Я огрызнулась: — Я пошла за твоей… — Знаю. Ты пошла за моей сестрой ради меня, и я могу как любить тебя за это, так и быть чертовски разъяренным за то, что ты это сделала. Я никогда больше не оставлю тебя. Я больше никогда не доверю никому, даже нашей собственной группе Связных, следить за тобой. Я просто собираюсь пропустить использование слова на букву «Л», потому что уверена, что это просто небольшой промах, поэтому вместо этого киваю ему. — Мне нравится этот план. То чувство, когда ты уходишь, было… давай не будем повторяться. Нет никакой реальной причины, по которой мы не можем просто оставаться здесь вместе с этого момента, верно? Его глаза сузились, словно он не верит моим словам, что просто смешно, потому что он буквально чувствует мою ложь, и я никогда не была так честна с ним за все месяцы нашего знакомства. Но через минуту он справляется с тем, что его беспокоит, и тянет меня обратно в свои объятия, чтобы вывести из ванной и вернуть в… как бы, черт возьми, ни называлась комната, которую мы только что покинули. Может быть, ад? Чистилище, а может быть, даже Лимб, потому что я застряла там, не зная, что, черт возьми, происходит с Нортом Дрейвеном и его мягкими глазами, которые он только что мне подарил. Мягкими. Я бы не поверила, если бы не была в нескольких дюймах от них и не смотрела на него, как на чертово солнце. Надежда на то, что, возможно, он верит мне, расцвела внутри меня, как сорняк, который невозможно уничтожить, хотя он может задушить всю мою жизнь, если это окажется не так. Мне нужно остановить себя, чтобы не думать об этом. Стыдливо выйдя в коридор, мы сталкиваемся не с кем иным, как с Кираном и Кайри, сестрой моего Привязанного. Кайри ухмыляется, глядя на нас, шатающихся вместе, или, может быть, на тот факт, что мы только что вышли из туалета вместе, что немного неловко. Когда Грифон просто смотрит на них обоих, и медленная ухмылка растягивается на его лице при виде его очень живой и невредимой сестры, она хмыкает и говорит: — Отпусти свою Привязанную, чтобы я могла тебя обнять. А еще жутковато видеть, как ты так улыбаешься, сбавь обороты. Грифон помогает мне опереться о стену, а затем обнимает ее, зажмурив глаза и вздохнув с облегчением. — Как насчет того, чтобы ты больше никогда не позволяла себя похищать, чтобы моя проклятая Привязанная не бросилась тебя спасать? Такая заноза в моей заднице, Кай. Она издает водянистый звук, а затем пихает его. — Я не просила ее об этом! Хотя, удобно иметь ее рядом. Ты бы слышал, как они все говорят о ней, как будто она предвестница смерти или что-то в этом роде. Это было чертовски странно… пока я не увидела, что люди повсюду падают замертво. Тогда все стало немного понятнее. Грифон издал презрительный звук себе под нос и огрызается: — Они заслуживали гораздо более медленной смерти после всего, что сделали, но, по крайней мере, хоть раз не было выживших. Киран издает не менее раздраженный звук, вмешиваясь в их маленькую тираду, и говорит: — Да, за исключением того, что мудак, ответственный за все это, сбежал. Он все еще на свободе и все еще одержим твоей маленькой убийственной Привязанной, Шор. Затем все трое поворачиваются и смотрят на меня, где я медленно тащусь по коридору прочь от этого разговора, и я гримасничаю. — Послушайте, я все равно не смогла бы убить этого человека, так что пришлось оставить его в живых или умереть в попытке, и я знаю, что, например, довольна тем, как все обернулось. Кайри подходит ко мне и немного неуверенно и осторожно обнимает меня, но ясно, что она больше беспокоится о том, чтобы не причинить мне боль, чем о том, чтобы прикоснуться к Заклинательнице душ. — Спасибо тебе. Маленький зверек у твоих ног спас меня, вместо того, чтобы остановить тебя от вскрытия, и я никогда не смогу отплатить тебе за это. Я понятия не имею, что делать с чьей-то благодарностью. Неловко. Поэтому я отмахиваюсь, как профессионал. — Я знала, что в тех лагерях я в безопасности от определенных вещей, а ты — нет, и мне было несложно сделать выбор. Кроме того, кто не был немного порезан на кусочки и кубики в свободное время? Никто из них даже не улыбнулся на мою неубедительную попытку пошутить, но, похоже, сегодня они все провалились. Я бросаю взгляд на Грифона и говорю: — Не хочу быть занозой в заднице, но мне нужно присесть. Он тут же подхватывает меня на руки, а когда я пытаюсь протестовать, огрызается: — Ты и так долго шла. Дэвенпорт может на меня наехать за это; я с этим разберусь потом. Кайри начинает гоготать позади нас, но Грифон игнорирует ее и направляется обратно в комнату, которая, как я теперь вижу, является офисом Норта. Я выскальзываю из объятий Грифона, когда мы входим в дверь, не желая вести себя неуместно рядом с незнакомыми мне людьми, хотя Грифон и протестует против этого. Норт все еще сидит там, где мы его оставили, его парадная рубашка застегнута лишь наполовину, на его лице громовой взгляд, и он стоит перед двумя взрослыми мужчинами, которых я смутно узнаю по тому проклятому ужину, на котором мы присутствовали целую жизнь назад. Как только мы входим в комнату, один из них оглядывается на меня и говорит: — Ну, теперь она здесь…. Норт прерывает его, с кислотой, сочащейся из его слов: — Попытайтесь обратиться к моей Связной прямо сейчас, Хэннити, и я не буду нести ответственность за то, что произойдет. Я замираю, но Грифон просто скользит передо мной, закидывая руку за спину, чтобы прижать меня к своему телу, но явно ограждая меня от взглядов всех, кто мог бы что-то от меня хотеть. Хэннити прочищает горло и тщательно подбирает слова. — Я просто пытаюсь сказать, что только один человек точно знает, что произошло. Если бы мы могли услышать это непосредственно от вашей Связной… — Нет. Вы ничего не услышите от нее, как и остальные члены совета. Вы сидите здесь, потому что Грифон проверил вас. Если этот статус изменится, если он обнаружит хотя бы малейшее проявление обмана со стороны кого-либо из вас, с вами разберутся. — И как ты собираешься этого добиться, Норт? Ты силен, но ты не бог. Я должна просто забыть об этом, но чтобы они так его допрашивали? Мои узы не в восторге от этого. Грифон крепко обнимает меня, чувствуя, как мои узы берут верх, а мои глаза меняются. Я наклоняюсь в его объятиях настолько, чтобы Хэннити и Рокелл могли меня рассмотреть, и говорю: — Я. У него не будет шанса натравить на вас Августа и его существ, потому что я уложу вас на землю прежде, чем у них появится такая возможность. Я наблюдаю, как двое взрослых, высшего уровня, одаренных мужчин сглатывают при виде моих пустых глаз. Восторженный взгляд Норта только еще больше притягивает меня к нему. Это чертовски приятно; мои узы прихорашиваются у меня в груди * * * В тот момент, когда Хэннити и Рокелл, наконец, прекращают допрашивать Норта и оставляют нас, он хватает свой телефон и требует, чтобы Феликс пришел еще раз взглянуть на меня. Мне хочется протестовать, но я уже вспотела от очень резких болей в бедре, и это невозможно скрыть ни от одного из моих Связных. Грифон направляет меня в кресло, пока мы ждем моего единственного надежного друга-Целителя. Феликс прибывает меньше чем через минуту, выглядит измотанным и совершенно поджарым, но сразу же приступает к моему исцелению. Когда наши глаза встречаются, в его взгляде явственно читается облегчение, от которого я съеживаюсь. — Ты встретил мои узы, да? Он смеется, прижимая ладонь к моей голой лодыжке, и его дар наполняет меня. — Конечно. Не думал, что в тебе живет что-то настолько ужасающее. Я закатываю глаза, когда дверь снова открывается, и в комнате становится очень тесно от моих Связных, наших друзей и еще нескольких незнакомых мне людей. — Я пыталась предупредить вас всех, но никто мне не поверил. Они и в лучшие времена — язвительная сука. Гейб подходит ко мне и гладит меня по щеке, не обращая внимания на неодобрительные протесты Феликса, и нежно целует меня. — Слава богу, ты проснулась. Я провожу языком по нижней губе, рассеянно перебирая его вкус. — Я не очень… спала так, как мне нужно. Еще час или два, и я отключусь на несколько дней. Первые три дня в лагере я тоже спала, это помогло мне пережить скуку. Он кивает, а затем отходит в сторону, чтобы не мешать Феликсу, пока он заканчивает с исцелением моего бедра. Сойер обнимает Сейдж за плечи, и я вижу, каких усилий ему стоило удержать ее от меня. Я все равно улыбаюсь ей, зная, что брошусь к ней в объятия, как только смогу. Она выглядит чертовски измученной. Киран насмехается надо мной и занимает место рядом со мной, ожидая своей очереди на осмотр Феликсом, и огрызается: — Ты спала большую часть времени. Как гребаный младенец, даже привязанная к стулу. — Ты все еще жалуешься на это? По крайней мере, ты мог лечь, и я достала тебе нормальную еду, ты мог бы сказать спасибо, знаешь ли. Он пристально смотрит на меня, а затем угрюмо говорит: — Курица была дерьмовой. Я смеюсь в ответ. — Курица всегда дерьмо. Но отходы еще хуже, так что, опять же, не за что. Феликс, наконец, убирает свою руку от меня, и когда он переходит к Кирану, в его даре чувствуется колебание, которого раньше не было, и он явно приближается к концу своего источника энергии на сегодня. Сейдж тоже это чувствует, конечно, ведь они Привязанные. Она смотрит на него, нахмурив брови, а затем я наблюдаю, как ее узы волной вырываются из нее и проникает в него. Он слегка ворчит и опускается на пятки, но линии напряжения тают почти мгновенно. — Черт, извини! Я все еще выясняю, как это сделать! — заикается Сейдж, и Феликс отступает назад, чтобы успокоить ее, но мое внимание приковано к другому. Главным образом туда, где Киран смотрит на Сейдж с чем-то близким к… удивлению. Что это за хрень?! Он замечает кинжалы, которые я вонзаю в его голову. Когда его глаза поворачиваются в мою сторону, мой взгляд опускается к его ноге, где все еще разрезана экипировка Така. Там, где должна была быть длинная рана, которую лишь частично затянули в спешке, прежде чем они пришли за мной, теперь нет ничего, кроме свежезажившей кожи. Моя челюсть едва не падает на землю, но тут Киран бросает на меня злобный взгляд, и мой мозг снова включается. Конечно, это не мое дело — психовать по этому поводу в комнате, полной людей, которым мы определенно не доверяем, потому что здесь есть люди из ТакТим, ожидающие приказов Норта, и еще несколько мужчин в костюмах. Помощница Норта, которую я не заметила, как она появилась, и которая стоит в углу, навязчиво наблюдает за ним, и ничто в моем отсутствии не уменьшило моего желания выколоть ей глазные яблоки. Меня только что оторвали от него, когда он был мне нужен, чтобы пописать и подлечиться, но то, что эта сука смотрит на него, для меня неприемлемо. — Пен, тебе стоит отправиться домой, раз уж мы все взяли под контроль, — говорит Грифон, вытаскивая меня обратно из кресла и садясь напротив меня, его руки скрещены на груди, а тон очень жесткий. Он гораздо менее дружелюбен с ней, что является очень приятным изменением, и мои узы немного оседают в груди от его преданности. Гейб заходит, обходя меня с фланга, как будто он готов к тому, что все пойдет очень плохо, но мне нравится, что этот парень снова рядом со мной. Она издает звук недовольства, словно злится на него, но потом Норт прерывает ее тоном, не терпящим возражений: — Иди домой и не приходи завтра. Я договорюсь о времени нашей встречи в офисе совета. Поместье переходит на минимальный контакт, а тебя нет в списке охраны. О. О, мне это очень нравится. Я пытаюсь сдержать самодовольное выражение лица при этих словах, но Гейб фыркает и качает головой, так что у меня явно ничего не получается. Ну, кого это волнует, ведь она была более чем согласна войти в его комнату со мной в его кровати. С ключом. И выбирать ему одежду. Его нижнее белье. — Сделай глубокий вдох. Еще один, Привязанная, — бормочет Грифон, его голова слегка повернута в мою сторону, но его тело все еще находится между мной и комнатой. Теперь я не совсем уверена, делает ли он это для моей или их защиты. Я должна поступить правильно и убраться отсюда. Я шарю вокруг, пока не зацепляюсь за руку Гейба, и отступаю в сторону, пока не упираюсь в его тело. Он принимает меня без вопросов и колебаний, поворачивается ко мне и защитно обхватывает меня свободной рукой. Когда я поднимаюсь на цыпочки, он наклоняется, чтобы встретить меня на полпути, наклоняя голову, чтобы я могла прошептать ему на ухо: — Отведи меня куда-нибудь, пожалуйста. Куда-нибудь, где мы можем быть одни, но все же рядом. Я не могу… Я не могу справиться… Он смотрит на меня так, словно ожидает, что я разрыдаюсь, с неясным подобием паники, а затем успокаивающим тоном говорит: — Хорошо, я могу это сделать. Давай, Связная. Я знаю, куда идти. Он ведет меня по коридору, которого я никогда раньше не видела — место просто смешное, — а потом мы заходим в небольшой альков, вырезанный в одной из стен. У входа стоит большое растение в горшке, которое частично закрывает диван, встроенный в стену, и небольшой книжный шкаф со старыми томами.