Селеста завизжала от боли, недоверчиво уставившись на окровавленный сустав, где мгновение назад была её рука. И я понимала её замешательство — Виктор не мог разорвать её на куски. Она трехсотлетний вампир, одно из самых могущественных существ на планете. Но очевидно его зверь оказался сильнее. — Ты не можешь сделать это со мной! — верещала она, замахнувшись на него другой рукой и оскалившись. — Я живу уже несколько столетий и скоро обрету безграничную власть… Зверь широко распахнул пасть, и я увидела, как в лунном свете блеснули его клыки. А затем он жестко впился в её тонкую белоснежную шею. Пронзительный испуганный визг Селесты внезапно оборвался тихим хрустом — зверь буквально раздавил её шею. Он сомкнул челюсти, очевидно перекусив шею и позвоночник. Глаза вампирши были всё ещё широко распахнуты от ужаса, когда её голова упала на землю у его ног. Зверь, словно игрушку, отбросил её безжизненное извивающееся тело в сторону. Кровь стекала по его подбородку, он запрокинул голову и низко протяжно завыл на луну, выплескивая горе, боль, ярость и прежде всего жажду крови. Этот звук словно пронзил меня ножом — я задрожала, а внутри всё похолодело. Вот тогда зверь, опустив голову, направился ко мне. — Виктор, — прошептала я, когда окровавленные челюсти замаячили перед моим взглядом. — Виктор, пожалуйста… пожалуйста, не надо. Одно дело быть осушенной до смерти, что намеревалась сделать со мной Селеста. Конечно, не самая лучшая смерть. Но всё же лучше, чем быть разорванной на куски любимым мужчиной. Я была прикована к дереву и не могла ему помешать. От кровопотери я ощущала головокружение и опьянение, когда он приблизил свое лицо к моему. От его обжигающего дыхания на моей кровоточащей шее я зажмурилась и приготовилась к смерти. О боже, он откусит мою голову точно так же, как поступил с Селестой. Я почти ощущала, как его острые, словно кинжалы, клыки погружаются в мою плоть, словно веточки перекусывая кости… Но не почувствовала вообще ничего. Вместо того чтобы разорвать мое горло острыми белыми клыками, Виктор бесконечно нежно горячим и влажным языком принялся зализывать мою рану. Не так как животное пробует на вкус еду, а почти как домашний питомец, облизывающий того, кого любит. — Виктор? — прошептала я, осмелившись открыть глаза и посмотреть на него. Его всё ещё красные глаза теперь оказались наполнены нежностью и печалью, а не яростью. Он тихо заурчал и снова лизнул меня. Каким-то образом я поняла, что он пытался сделать. Он хотел исцелить меня, запечатать рану так же, как я делала много раз, когда от него кормилась. Но ничего не получалось. В нем не было моей природной способности целителя, и хотя его облизывания были скорее успокаивающими, чем болезненными, я всё ещё чувствовала, как моя кровь сочится из раны и стекает по шее. Всё мое платье спереди окрасилось в красный цвет, и хотя Селеста перерезала мне горло лишь мгновение назад, я уже начала слабеть. — Виктор, — прошептала я, когда мои веки отяжелели. — Я так тебя люблю. Прости… прости за всё. Мне так жаль… — Убери его от нее, — раздался где-то позади крик Эддисон. — Он убивает её! — Остановись! — Я узнала голос Корбина. — Вернись, Эддисон, твой пистолет здесь не поможет. Позволь мне самому справиться со всем. — Он разорвет тебя на куски так же, как и Селесту, — прокричала Эддисон. Я хотела её увидеть, но мешало огромное волосатое плечо, загораживающее весь обзор. Я ничего не видела, кроме волосатой шкуры зверя. — Подожди, — раздался третий голос — Гвендолин. — Не убивай его, не думаю, что он причиняет ей боль. — Не причиняет ей боль? — возмутилась Эддисон. — Взгляни, он весь в крови и жаждет ещё крови! — Если бы он был голоден, то сожрал бы Селесту или вон тот труп. — Гвендолин указала на валявшийся в сторонке безжизненный труп, принадлежащий, вероятно, Ли-Энн. — Ведьма права. Думаю, он пытается ей помочь, — сказал Корбин. — Но если нам не удастся в ближайшее время добраться до нее… — Её жизненная сила угасает, — заявила Гвендолин. — Нам нужно отцепить её от этого дерева, чтобы я смогла помочь. — Позвольте мне поговорить с ним, — попросил Корбин. Мне показалось, что я снова услышала протест Эддисон, но тут голос Корбина раздался совсем близко. — Виктор, — заговорил он, — знаю, ты где-то там, и знаю, что ты меня слышишь. Зверь, в которого ты превратился, думаю, он заботится о Тейлор так же, как ты. Поэтому ты должен отойти, чтобы мы могли ей помочь. Зверь издал горловой рык. — Никто не причинит ей вреда, — тихо уговаривал его Корбин. — Клянусь, Виктор, мы хотим ей помочь. — Я почти не чувствую её, — прохрипела Гвендолин, её голос как будто доносился издалека. — Она угасает… — Виктор, пожалуйста. — На этот раз прозвучал голос Эддисон. — Если ты любишь Тейлор, то должен подпустить нас к ней. Она умирает. Мы должны унести её от дерева, чтобы Гвендолин смогла ей помочь. Зверь засопел и разжал пасть. Холодным влажным носом обнюхал мою руку, а затем я почувствовала толчок и рывок. Внезапно моя правая рука оказалась свободной — он перекусил цепи! Я безуспешно попыталась приподнять слишком тяжелую руку, а в голове шумело от слабости. Виктор разорвал все цепи, освобождая меня. Затем он снова завыл, протяжно, низко и печально. Я могла ошибаться, но этот вопль, казалось, прозвучал вопросительно. — Да, — ответил Корбин смотревшему на него зверю. — Мы сделаем для нее всё возможное. Иди, пробежись под луной, ты сделал всё, что мог. Зверь Виктора снова склонился ко мне, лизнул в щеку — словно оставив прощальный поцелуй. Меня окутал аромат мускуса и теплого меха, присущий Виктору, в его кроваво-красных глазах отражался лунный свет. Затем он бросился в подлесок и бесшумно, несмотря на свою огромную массу, исчез. — Виктор, — прошептала я, попыталась последовать за ним и пошатнулась, мои ноги меня предали. Сейчас, освобожденная от цепей, я оказалась настолько слабой, что даже не могла стоять. — Держите её! — ахнула Эддисон. Корбин подхватил меня и осторожно уложил на землю. Он, Эддисон и Гвендолин столпились вокруг меня, с беспокойством всматриваясь в лицо. Они все казались словно в тумане, нереальными. Зажав ладонью рану на моей шее, Эддисон пыталась остановить вытекающую вялой струйкой кровь. Всё угасало… перед мои взором возникли черные цветы, затмевая собой всё вокруг. — Уже слишком поздно, — прошептала Гвендолин. — Она потеряла слишком много сил и крови. — Нет, я не согласна. — В голосе Эддисон послышались слезы. — Она не может уйти — не сейчас. С ней должно быть всё в порядке… всё в порядке… всё в порядке… Её слова эхом отразились в моей голове, после того как я вошла в длинный темный туннель или коридор, по которому пошла вперед. — Тейлор! — Эддисон, возможно, и кричала, но до меня доносился лишь её шепот. — Тейлор, не уходи, вернись! — Эддисон… дорогая… — В голосе Корбина слышалось сочувствие. — Прости, но уже слишком поздно. — Ещё не слишком поздно — исцели её, Корбин! Ты сможешь, у тебя достаточно силы. — Я не могу. Даже если мне удастся запечатать рану, у нее не осталось крови. Её иссушили досуха — при таких обстоятельствах молодой вампир не сможет выжить. — Тогда я накормлю её. — Голос Эддисон звучал все слабее и слабее. — Её кровная связь с Виктором разорвана? Поэтому она может пить от кого угодно. Быстро, Корбин, прокуси мое запястье. Я ожидала услышать его ответ, но в темном туннеле внезапно воцарилась тишина. Раньше я как будто слышала их разговор через приоткрытую дверь, которую кто-то резко захлопнул. Я оглядела коридор и заметила крошечный луч света. Это выход? Я подошла к щели, из которой лился свет, и заглянула в неё. И то, что я увидела там, поражало. Пустота — огромная черная яма с шевелящимися на дне тенями, безликое и безымянное нечто, извивающиеся мускулистые монстры, безгранично голодные, жаждущие поглотить всё живое. С тихим шелестом эти безымянные твари скользили друг по другу. По моей спине пробежал холодок. Я не смела смотреть на них слишком долго. Вместо этого окинула взглядом пустоту и увидела светлое окошко. Внутри него размером не больше муравьев находились Гвендолин, Эддисон и Корбин. Даже прислушиваясь, я с трудом могла разобрать, о чем они говорили. — Мне жаль, Эддисон, — говорил Корбин. — Но искра жизни в ней погасла. Слишком поздно. — Нет, ещё нет, — мрачно ответила Гвендолин. — Есть выход. Я могу вернуть её… Я могу отправиться за ней и вернуть её назад. — О чем ты говоришь? — Он окинул её предупреждающим взглядом. — Ты уже открывала двери в Бездну, Гвендолин. Ты не посмеешь сделать это снова. — Я должна, — ответила она. — Из-за меня она умерла. Если бы я не разорвала эту связь… — Да, верни её! — Эддисон схватила ведьму за руку. — Пожалуйста… пожалуйста, верни её! — Верну. Теперь не мешайте и дайте сконцентрироваться. Её голос звучал всё слабее и слабее, а окошко света почти исчезло. Меня словно кто-то отталкивал, тянул из глубины, кто-то хотел, чтобы я продолжала идти в противоположном направлении по длинному темному коридору. Я отвернулась от бездонной ямы, заполненной чудовищами. В самом конце, на другой стороне туннеля, я увидела другой свет. Это теплое золотое свечение, казалось, манило. Я шагнула к нему навстречу и услышала нежную, приятную музыку. Оттуда подул легкий ветерок, теплый и восхитительный, с ароматом цветущих растений и свежеиспеченного хлеба, ароматом любимых духов моей бабушки… ароматом дома. Я сделала ещё один шаг в ту сторону… и услышала, как кто-то позвал меня по имени. — Тейлор… Тейлор… Зов шел с другой стороны коридора, из щели, в которую я заглядывала, — где скрывалась яма, полная монстров. Я не хотела туда идти, не хотела снова видеть безымянные тени в той бездне. Я продолжала идти навстречу золотому сиянию. Но тот голос снова позвал меня. — Тейлор, вернись. — Голос казался смутно знакомым. Нехотя я обернулась на зов. Кто это и чего они хотят? Я вернулась к двери и снова посмотрела в крошечную щель, из которой проникал холодный свет. Но на этот раз увидела там не светящееся окошко, а стоявшую в темноте, на другой стороне ямы, одинокую фигурку. Гвендолин. — Открой дверь, — призывала она, и её голос эхом разлетался по огромному пустому пространству. — Открой дверь, Тейлор, я знаю, ты меня слышишь. Мне нужно, чтобы ты вернулась. Я прижалась губами к щели. — Да, я слышу тебя. А что если я не хочу возвращаться? — Не важно, просто вернись, — настаивала она. — Твоя жизнь ещё не закончена — у тебя всё впереди. — Возможно, — упорствовала я. — Но здесь передо мной ещё одна дверь, за ней теплый свет и тихая музыка. Оттуда доносится замечательный аромат, я хочу туда отправиться. — Нет! — В её голосе появилась паника. — Нет, не ходи туда, Тейлор, тебе ещё рано. Оставайся здесь, вернись со мной. — Зачем? — спросила я. — Мы почти не знакомы. Она взволновано провела рукой по длинным черным волосам.