Я позвонил одному из осведомителей Майло – Линусу Маккою, клерку из архива округа и известному любителю «помочь с доступом к данным» (в обмен на бутылку элитного виски, хорошего каберне или паюсной икры от Петроссиана). «Мой собрат-гурман», – называет его Майло, хотя сам при этом отдает предпочтение не качеству, а больше количеству. Маккой сонным голосом ответил по своему офисному телефону: – Оу? Привет, док. Как поживает Грязный Гарри? Что-то давненько от него ничего не слышно. – Да вот, всё копает, пока мы тут с тобой беседуем… Я вкратце изложил свою просьбу. – Нашли чем теребить, – так же сонно возмутился он. – Это всё в информации общего доступа. В трубке раздались короткие гудки. Через минуту он перезвонил. – Прошу прощения за бестактность. Я теперь с сотового. – У тебя что, рабочий телефон под колпаком? – Да вроде нет. Но округ для проверки агентств подсылает ученых соплезвонов, и один из них как раз сейчас проходил мимо моего стола. Стало быть, информирую: сейчас для поиска перемены имени я вам не нужен. Официальных запросов больше не требуется, и люди могут именовать себя как хотят. – Это я знаю, Линус. Но именно эта перемена произошла еще до того. – Понял. Новое имя и примерный день подачи заявления? – Зельда Чейз, минимум пять лет назад. Мне говорили, изначально ее звали Джейн. – Это когда она была замужем за Тарзаном? Ха-ха. Ладно, погодите… Так, нашел. Возраст: двадцать два года. Зельда Чейз, урожденная… Вау, док. Вас это, наверное, разочарует. Изначальное имя Джейн, инициал второго имени отсутствует, фамилия Смит. За это можете не слать даже пакетик чипсов. Право, мне будет неловко. * * * Мы с Робин отправились поужинать во вьетнамский ресторан. В восемь сорок вечера, заправленные спринг-роллами, супом фо и пивом, уже лежали в постели за чтением, а Бланш свернулась калачиком между нами, когда позвонил Майло. – Я на вскрытии Зельды, оно сейчас только состоялось. Причины и способ смерти так и не выяснены. Весьма интересно. – Слово гнусное. – Гнуснее не бывает. Если у тебя есть время, я бы подъехал кое-что обсудить. Если поздновато, нет проблем: могу быть завтра часам к десяти. Решай, сегодня или завтра. Я спросил у Робин разрешения. – Тебе в самом деле нужен мой ответ? – спросила она. * * * Он появился в пятнадцать минут одиннадцатого – в сером костюме, пропахшем смогом и потом. Робин обняла его, после чего вернулась в спальню к своему журналу, а эстафету приветствия приняла на себя Бланш, хвостом обмахнув гостю брюки. – Ну ты, профурсетка, – почесывая ей голову, ласково рыкнул Майло и плюхнулся на ближайший диван. На пути к холодильнику. – Что-нибудь выпьешь? – спросил я. Он отмахнулся. – Под словом «интересно» я имел в виду «вот же хрень». То есть я рассчитывал быстро все прояснить, но не тут-то было. В организме ни следа ни наркоты, ни пойла, единственно остатки ативана. По словам патологоанатома, уровень не критический, а уж тем более не смертельный. Он не смог сказать, была она в активной фазе сумасшествия или все же придавленной, потому что дело здесь не только в химии – ему еще и нужно знать ее поведенческие модели. А потому спрашиваю: ты как считаешь, она добиралась из Санта-Моники в Бель-Эйр в бреду – или так, более-менее? Может, сердце у нее обрубилось из-за какого-то маньячного выплеска? Патологоанатом сказал, что если у нее случилась аритмия, то физических доказательств можно и не обнаружить. – Майло молитвенно сложил руки. – Только умоляю: без всяких академических дебрей! Уж лучше сразу скажи, что возможно всё. Я сказал: – Изначально Лу Шерман предполагал, что у нее смесь биполярки и шизофрении. И ничто из того, что я видел или слышал, этому не противоречит. Когда я ее видел, она либо спала, либо была сонной, – но что-то заставило ее покинуть приют и одолеть полтора десятка километров, по всей видимости, пешком. Поэтому навскидку я сказал бы, что маниакальное состояние более вероятно, чем депрессия. Я тут составил разговор с одним из ее коллег по съемкам – Стивенсоном Билом, – и тот описал экстремальные и быстрые перепады настроения, которые у нее случались при работе. – Пожарник-гей? – Ты смотрел сериал? – Боже упаси. Помню, как о том персонаже разглагольствовал Рик. Не хватало нам еще одного Степина Фетчита[22] в «голубом» исполнении… Бил еще что-нибудь рассказал? Я описал бредни Зельды насчет бога и ее матери, а еще поделился раздумьями насчет раскопок в психотическом состоянии. – Выкапывала на чужих дворах свою маменьку? Интересно… Это я, кстати, в буквальном смысле. А в процессе погрязания она, случайно, не съела какую-нибудь отраву? – Патологоанатом нашел следы отравления? – Больше вопросов, чем ответов, Алекс. Печень и кишечник у нее были в плачевном состоянии. Учитывая образ жизни, он первым делом подумал о запущенном гепатите. Но версия не срослась: анализ на токсины оказался отрицательным. Угарного газа тоже нет. Я его спросил – Билла Бернстайна, парень уже в годах, – зачем искать именно это, она ведь не была «лиловой» и умерла на открытом воздухе? Он сказал, что я не установил, где она умерла, а только где ее нашли. Я возразил: дескать, следов, что ее волокли, не найдено. А он: ну и что? Бывают случаи, когда люди на лодках гибнут от углекислоты, элементарно наглотавшись выхлопов; подход у него скрупулезный или я вижу с этим проблемы? Ну, я поклонился, шаркнул ножкой и закрыл рот. Затем он внимательно осмотрел ее кишки и не нашел никаких отдельных повреждений или обструкций, и это его напрягло, учитывая разрушенное состояние ткани. Ее образцы он отправил на дальнейший анализ. Проблема с расширенными поисками в том, что если ты толком не знаешь, чего ищешь, а в списке нет подозреваемых, то ты облажался. – У Бернстайна есть какие-то догадки? – Он думает на какой-то там алкалоид, но пока, собственно, и все. Если тесты окажутся отрицательными, дело останется открытым, и до правды мы, возможно, так и не докопаемся. – Если б она была копальщицей, то могла бы проглотить какую-нибудь гадость – плесень или споры – все, что может обитать в почве. – Ты видел какие-нибудь свидетельства, чтобы она рылась на клумбах миссис Депау? Я – нет. Там был в чистом виде журнал садоводства, весь как на стероидах. – Ну а если б она сорвала там случайную поганку? Рытья тоже не было бы заметно. Теперь вот сиди и думай, не имеем ли мы дела еще и с геофагией: поеданием несъедобных веществ вроде стекла, земли или штукатурки. А что, среди психотиков это развито. В доме на Бель-Азура она тоже копала? Майло почесал себе нос. – Не знаю, досье не читал. Если она и грызла там кусты, это не причинило бы ей вреда. – Может, проблема состояла как раз в этом, – предположил я. – Раньше ей это сходило с рук. Легко отделывалась. А теперь вот не вышло. Кстати, геофагия не идет вразрез с ее прежним родом занятий. Образность тела и проблемы с едой сюда вполне вписываются. – Актриса с расстройством пищевого поведения. Приехали. Майло встал и нарезал круг; вернулся к дивану, но остался стоять. – Ладно. Спасибо за гостеприимство и извини, что подпортил тебе вечер. – Он повернулся к Бланш: – К тебе это тоже относится. Она увязалась за ним к двери. Я рассказал о звонке Линусу Маккою. – Старина Линус, – усмехнулся он. – Джейн Смит, значит? Похоже на плохую шутку. – Есть новые мысли насчет Овидия? – Извини, дефицит проницательности. Буду мучиться во сне этой мыслью. – Ты не помог бы мне найти еще кого-нибудь из сериала? А то обычные методы не сработали. – Просьба о внесудебном вторжении в персональные данные законопослушных граждан? Это же статья! – Майло открыл входную дверь. – Конечно, попробуем. Но не раньше чем завтра, а то глаза уже слипаются. Он вгляделся в кухню. Принюхался. – У тебя там, часом, не завалялось каких-нибудь объедков? Что-то я от всех этих разговоров о ядах и геофагии проголодался… Глава 17 Майло, верный своему слову, позвонил в десять утра. – Выцепил для тебя кое-какую информацию о народе из «Субурбии». Ручка рядом?