— Я ничего не думаю. Как их звали? Тут же вспомнился фильм о трёх мушкетёрах: «-Имя, сестра! Имя!». Но мне происходящее напоминало бразильский, твою дивизию, сериал. — Стасия Поленина и Владим Калинин. А твоих?.. — Алекса Корбина и Дим Корбин. — Фу-у-х!!. Протяжно выдохнула Марика. Я сдержался, потому что где-то на задворках глубинной, фрамовской памяти шевелилось что-то. Я сосредоточился и потихоньку разгребал завалы обрывочных неясных воспоминаний. — Чего ты молчишь? — М?.. Да что-то припоминается. Подожди — я подумаю. Прозрение пришло мгновенно, как фотовспышка. Прямо встал перед глазами участок документа, где было ясно написано, что до замужества мать Фрама звали Алексой Калининой. Это финиш, твою дивизию. — Моя мать — Калинина до замужества. — Что?!! Как?!! Это же.. — Ага. Большая вероятность того, что мы двоюродные брат и сестра… Ёперный театр. — Но это же ерунда! Так не бывает! — Подумай. Я читал документы родителей и точно помню, что они работали в ведомстве здравоохранения по части исследования заразы. Они поехали в Зелёные Холмы в семьсот семьдесят девятом, в самом начале болезни. Бьюсь об заклад — твои тоже. — Да. — А ещё я помню примечание, что ВСЕ в семье моей матери были так или иначе причастны к науке и медицине. Понимаешь? Все. Моя мать скорее всего сестра твоего отца. Двое с не самой распостранённой фамилией, одной профессии и в одном месте. Слишком невероятно для совпадения. Даже то, что твой дядя не знал обо мне — объяснимо. Если уж Поленины не знали о твоем рождении и замужестве твоей матери, то уж тем более они не знали обо мне. Нас и в приюты разные отдали потому что мы в разных семьях жили. Короче — условно мы двоюродные брат и сестра. Приедем домой и заглянем в архивы. — И что теперь?. В уме не укладывается. Я не верю. Вот когда увижу документы… А пока — мы чужие люди. Понял? — Понял. — И чтоб — никто! — Ага. Калинина была похожа на богиню ярости. Кажется я догадываюсь в чем дело. Страх Марики понятен. Чуть было не переспала по пьянке с человеком, который оказался её практически братом, хоть и двоюродным. В Рассене, как и во многих странах Сферы, связь между кузенами считается стыдной. Так повелось. Этакий инцест-лайт. Поэтому становиться объектом насмешек и укоров мало кому охота. Хоть на Земле у нас даже браки между двоюродными родственниками разрешены, но мне тоже стало стыдно, что я чуть было не согласился тогда и в результате гипотетически мог кузину… Э… Того. Вернее могла она — меня, но это сути дела не меняло. И что же получается? Я теперь могу её сиськи обсуждать с другими мужиками только чисто академически? Эх.. Когда Мишка притащил узел с едой, мы сидел как ни в чём не бывало. Раз тайна, значит — тайна. Подкрепились свежим молоком с пышным, вкусным хлебом. Я что-то не заметил тут коровника, да и навозом не пахло. Рассказал Мишке о своем недоумении, а он обьяснил несоответствие. Мы, оказывается, сидели в центральном дворе станицы. Она была в плане устроена наподобие многогранника. В центре большой двор с мастерской, церковью, складами и прочим общественным хозяйством. Вокруг распаханы огороды и отгорожены выпасы для мелкого скота. По периметру шла цепочка укреплённых дворов, этаких мини-фортов. Между ними тянулась бревенчатая стена. Она защищала от дикого зверья и залётных мелких банд. Где-то недалеко от стены был и большой коровник, плодами которого мы подкреплялись. Снаружи от стены были пастбища для крупного скота и поля с зерновыми. Они же обеспечивали открытое пространство для наблюдения. Общее население станицы достигало трёх сотен человек. Из них около шести десятков были взрослыми мужчинами. Фрол и ещё десяток мужиков были теми, кто постоянно занимался охраной и отношениями с внешним миром. Остальные «вставали под ружьё» в случае большой тревоги. Основательно. Вполне крепкое поселение. Под этот рассказ Мишки мы поели и отдохнули. Потом я до вечера возился с пусковым искровиком. Ох уж эти мне зажигания и карбюраторы! Уже в наступающих сумерках завёл его, а с его помощью завёл и основной двигатель тягача. Движок уверенно тарахтел, разогреваясь, и выбрасывая из выхлопной трубы редкие искры. Надо будет искрогаситель сделать, а то пожгут всю округу. На звук пришёл Фрол. Попросил долго не гудеть, а то служба скоро в храме. Мы заверили, что на сегодня закончили. Я заглушил тягач и вместе с Марикой пошёл в нашу горницу. Мишка попрощался и смылся к себе домой. Как оказалось — жил он на окраине, в одном из «фортов» и ему надо было успеть переодеться к службе. Пока ужинали, я приглядывался к Марике. Она была задумчива сильнее обычного. Пару раз я поймал на себе её взгляд и она каждый раз опускала глаза. После ужина все завалились спать. Я уснул быстро, не смотря на уже привычный вал сомнений и загадок. С утра все разошлись по делам. Не я один нашёл себе занятие. Кто бы мог подумать, что Лекс, наш отец-командир и работодатель — неплохой наездник? Я понимаю, что кавалерия не так уж и давно сошла с полей боя, но в Рассене лошадь как средство передвижения встретишь нечасто и в военных училищах не преподают джигитовку. Автомобилизация сделала своё дело. Зато здесь и в Пограничье лошадь незаменима при поездках по бездорожью. Вот Лекс с Фролом и собрались на рекогносцировку на предмет просыхания дороги. Казаки, блин, дикоземские. Хотели взять с собой Калинину, но она отказалась на том основании, что лошадей боится. Ермолин стакнулся с удивительно похожим на него же мужиком, занимавшимся в станице оружием. Рыбак — рыбака, как говорится. Сошлись два балагура. Они засели в оружейной мастерской и занялись починкой местных карамультуков, а под окном млели сбежавшиеся мальчишки, слушая были и небылицы этих рассказчиков. Даже Тим и Вэсил нашли себе дело. Неизвестно — где и у кого они раздобыли снасти, но отправились они на рыбалку. Неподалёку протекала речка, снабжающая водой станицу, вот они и решили её исследовать на предмет рыбьего населения. Ню сегодня несла тот же крест, что и вчера — рассказывала кумушкам о своём бедственном житье-бытье. Наверное за эти дни у неё выработается стойкое отвращение к чаю с вареньем. Вобщем пожелание о минимуме контактов с местными так и осталось пожеланием. Я с утра пошёл в мастерскую. Мишка был уже там и встретил меня вопросом: — Доброе утро. А Марика придёт? При этом он зарделся и потупил глазки аки девица. Я только пожал плечами: — Не знаю. Пошли тягач заводить. Я действительно не знал — где Калинина. Она ушла ещё до завтрака. Ушла в полевухе, но без винтаря, с одним только «Отверженным». Мишка чуть слышно вздохнул и пошёл за мной. Мы завели тягач, дали прогреться мотору. Я сел за руль и на пониженной передаче переехал с задворок к воротам мастерской. Там я попробовал включать различные передачи. Всё работало. С Мишкиной помощью нашёл в лопухах навесные орудия. М-да. По-очереди вывез их к мастерской. Заглушил тягач и занялся осмотром. — Мишка, уголь есть? — Ась?.. Есть, конечно. Пока парень привозил со склада мешки с топливом, я разжигал горн. Кузнец из меня аховый, но кое-что всё-таки умею. А тут ювелирной точности и не требуется. Оттянуть лемеха на плуге, простучать нож косилки и всё в таком ключе. Зато я отдыхал душой. Занятие любимым и привычным делом здорово вытесняло из башки разную муть и сомнения. Пламя весело плясало под железным зонтиком горна. Пахло окалиной и дымом. Когда Мишка качал меха, то красивым фонтаном взлетали искры. Молот звонко брякал о детали. Красота. Пока налаживал плуг, на звук кузницы стали подтягиваться местные. Одному то подправить, другому это отковать. Меня особо ни о чём не расспрашивали, я особо ни о чём не распинался. Всё солидно и немногословно. Оживление наступало, когда разговор касался хозяйственных тем. Ход работ, планы и виды на урожай. Я удачно подал несколько дельных советов и в дальнейшем ко мне относились как к равному. Но ничто хорошее не длится вечно. В мастерскую влетел растрёпанный пацан лет десяти, крикнул: — Дядька-механик! Тебя командир зовёт! И умчался. Твою ж дивизию! Пришлось отложить инструменты и идти в «горницу». Когда уже подходил к крыльцу, из-за угла вывернула Калинина с озабоченным видом. — Что там? — А я знаю? За столом сидел Нико и тихонько дёргал себя за бороду. Фрол стоял, прислонившись к стене и смотрел на нас. От стены к стене ходил Лекс. — Наконец-то. Горев и Ренэске сейчас подойдут, не будем их дожидаться. Садитесь. Я присел на лавку, Марика опустилась рядом. Сомов обвёл присутствующих взглядом и сообщил: — У нас черезвычайная ситуация. Вкратце объясню: сегодня, во время осмотра местности, мы с Фролом.. Лекс мотнул головой в сторону казака.. — Наткнулись на раненого человека. Им оказался житель соседнего поселения. Он был в тяжёлом состоянии и плохо мог говорить, однако мы выяснили, что на них было совершено нападение. Часть жителей была убита, часть пропала. Но это не банда. Нападение было столь внезапным, что жители не успели подать эфиросигнал. Мы привезли пострадавшего сюда и незамедлительно послали разъезд на проверку. Он вернулся с неутешительными известиями. Почти половина жителей мертва, остальные исчезли. Результаты изучения следов говорят, что нападавшие не пользовались транспортом. На телах погибших нет огнестрельных ранений, только рваные раны в области живота или шеи… Марика подала голос: — Звери? — Нет. Следы человеческие. Это ещё не всё. Только что пострадавший пришёл в сознание и сказал, что нападавшие похожи на вэйт. — Как?! Перебил удивлённый Нико. Я сдержал возглас удивления. А вот Марика довольно спокойно поинтересовалась: — Чёрный Рало? Лекс поморщился: — Скорее всего. — Что за Рало такое?!. Не выдержал я. Лекс посмотрел на меня с некоторой досадой, но ответил: — Культ Чёрного Рало. Древнее верование. Считалось изжитым, но время от времени ростки этого отвратительного культа прорастают в Дикоземье… И не только в Дикоземье. — Это сектанты что-ли такие? И нахрена им люди? — Ворбще-то информация секретна. — Да к чёрту секретность! Если надо — я любую подписку подпишу. — Каждый командир, отправляющийся в Дикие Земли, получает секретную директиву «Чёрная Книга» на подобный случай. В ней, помимо всего, есть упоминание культа Рало. При обнаружении этого культа любой командир обязан или уничтожить всех членов обнаруженной общины, или сообщить Ордену Любви координаты логова. — Твою ж дивизию. — Что? — Ничего. Удивляюсь вот. — Как командир отряда я приостанавливаю наше задание. Мы обязаны выполнить директиву. И тем более обязаны помочь людям. Вызывать Орден по ряду причин мы не можем. Приказываю подготовиться к операции по уничтожению. Свогра Калинина — приказываю провести разведку и обнаружить логово. Вам будет предоставлен проводник из местных. — Слушаюсь. — Свогр Корбин — приказываю обеспечить поддержку свогре Калининой. — Слушаюсь. — Остальные готовятся к операции под моим руководством. Приступаем… И ещё — информация о подготовке и проведении операции секретна. Вслед за Марикой я стал собираться. Полевуха, РПС, самозарядка, бинокль. На улице мы сразу пошли к Калининскому вездеходу. На лошадях мы с Марикой не могём, а грунт вроде подсох. К нам подошёл бородатый мужик в поношенной военной робе без знаков различия. На плече у него висело ружьё, подозрительно напоминающее винтовки времён Первой Мировой. Типа «трёхлинейки» или «маузера», а может ещё какого «Спрингфилда». Короче — магазинная винтовка с продольно-скользящим затвором. Серьёзная вещь. У нас, на Земле, такие продержались на вооружении европейских армий около полувека. По этому показателю их превзойдёт только автомат Калашникова. Мужик внимательно разглядел Марику, скользнул взглядом по мне и спросил: — На вашей машине поедем? — Да. Я — Марика Калинина. Разведчица отряда. — Хм. Я — Семён. Просто — Семён. Следопыт местный. — Бонд. Джеймс Бонд.