Фрайни втолкнули в железную клетку. Кто-то перерезал веревки на ее запястьях. Она услышала, как захлопнулась за ней дверь. Звякнула щеколда. Абсолютная темнота. Она ничего не видела. Ноги свободны, да и кляпа во рту нет. Остался привкус крови. Характерный запах хищников чувствовался где-то совсем рядом. Кто-то зашевелился. Кто-то потерся мехом о железные прутья, и чьи-то когти простучали по полу. Кто-то встал и встряхнулся. Звук напоминал вытряхивание ковра. Фрайни рассказывали, что жертва, за миг до того, как будет схвачена хищником, становится безвольной. Она уже ничего не боится, ничто ее не заботит. Друг археолог как-то рассказывал о том миге, когда зубы льва щелкнули у него над плечом. Как во сне, говорил он. Мир прекращает для тебя существовать. «Последняя милость, – сказал он, – для существ, приговоренных судьбой стать чьим-то обедом, состоит в том, что они со сладостным спокойствием покоряются смерти, примирившись со своим местом в меню хищника». – Я не примирилась, – пробурчала Фрайни. Она постаралась собраться с мыслями. Крик только разбудит льва, а она не хотела его тревожить. Она сжалась в маленький комочек, подтянув под себя ноги и стараясь стать круглой, как мячик. Страх почти подчинил ее себе. Примитивная Фрайни, которая должна была убегать от львов по саванне периода плейстоцена, завладела той оставшейся частью ее мозга, которая еще способна была мыслить. – Хорошая киска, – сказала Фрайни, чувствуя, что голос оставляет ее так же, как и мужество. Констебль полиции Харрис нашел острую сторону крюка внутри палатки. Почти час он уже возился со своими веревками, а ситуация не улучшилась. И все же они стали менее прочными, и в результате он их разорвал. Распухшими пальцами он порвал и другие веревки и, покачиваясь, встал на ноги. Он ощупал стены. Они были из брезента. Ему слышен был кашель и запах сигареты человека, оставленного охранять его у входа в палатку. Томми ощупал карман, достал перочинный нож и открыл его. Они даже не потрудились обыскать его, когда схватили. Констебль Харрис разрезал брезент в стене палатки, вышел через нее и растворился в насыщенной запахами цирка темноте. Рональд Смит его исчезновения не заметил. Маттиас, Робинсон, Самсон, Дульчи и Алан Ли миновали конюшни, оставили позади жонглеров и прыгунов. Они потревожили мистера Бертона, оторвав его от изучения шекспировских сонетов, чем он явно был недоволен. – Не знаю, где она. А вот кто она, я знаю. А что случилось? Пропала? Клоун Джо Джо кивнул. Черты лица его, рисунок на котором предполагал грусть, теперь были в полном соответствии с рисунком. – Она обещала и не пришла, Мэтт? – резко спросил мистер Бертон. – Это серьезно. Он слез с водительского сиденья, на котором устроился в фургоне, и оказался на плечах Самсона. Великан принял этот добавочный вес без возражений. Мистер Бертон уселся поудобнее. – Ну, вперед! – Он потянул Самсона за волосы, словно то была лошадиная грива. – Спасать! Джон, держась за пах, поднялся на ноги. – Лучше идем разберемся с этой деревенщиной, – грубо проговорил он. Все последовали за ним к палатке. Рональд Смит стоял на дежурстве, куря одну за другой. – Я слышал чей-то крик, – нервно сказал он. – Что… случилось? – Она дала Джонсу по яйцам, – усмехнулся Дамиан Магуайр, – и дралась как зверь. Так что мы посадили ее куда положено. – Он заглянул в палатку. – Эй, ты где? Магуайр зажег спичку. Палатка была пуста, если не считать обрывков веревки. – Ты идиот! – Джонс ударил Смита. – Ты дал ему уйти! Томми Харрис заблудился. Он бродил в темноте наугад, пока не вышел на относительно освещенное место. На него надвигалось странное существо: девяти футов высотой и с двумя парами рук. Он проглотил слюну. Только когда они поравнялись, Харрис разглядел, что это был маленький мужчина на плечах у большого. Главный инспектор по уголовным делам Робинсон коротко заметил: – А, Харрис! Какого черта ты пропал? И где Ферн? Констебль Харрис хотел было возразить и объяснить, что действовал совсем неплохо, что он вырвался из оков, но трезво рассудил, что сейчас время для объяснений неподходящее. – Они взяли ее, – сказал он. – Джонс и его люди. Они унесли ее в фургон. – Куда? – резко бросил Бертон. – Я не знаю, – беспомощно огляделся констебль Харрис. – В темноте все так похоже, – добавил он. Темнота ночи окутала и Фрайни. Холодно не было – она думала о смерти. Не так уж много шансов выйти из этой клетки живой. От нее пахнет кровью. И она была уверена, что излучает страх. Она теряла смекалку, сообразительность, которой всегда обладала, и ничего не могла с этим поделать. Стоило ей пошевелиться, как существо в клетке поднималось и передвигалось поближе к ней. Она выглядела как жертва, она пахла как жертва. – Я не хочу умирать, – взмолилась она тонким детским голоском. – Еще не хочу. Я еще многое не сделала. Даже вонючая тьма львиной клетки казалась сейчас предпочтительней того, что ожидало ее впереди. Она уйдет как пламя свечи. Кстати, а куда девается пламя, когда свечу задувают? Она прислонила свое раскрашенное лицо к железным прутьям решетки и показала смерти зубы. – Ты что-нибудь видишь? – внезапно спросил Робинсон. Харрис покачал головой. – Ноги, – выпалила Дульчи. – Кто-то бежит. – Держи его! – бросил Робинсон Харрису. Рональду Смиту, в панике убегающему от союзников, была подставлена подножка, и он рухнул плашмя на землю. Алан Ли в тот же миг оказался у него на спине. – Говори, где Ферн, – сказал цыган, и сейчас его бархатный голос прозвучал угрожающе. – Или я убью тебя. – Алан Ли был встревожен не на шутку, и присутствие двоих полицейских не могло его остановить. – Я отведу вас к боссу, – с дрожью в голосе проговорил Рональд. – Только не трожьте меня. Робинсон надел на Смита наручники, и тот повел всю группу направо. Джонс стоял на месте, где совсем недавно располагался фургон, и всех проклинал. Дамиан Магуайр и прочие выглядели растерянными. Здесь-то их и застали спасатели. Поединок был коротким, но неприятным. Джонс позвал Фаррела на помощь, потом запрыгнул в фургон, а там столкнулся лицом к лицу с чудовищем. Чудовище выставило сразу две пары рук. Самсон перехватил мистера Джонса поперек тела и пристроил его себе под мышку, да так аккуратно, будто имел дело с капризным ребенком. Джонс сопротивлялся. – Извините, мистер Бертон, – вежливо обратился Самсон, – не могли бы вы мне помочь? Карлик спрыгнул с Самсоновой высоты и закрутил галстук вокруг шеи Джонса. – Я очень вами недоволен, – обратился он к багровеющему лицу. – Если вы доставите моему коллеге малейшую неприятность, мне придется не просто придушить вас, а задушить окончательно. Мистер Джонс прекратил сопротивление. Харрис и Алан Ли окружили Дамиана Магуайра, вооружившегося ножом. Алан Ли отвлекал его внимание на себя, Харрис действовал с другой стороны. Магуайр, угрожая, вертелся из стороны в сторону. – Подходите поближе! Я с вами разделаюсь! Второй раз вам меня не взять! Ли заходил слева, Харрис справа. Магуайр продолжал вертеться, чтобы они не смогли зайти сзади. Робинсон нанес удар рабочему, тот свалился с ног, и Робинсон, придавив его коленом к земле, скрутил ему руки за спиной. Он обеспокоенно посмотрел на Магуайра. Так где же эта вмешавшаяся в дело мисс Фишер? Клоун Джо Джо заглянул в одну из соседних палаток и подобрал там большую железную сковороду с длинной ручкой. Пряча ее за спиной, он вышел к окружающим Магуайра. Алан Ли посмотрел на него. – На ринге, – спокойно сказал Джо Джо, как будто давал указания на репетиции. Алан Ли пошел по часовой стрелке, Харрис сделал резкий выпад вперед, а Джо Джо ударил Магуайра сковородой по голове. При ударе раздался низкий, тяжелый, глухой звук, и грабитель банков упал на землю, уже сам того не осознавая. На него надели наручники. Джо Джо, Алан Ли и Харрис пожали друг другу руки. – А теперь, – сказал Робинсон пребывающему в полусознательном состоянии Джонсу, – где она? Джонс выругался. Мистер Бертон потянул за галстук. Фрайни еще раз попыталась отодвинуть засов. Большие пальцы еще могли тянуть в разные стороны, но руки ее уже не слушались. Движения ее привлекли внимание льва. Он перевернулся, встал и направился к ней. Фрайни закрыла глаза. Холодный нос проскользил по ее руке, тяжелая лапа придавила к земле ее колени. Зубы дотронулись до ее кожи. Наконец-то Фрайни это почувствовала. Сонное согласие со случившимся отяжелило ей веки. Тепло разлилось по венам. Она вдохнула запах хищника. Его зубы потащили ее за руку на середину клетки. А там Бруно обнюхал ее с ног до головы в поисках имбирного печенья. Собравшаяся толпа спасателей, которой удалось-таки извлечь из рабочего секрет местонахождения Фрайни, прибежала с факелами в руках. Разбуженный Великолепный Ганс прихватил заряженную винтовку. Он рыдал, но готов был стрелять. Джо Джо, Алан Ли и укротитель львов осторожно вошли в палатку, с ужасом представляя картину, которая может открыться их взору. Они осмотрели все клетки, разбудив их обитателей, но те только скалили зубы и рычали в ответ. Фрайни Фишер там не было. Потом они пришли к клетке Бруно у самой стены палатки. Там они остановились и замерли в немом изумлении. Нагая женщина, в синяках и грязных разводах, лежала, свернувшись калачиком в центре клетки. Лицо ее было в гриме, а черные волосы шапкой упали на лицо. Подушкой ей служила спина медведя, руки спрятались в его коричневой шерсти. Алану и Джо Джо она казалась сейчас лесной богиней, неуязвимой укротительницей диких зверей. Для инспектора по уголовным делам Робинсона она была свидетельством состава преступления, в котором он намеревался уличить мистера Джонса. Самсон целомудренно отвел глаза. Мистеру Бертону припомнилась гравюра из маркиза де Сада. Для Джонса, в наручниках на запястьях, она стала эротическим воспоминанием, которое мучило его до тех самых пор, пока, после соответствующего уголовного процесса, ему не надели на голову мешок, не связали руки и не отправили в вечность. Фрайни открыла глаза и заморгала. – О! Вы все здесь, – сказала она, словно во сне. – Я никак не могла открыть щеколду. Джо Джо и Ли открыли дверь клетки, и она выползла наружу. Бруно потянулся за ней своим вездесущим носом и заворчал. – Есть у кого-нибудь имбирное печенье? – спросила Фрайни и рухнула в ожидавшие ее руки. Глава 16