиров по каютам и собраться в столовой для персонала. Когда Мики слышит, как его собственный голос произносит эти слова, они кажутся ему более реальными. – Какая еще инфекция? Марисоль не выглядит особенно напуганной, и это немного успокаивает Мики. Если что и заразно, так это чрезмерная реакция Мики. – Я не знаю, – отвечает он. – Может быть, и не опасная, но мы должны сейчас же закрыться. – Это будет воспринято с энтузиазмом. Филип выходит из-за барной стойки. Посетители в очереди злобно провожают его глазами. Он проходит мимо людей, которые машут, подзывая его. Решает не рисковать идти через полный людей танцпол, обходит его стороной. Не трогает латунный бордюр барьера. Смотрит на стаканы на столах. Есть ли здесь зараженные? Как это передается? Они с Марисоль брали деньги и банковские карты из множества рук, прикасались к ним. Голое потное плечо какой-то женщины плотно прижимается к руке Филипа и оставляет мокрое пятно на ткани рубашки. Он подходит к краю сцены, поднимается по ступенькам. По его лицу, должно быть, видно, что что-то случилось. Йенни перестает петь, как только его видит. Пальцы басиста замирают над струнами. Барабаны тоже постепенно затихают. В зале раздается ропот. Йенни подходит к Филипу и отдает ему микрофон прежде, чем тот успел попросить об этом. Без громкой музыки шум в зале кажется оглушительным.