Фрайни посмотрела в обе стороны: на темный профиль цыгана и на округлое лицо клоуна. Она взяла обе руки и удержала в своих. – Вы поняли, что Джонс и трое его приспешников чужие в цирке, стоило им только здесь появиться. Вы начали подозревать. А мистер Кристофер знал. Возможно, ему попались на глаза какие-то документы Джонса, а может быть, он услышал их разговор. Но он написал об этом в своей маленькой записной книжке. Но так как он был порядочный человек, – Робинсон бросил взгляд в сторону Гроссмита, опасаясь его ухмылок, – он пошел первым делом рассказать об этом Фаррелу. Этот цирк как большая семья, и Фаррел был его другом. Джонс подслушал. Вот почему мистер Кристофер должен был умереть. У мисс Янгер вырвался стон. Фрайни с чувством жалости и вины посмотрела на человека, которому она не могла помочь. Дульчи придвинулась к Молли поближе и взяла ее за руку. Повелительница лошадей терпела это прикосновение не дольше минуты, потом отдернула ладонь и обхватила себя руками, как человек, испытывающий сильную боль. Сэм Фаррел низко опустил голову, а пальцы его измяли поля шляпы, лишив их всякой формы. – Убийство было совершено человеком, который являлся владельцем «Выхода», – продолжал Робинсон, – это некий мистер Денни, который был единственным действующим сотрудником «Сладких снов». Он так хорошо провернул дело, что мы арестовали вместо него другого человека. Эта фраза тоже вызвала смех. Робинсон поднял руку. – Мы ее задержали, потому что жизнь ее была под угрозой. Для преступных операций «Выхода» в городе убийца привлекал криминальные элементы. Среди них шла вражда, и, когда один тип передал нам информацию, его застрелили средь бела дня на Брансвик-стрит. Такое положение дел нам не понравилось. Потом в этом уравнении с неизвестными появилась женщина. – Он намеренно не смотрел на Фрайни. – Ее попросили решить проблему цирка и найти саботажников. Она это сделала за несколько дней. Но у нее не было необходимой информации о «Выходе», не было до той последней ночи. Тогда ее и моего констебля схватили, и, после того, как они обменялись информацией, мы узнали, кто был кто. После этого оставалось только поймать негодяя и спасти невинную жертву. – При такой характеристике в свой адрес Фрайни усмехнулась. – Мы это сделали, и вот мы здесь. – Так кто же убийца? Этот ублюдок Джонс? – спросил Берни, подумавший о том, что с людьми гораздо сложнее, чем с медведями. – Нет! – сказала Фрайни, попытавшись встать. Попытка не удалась – подкосились колени. Джо Джо и Алан Ли поддержали ее с двух сторон. – Это мистер Шеридан, фокусник. – Но как? – не отступал Робинсон. – У него же было алиби. – Очень просто. Он же иллюзионист, вы об этом не забыли? А трюк с исчезновением Дульчи? А кинжал в воздухе? Потолок в доме протек, покраска размыта, и там было отверстие. Ему оставалось только поставить бумажную заплатку на место удаленной им заранее штукатурки, так чтобы она снизу выглядела незаметно. После этого ему нужна была парочка блоков и прочный тяжелый кинжал, подвешенный на леске. Он смог подвесить кинжал острием вниз на леске прямо над бумажной заплаткой. Он знал, что мистер Кристофер всегда спит на спине, так как на лицо он наносит крем. И еще он знал, что так как миссис Уизерспун не любит, когда ее постояльцы передвигают мебель в комнате, то кровать мистера Кристофера будет стоять на старом месте. Конец лески проходил через блок и далее к отверстию, подобному первому, в потолке его комнаты, и спускался в его собственную комнату. Он мог отпустить блок в любой момент. Потом он мог спуститься к чаю и подождать, пока кто-нибудь не обнаружит тело. Дверь была заперта и закрыта на задвижку. Единственный способ проникнуть внутрь – это влезть через окно. А так могла туда проникнуть только миссис Паркс. – Это действительно был хитрый, изуверски изощренный план. Все, что обнаружила бы полиция, и полиция таки обнаружила только это, – был мертвый мистер Кристофер, пронзенный ножом, которого не было на месте преступления, и несколько кусочков бумаги, оторвавшейся, когда Шеридан втаскивал кинжал обратно. Могу поспорить, что на крыше для него места было предостаточно: проползти он мог. Он просто прилепил на отверстие еще одну, заранее заготовленную заплатку, удалил свое приспособление и посмеялся над полицейскими. Полиция арестовала миссис Паркс. Он ее подставил. Подкинул ей в комнату оружие. Замки его не останавливали. Прошлой ночью он хотел избавиться от меня, подсунув заостренную щепку в попону на спине Мисси. Я ее обнаружила. Должно быть, это его разозлило. Но Джонс сказал, что получал приказы от фокусника мистера Шеридана. – И где он теперь? – спросила мисс Янгер, которой очень хотелось это знать. – Он исчез, – ответил Робинсон. – Но мы его найдем. Вчера вечером по всем дорогам поставлены посты. Однако он хитер. Джонс будет повешен за кровавую расправу с Реффо на Брансвик-стрит. Остальные из ребят Ройз не будут теперь несколько лет гулять на свободе. Следствие разберется с нарушениями, допущенными Смитом. Магуайр отправится в тюрьму на пожизненное заключение за вооруженное ограбление, бегство из-под стражи и попытку изнасилования Ферн. Волна страха опять захлестнула Фрайни, ноги подкосились. Эскорт поддержал ее. Руки клоуна и цыгана скрестились у нее за спиной. – Держись, Ферн, – прошептал Клоун. – Шоу должно продолжаться, ты же это понимаешь. Она слабо усмехнулась. Встал мистер Фаррел. – А как же шоу? – спросил он. – Что будет с цирком Фаррела? – Ну, а теперь письмо, – Робинсон порылся в кармане. – Да, вот это письмо нашли на груде декоративных панелей от грузовика мистера Шеридана. Адресовано оно вам, – сказал он удивленной Фрайни. – Мне прочитать? – Фрайни кивнула, и Робинсон начал читать: – «Дорогая Ферн! (Я сохраняю ваш псевдоним.) Vicisti, Galilaeae![6] Вы победили. Только что, сквозь стену небезызвестной вам палатки, я имел счастье выслушать ваше детальное описание всех моих замыслов. Не знаю, кому вы все это рассказывали, но если этот светловолосый молодой человек действительно констебль Харрис, то я пропал. Похоже, вы нашли колючку в попоне Мисси. Вы очень опасная женщина». «Это мое Apologia pro sua vite[7], – Фрайни фыркнула, – мистер Шеридан не смог даже правильно написать по-латыни. – Все очень просто, Ферн. Мастерство, для достижения которого я так долго трудился и которым в конце концов овладел, не было оценено по заслугам. Верт меня отпустил, а Соул Бразерз не оценили. По этой причине, получив место (со смехотворной зарплатой) в цирке Фаррела, я решил увеличить свой доход и показать миру, на что способен фокусник. Вам ли не знать, как легко можно обмануть человеческий глаз. Достать из морга подходящий труп бедняка было проще простого. Почти так же просто было вывезти Уильяма Седдона в гробу с секретом. Хоть и немного помятый, он все же был очень благодарен. Унаследовав несколько состояний, он заплатил мне тысячу фунтов. Более того, я обучил Дамиана Магуайра нескольким элементарным трюкам, снабдил его хлороформом и ножовкой, чтобы обезвредить охрану. И Рональд Смит вышел из дома в форме полицейского. Он затерялся среди других полицейских и был там до тех пор, пока ему не удалось ускользнуть и попасть в цирк. Он попытался удалить отпечатки пальцев с помощью кислоты. Но это, как вы понимаете, сделать невозможно. Однако вызванная боль, по-видимому, испортила его характер. Жаль, что ему пришлось сбежать. Мерзкий мужичонка. Но еще более отвратительный был Убийца Джонс, тот, которого я взял у ребят Фицроя, где во главе Альберт Эллис. Уверен, что он плохо кончит. Уверен, что вы сделаете все возможное, чтобы достичь желаемого результата. Однажды, будучи пьяным, я рассказал о «Выходе» Красотке Ирис. Боюсь, она все выболтала Брансвикским ребятам, а они рассказали полицейским. Я вынужден был отдать приказ, чтобы Реффо, что был на посылках у Красотки Ирис, застрелили. Было очень жаль. Однако сомневаюсь, что о нем будет кто-то горевать. Мне нужен был Джонс, потому что кто-то же должен был руководить процессом развала цирка. С этим упрямым парнем Фаррелом невозможно было договориться в рамках обычных коммерческих сделок. Приходилось на него давить, а Джонс для этого человек очень подходящий. Я очень надеюсь, – письмо продолжалось в том же вежливом тоне, – что он не слишком жестко с вами обращался, Ферн. Я приказал ему вас утихомирить и продержать одну ночь, чтобы вы не мешались под ногами. Но Джонс выполняет все приказы с чрезмерным рвением». Фрайни передернулась. Алан Ли сквозь зубы прошептал проклятие, а Джо Джо обнял Фрайни еще крепче. Самсон ударил каменным кулаком по своему массивному колену. – «Но если вы это читаете, значит, вы все еще живы. А это главное». Нейтральный голос Робинсона не лишил письмо того оскорбительного тона, в котором оно было написано. – «А теперь я уже не вернусь, а потому отдаю вам мою половину цирка. Сделка совершена, и все подписано. Надеюсь, это будет в какой-то мере компенсацией за то, что Джонс с вами сделал, Ферн. Я заработал деньги, оставил свой след и теперь могу удалиться. Сомневаюсь, что вы меня когда-нибудь увидите вновь. Не поминайте лихом», – письмо продолжалось. Нотка недоверия изменила голос Робинсона, и он начал абзац снова: – «Не поминайте лихом. Я убил всего одного человека. Человека, которого я любил. У меня была краткая связь с мисс Минтон, и я попытался забыть Кристину с Красоткой Ирис, в которой тоже есть подобная холодная отчужденность, но ничего хорошего из этого не вышло. Но когда встал вопрос о деньгах, иного пути у меня не оказалось. Я убил ее, потому что она знала обо мне, а я тогда не мог подвергнуть себя риску быть разоблаченным. Могу только сказать, что умерла она моментально и во сне. Я напоил снотворным ее и миссис Паркс, которая показалась мне очень подходящим кандидатом на роль козла отпущения. Нож точно такой же, какой использовался в моем цирковом номере. Если вы изучите потолок в комнате Кристины, то сможете просунуть палец в дырочку. Иллюзия. Все это – иллюзия». И подписано: «Роберт Шеридан, великий фокусник». Сразу же все, кто слышал чтение, закричали, выражая свое мнение об авторе письма. Мисс Янгер пронзительно вопила: «Он был мужчиной! Крис был мужчиной! Я убью его. Я убью этого негодяя!» Дульчи старалась успокоить ее и смягчить ее неистовство. Фрайни сначала вся похолодела, потом резко покраснела. Ее била дрожь, которую она не могла унять. Каталонцы, которые получили перевод письма на французский от мистера Бертона, бранились в унисон. «Mare de Deu! Monstruos!» Собаки лаяли. Клоун Тобби вышел из транса и прокомментировал: «Иуда!» Сосед уставился на него в изумлении. «Негодяй», – добавил Тобби, просто чтобы доказать, что его слова не были случайностью. – Замолчите! – взревел Робинсон, но его голос утонул в общем хоре. – А не можем мы просто поймать его и посадить в клетку со львами? – спросил Великолепный Ганс. – Ведь именно это собирался Джонс сделать с Ферн. Не знаю только, с каким именно львом. Может, с Принцем. Он откусит ему голову. Самсон поднялся, взял железную стойку и согнул ее зубами. Фаррел вновь щелкнул кнутом, и голоса затихли. – Все. Наступил конец этой ужасной истории. Когда его поймают, то отдадут в руки правосудия. Он признался в убийстве, и его за это вздернут на виселице. У хозяина ринга был врожденный талант руководителя. Теперь все сидели тихо. – Ваше дело сейчас решить, – спокойно сказал он, – будет ли цирк Фаррела продолжать свое существование. Я вас подвел. Не должен я был продавать долю «Сладким снам». Мне следовало выставить Джонса из моего шоу, как только он прикоснулся к первой же девушке. Вы полагались на меня: думали, что я вас защищаю. Но это было не так. Я даже допустил, чтобы с невинной наездницей плохо обращались, – а дело могло бы дойти до убийства. Теперь половина цирка принадлежит ей, и, видя, как обстоят дела, она ни за что не захочет даже видеть этот цирк. Чего вы хотите? Что могу я для вас сделать? – Вопрос вот в чем: что она хочет сделать? – просто проговорила Дульчи. Фрайни уже справилась со страхом. Она смотрела на юридический документ, который передал ей инспектор Робинсон. – Я хочу отдать его вам, мистер Фаррел, – просто сказала она, – если вы не против. Вы можете оставить его или продать. Но финансовое положение его такое, каким оно и должно было оказаться. Однако я могу договориться со своей состоятельной подругой, и она обеспечит вас фондами на следующий год. А затем, если шоу будет приносить прибыль, вы сможете вернуть ей деньги, а она передаст вам цирк. – Она на этой пойдет? – подозрительно спросил Фаррел. – О, да! – радостно улыбнулась Фрайни. – Она любит цирк. Это официальное предложение. Так что вы выбираете? – Что, продолжаем работать? – спросил Сэм Фаррел, окидывая взглядом арену. Некоторое время стояла тишина. Потом мистер Бертон хрипло проговорил: «Конечно». Бивансы согласно закивали. За ними – каталонцы. Великолепный Ганс сказал: «Я останусь и посмотрю, как пойдет дело». Берни выкрикнул: «Да!» Мисс Янгер подняла голову из-под закрывающих ее лицо рук и прошептала: «Пожалуйста. Это единственное, что у меня осталось». – Итак, мы продолжаем, – сказал Фаррел, снимая шляпу и вытирая ею лицо. Он посмотрел на часы и усмехнулся. – А сейчас, – добавил он, поднимая свой кнут, – наступил момент, когда для всеобщего удовольствия и развлечения «Цирк Фаррела и шоу диких зверей» представляют… – Барабанщик откуда-то достал свой барабан, и раздалась барабанная дробь. – Кубок Мельбурна! Двое акробатов внесли бакелитовое радио с кабелем, протянутым от грузовика с генератором. Мистер Фаррел повернул диск, и веселый голос диктора прорвался через потрескивания и шумы: – Сегодня прекрасный день для скачек! Можно было расслышать, как муха пролетает. Робинсон подумал, что все эти люди в цирке ненормальные. – Видел? – сказал Самсон сержанту Гроссмиту десять минут спустя. – Я же говорил тебе, Стейтсмен очень вынослив. Дульчи, которая поставила на Демоста, забрала свой выигрыш у мистера Бертона и торжествовала из-за десяти шиллингов. – Думаю, мне лучше пойти прилечь, – сказала Фрайни. – Я не так хорошо себя чувствую, как мне поначалу показалось. Не замеченный никем (кроме мисс Янгер) эскорт в составе цыгана и клоуна отправился проводить Фрайни из главного шатра. Глава 17 Раз и навсегда, сквайр, пожмите руки! Не держите зла на бедных бродяг. Людям нужно развлекаться. Не могут они все время учиться, равно как и все время работать. Не для этого они созданы. Мы нужны вам, сквайр. Поступите мудро, да и по-доброму, и мы принесем большую пользу, никак не вред. Чарльз Диккенс. Тяжелые времена В то же самое утро во вторник мистер Шеридан приехал на своем неприметном фургончике в доки. Было всего шесть часов утра, и бригады рабочих еще не вышли. Он купил билет до Боливии на маленькое торговое суденышко под названием[8]. В названии он увидел очаровавшее его совпадение. Его оксфордский твидовый костюм был безупречен, манеры столь же приятные, как и прежде. Останавливая фургон у первого сарая, он что-то напевал. Испуганная стая разноцветных голубей внезапно взметнулась в утреннее небо. Это озадачило мистера Шеридана. Должно быть, испугавший их был где-то поблизости, но он никого не видел. Холодная металлическая трубка дотронулась до его щеки. Он медленно повернул голову. Это было дуло пистолета. Сзади усмехнулись. – Куда-то уезжаете, босс? – О, это ты, Луис. Ты же меня и вынудил. Убери-ка эту пушку от моего уха. – Пытаешься унести ноги, босс. – За Луисом стоял Альберт Эллис, выставив напоказ все свои крысиные зубки. – Оставляешь убийцу в тюрьме. Его же повесят. И ты нас всех бросаешь. Как-то не по-дружески. Правда, ребята? – Совсем не по-дружески, – согласился Циклон Фрэдди. – Если ты думаешь, что вот так просто бросишь нас в беде, то ты ошибаешься. Где деньги? – потребовал Эллис. Мистер Шеридан так испугался, что стал цвета восковой свечи. Они так решили. Мир выходил из-под контроля. Голос его задрожал, потерял свою обычную маслянистость. Он вытащил бумажник. – Вы можете его взять. Возьмите все. Только не убивай меня, Эллис! Альберт Эллис взял стопку банкнот и ласково улыбнулся.