– Я мне показалось, что я слышу чьи-то шаги. – Я ничего не слышал. Фрайни завершила изложение своей теории. Харрис кивнул. Потом он вспомнил, что она его не видит, и сказал: – Хорошо. Но вас я не оставлю. – Ты это сделаешь, – жестко проговорила Фрайни. – Если ты уйдешь отсюда, то сможешь найти Джека и спасти меня. Это ясно? – Да, – покорно проговорил молодой человек. Алан Ли обошел карусель и остановился у незаметного мужчины, сидевшего на Уиндбэге. – Пожалуйста, ваш билет, – проговорил он. – Я должен поговорить с вами, – сказал Джек Робинсон. – О Ферн Уильямс. – Подождите, пока мы остановимся, – ответил Алан. – Я попрошу Билла последить. Тогда мы сможем поговорить. Карусель пошла на свой очередной круг под песенку «Велосипед для двоих», звучавшую на целую четверть тона ниже. Гроссмит выяснил, что констебля Рокбэнка вызвали на дело о краже овец. Он заскрежетал зубами. За Фрайни они пришли сразу после полуночи. Она услышала шаги, и они с Томми сделали все, чтобы вернуть кляпы на прежние места. Чьи-то невидимые руки подхватили Фрайни и потащили ее вверх ногами. Кто-то усмехнулся. – Этого оставь, – сказал масленый голос. – Этот чурбан вынюхивал шлюх – вот и притащился сюда. Я уверен. А вот эта… – Он перекинул Фрайни через плечо. – Джонсу нужна вот эта. Фрайни вынесли из палатки. Оставшись один, констебль Харрис опять начал борьбу с опутывающими его веревками. Кляп, прочно засевший у него во рту, снова сделал его немым. Фрайни несли через темноту, пахнущую брезентом и готовящейся едой. Она пыталась определить, где именно, но не видела никаких примет. Цирк по большей части выглядел везде одинаково, особенно для того, кого тащат вверх ногами. Ее пронесли по ступенькам, по-видимому, поднимавшимся в фургон, и бросили на стул. От яркого света заболели глаза. Она потрясла головой и зажмурилась. – Ах! – сказал мистер Джонс, который, как она теперь знала, был Убийцей Джонсом из Фицройских ребят. – Ты передо мной в долгу, Ферн. – Он протянул к ней руки со шрамами на пальцах, захватил ее костюм спереди и медленно его разорвал. Фрайни смотрела прямо на него, не отводя глаз. В фургоне было четыре человека. Маленький мужчина с пластырем на руках. Рональд Смит, решила она. Высокий мужчина, по всей видимости, был Дамиан Магуайр. И ухмыляющийся разнорабочий, которому она закатила пощечину. Все, кроме Смита, уставились на нее, надеясь, что она будет сопротивляться, и предвкушая ее поражение. Мистер Джонс, стоя на коленях, теперь был занят тем, что развязывал ей ноги. Она содрогнулась при мысли о том, зачем он это делает. – Я ничего не должна, – попыталась сказать она с кляпом во рту. Мистер Джонс вынул кляп. Очевидно, ему нравилось, когда кричат, и он был уверен, что ему никто не помешает. – Ты влезла не в свое дело, Ферн, – сказал он, растягивая удовольствие и медленно стягивая с нее трико. – Ты шпионила. У тебя даже оружие было. Разве это хорошо, приносить оружие в цирк? Мы должны проучить тебя, Ферн. Ее застиранные трусики легко поддались стягивающим их пальцам и разорвались надвое. – Я должен найти Ферн, – сказал без спешки Робинсон Алану Ли. – В этом цирке творятся разные дела. – Это не цирк, это территория балаганщиков. Цирк вон там, – поправил его Алан Ли. – Она была на параде, там были все девушки. Она должна быть сейчас в женской палатке. Я вас отведу. Алан Ли и инспектор по уголовным делам, непринужденно разговаривая, миновали территорию балаганщиков. Однако когда Алан вызвал Дульчи, та сказала, что Фрайни в палатке нет. – Она и не возвращалась, – объяснила Дульчи. – Но я знаю, где она может быть. И лучше будет, если я вам скажу. Надеюсь, с ней все в порядке. Она не циркачка, но у нее все получается. С ней все в порядке. – Дульчи деликатно поведала им о клоуне Маттиасе. Фрайни оказалась беспомощной. На какую-то минуту ее охватила паника. Казалось, судьба предрешена. Джонс стащил с ее талии походный пояс. Она не издала ни звука, пока он не порвал шнурок со священным образком и не положил его себе в карман. Тут Фрайни жалобно вскрикнула. Последняя опора, помогавшая ей держаться, была разбита. У Рональда Смита сдали нервы. Фрайни была для него старовата. Его сексуальность будоражили объекты, не достигшие периода созревания. – Мне это не нравится, – сказал он. – Босс велел просто устранить ее. Про изнасилование он ничего не говорил. – А ты не хочешь дождаться своей очереди? – усмехнулся Джонс. – Она ведь уже не пожалуется. Она шпионила. Возможно, для Брунниз. Разве она не милашка? – Он указал на Фрайни. Лодыжки ее были теперь свободны, а руки связаны за спиной. При таким вынужденном изгибе спины грудь ее оказалась выставленной вперед. – Она беззащитна, – проговорил Джонс. – Сдачи не даст. – Я подожду снаружи, – сказал Рональд Смит. Он вышел, и Фрайни услышала, как чиркнула спичка. Он закурил сигарету, чтобы успокоиться. Джонс нашел застежку дорожного пояса. Вынул стопку записок и перемешал их. – С ума сойти! – ехидно заметил он. – Девушка и деньги. Что это, а? Тебе столько заплатили? – Ищи дальше, – посоветовала Фрайни. – Главный сюрприз впереди. Джонс нашел футляр для карточек, открыл его и прочитал элегантно выведенное: «Мисс Фрайни Фишер». – Ну вот. Частный детектив. Ага? Ты заигралась с большими мальчиками. Видишь? Маленькие девочки не должны играть с мальчиками. Он зловеще приблизился к Фрайни. Один рабочий схватил Фрайни за лодыжку, а другой зажал ее ступню. Она осмотрела фургон. Он был завешан предметами, до которых она не могла дотянуться. Руки ее оставались крепко связанными. У нее только одна секунда, и если она ничего не предпримет, то будет совсем беспомощной. Мистер Джонс начал расстегивать пуговицы на брюках. Фрайни забыла о цивилизованности. Годы с манерами настоящей леди и тщательно заученные социальные нормы будто бы слетели с нее вместе с одеждой. Ее титул, благосостояние и защищенность – все это намеренно было оставлено, когда она поступила в цирк. Она стала десятилетней девочкой в потрепанной одежке, сторожившей свою свинью-копилку на Виктория-маркет, которой угрожали взрослые мальчишки, прятавшиеся в темноте за прилавками. Она была восемнадцатилетней Фрайни, вынужденной защищаться под черными карнизами площади Пигаль от нападавших на нее уличных хулиганов. Сила вспыхнула в ней внезапно, как электрический заряд. Они могут ее изнасиловать, но жертвой она не будет. – Нет, – сказал обеспокоенный Маттиас Шекспир, – здесь ее нет. А она говорила, что придет, – осторожно добавил он. – Но, может быть, из-за того, что Дульчи рассказала ей о правилах поведения в цирке, она больше не интересуется клоунами. – Я так не думаю, – заметила Дульчи. – Мне показалась, что очень даже интересуется. Сказала, пусть ее лучше считают шлюхой, но она не отступится. Где же она может быть? – Может, она почувствовала, что у меня небезопасно. Так же, как и в женской палатке, – сказал Маттиас. – В цирке секретов не бывает. Может быть… мисс Янгер? Дульчи задумалась. – Пойдем и спросим у нее, – сказала она. – Но тихонечко. Все уже спят. Самсон, Алан Ли, Робинсон и клоун Маттиас, все еще в клоунском гриме, последовали за Дульчи по дорожкам меж брезентовых стен. Фрайни, изогнувшись и резко оттолкнувшись руками, вскочила, высвободив при этом ноги и ударив Джонса в то самое место, которым он ей угрожал. Пока он вопил, падая на колени, Фрайни повторила удар и вывернула связанные руки вперед. Дамиан Магуайр нацелился и нанес ей удар сбоку по голове. Она упала, врезавшись в стену фургона, перед глазами все поплыло. Ее тут же схватили и встряхнули. Она кусала хватающие ее руки. Одну удалось поймать, и она со всей силы сжала челюсти. Рука заскользила во рту, и крайние зубы сомкнулись на ней между большим пальцем и запястьем. Она сдавила еще крепче, пока не хрустнула кость. В рот хлынула кровь, и, чтобы не захлебнуться, она вынуждена была отпустить. Джонс злобно смотрел на нее, а Магуайр сбил ее с ног и бросил через спину захватом руки и шеи. Ехидный разнорабочий был занят своей рукой, придерживая ее другой рукой сбоку, он громко стонал. – Она дикий зверь, – прорычал скорчившийся Джонс. – А вы знаете, куда мы помещаем диких зверей. В клетку. Фрайни, голая и задыхающаяся, впилась ногтями связанных рук в чью-то руку, железной хваткой вцепившуюся ей в горло. Но вот она опять была в мешке, подпрыгивающем вверх-вниз: ее опять куда-то несли. Со злорадно-мстительным чувством она подумала, что кровь на ней была не ее. Мисс Янгер не спала. Она удивленно посмотрела на Дульчи. – Нет, ее здесь нет, – сказала она безразлично. – Я ее не видела. А что такое? Она пропала? – Не исключено, – неуверенно проговорила Дульчи. – Что из того? Она шлюха. Возможно, подыскивает клиентов в Рокбэнке. Мисс Янгер захлопнула дверь. Полицейский, балаганщики и циркачи переглянулись. – Что теперь? – спросила Дульчи. – Лучше отправиться на поиски, – сказал Алан. – Мне это не нравится. Фрайни никакая не шлюха. Она не может просто так уйти, ничего не сказав. Тем более когда у нее есть целых два повода остаться. – Он посмотрел на Маттиаса и дружески улыбнулся ему. Джо Джо ответил карусельщику неуверенной улыбкой. – Мне это не нравится, – повторил Алан. – Мне тоже, – согласился Робинсон. – Она обязательная, эта Ф… Ферн. Фокусник мистер Шеридан упаковал все вещи, запер фургон и завел мотор. Мотор заурчал. Шеридан вылез, потянул за крючки, которые открыли внутренние защелки. Декоративные панели упали, и он аккуратно сложил их на земле. Оставил только одну, со своим именем – «Мистер Роберт Шеридан, великий фокусник» – на первом плане. Он посмотрел на полученный результат: аккуратненький фургон «Бедфорд», выкрашенный в серый цвет ненавязчивого оттенка. Ясно было, что это фургон торговца, заполненный инструментами и всякой всячиной для сантехников. Шеридан вынул большой конверт и положил его на стопку панелей, прижав сверху камнем. Затем он сел в свой фургон и поехал в сторону Мельбурна, который был отсюда всего в двадцати пяти милях.