Он долго и серьезно меня разглядывал. Я расслабила ноги и приняла другую позу. Он взглянул мне на ноги и, подойдя к окну, уставился на самые дорогие виды Манхэттена. Я ждала. – Откуда вам все это известно? – ровным голосом спросил он, стоя спиной, чтобы я не видела его лица. – Газеты, мистер Митчел, и я почувствовала в вас родственную душу. Я встала и подошла к нему, окидывая взглядом Мидтаун до Уолл-стрит и дальше. Я рассматривала широкие проспекты, бегущие сквозь городскую мозаику, словно горные реки. – Росла я, как и вы, в маленьком городке в горах и сама выбилась в люди. Я была обычной девчонкой, мистер Митчел, и покорила континенты. Диор научил меня всему. И… – Я немного помолчала, повернулась к нему, чтобы он на меня взглянул. – Теперь я умею вести себя в обществе. И вас могу научить, и вы сразу почувствуете разницу. – Значит, вы как Мария? – сказал он с непроницаемым лицом. – Мария? А, фон Трапп? Потому что я жила в Альпах? – засмеялась я. – Не совсем. – Очень интересное предложение, миссис Дюмаре. Мне нужно провести соответствующую проверку. – И это вполне разумно. – Я вам позвоню. Ma chère, ну что тебя так потрясло? Да, я очертя голову обратилась к совершенно незнакомому человеку, но пойми, я была настолько разбита, что прикрылась панцирем из цифр и решила больше никому душу не открывать. И потом, я была напугана, что еще одного удара просто не вынесу. Кроме бизнеса, у меня ничего не осталось, и я решила отдаться ему целиком. Через неделю мне позвонила его секретарша и спросила, удобно ли мне будет встретиться с мистером Митчелом в ресторане «Четыре времени года» в тот же вечер в семь. Я предложила в восемь – в конце концов, рано или поздно ему придется обучаться хорошим манерам – семь считалось слишком рано. Пока я одевалась, Граса была в плохом настроении, и когда я хотела в завершение капнуть Miss Dior, то не нашла флакон. Тогда я взяла духи Ива Сен-Лорана Rive Gauche, нежные, женственные, так мне хотелось обезоружить магната. Надела купленное во время последней поездки в Париж платье от Сен-Лорана из контрастирующих черного и голубого крепдешина с буфами на рукавах до локтя и декольте, переходящего в окружавший меня, словно броня, вышитый лиф. «Четыре времени года» – грандиозное и роскошное место встречи, но отнюдь не романтичное. Хотя для обсуждения моего предложения в компании мужчин в костюмах, обсуждавших бизнес, деньги и гольф, оно вполне подходило. Только несколько столиков украшали элегантные дамы из Манхэттена. Мистер Митчел ждал меня за столом с открытым меню, хотя я вовсе не опаздывала, это он пришел рано. Это меня поразило – вероятно, нервничал. Весь следующий час он вел разговор, описывая последние приобретения, рассказывая о предстоящих планах и кошмарах строительства. И приятно удивил меня решительным осуждением войны во Вьетнаме. Он ведь не был ни хиппи, ни республиканцем. Когда официанты убрали десерт, я потеряла терпение и перехватила инициативу. – Итак, мистер Митчел, вы провели должную проверку? – как можно равнодушнее спросила я. – Вообще-то, да, – ответил он без намека на недовольство или насмешку. Мне на мгновение вспомнился Шляйх, манипулировавший отцом, когда они играли в карты. Я испугалась, что ситуация вышла из-под контроля, но отогнала эту мысль. Я тоже научилась играть, хоть и на собственном горьком опыте, и выступила достойным противником бесстрастному мистеру Митчелу. Он подвинул к себе по белой полотняной скатерти кофейную чашку. – И? – И чего только вы не намешали в свою жизнь, – все еще загадочно заметил он. – Да, – беспристрастно ответила я. – Я себе поблажки не даю. – Ваша деловая хватка очевидна. Из цифр, что я видел, понятно: в Бразилии дела идут неплохо, свою маленькую империю вы создали довольно быстро и сейчас готовы повторить это здесь. Он бросил в чашку кусочек жженого сахара. – У меня нюх на бизнес, наметанный глаз на моду, и я трудоголик. Я помешала чай с мятой, чтобы хоть чуть остыл. – И предпринимательская смелость. Вы абсолютно правы: если получите магазин под моей крышей, то Америка ваша. Но сделка включает наши отношения, поэтому я поинтересовался и вашей личной жизнью. Он не спускал с меня глаз. – По-моему, я знаю все. Немецкий солдат, Фишер? Ого! Вот это неожиданность. А я-то думала, что о нем никто не знает. – Томас. Томас Фишер, – сообщила я, стараясь говорить беспристрастно. – Моя детская любовь. Мы расстались и потеряли связь двадцать пять лет назад. – Ваш тезка, Шарль Дюмаре. Как я понимаю, вы вышли за него по любви? – Конечно, я его любила. Я подняла рюмочку бальзама Fernet-Branca и поболтала густую темную жидкость. – А потом Исайя Харрис. Моя рука была на полпути ко рту, но я поставила рюмку на стол. – Он был блестящим музыкантом. – И наркоманом. Я разочарованно смотрела на него. Его лицо было непроницаемым, словно мы обсуждали фондовый рынок. – Мистер Митчел, – сказала я, сердясь на себя: надо было приготовиться, – знаю, бизнесмену трудно понять артистический темперамент, гений в любой области неотразим и приносит свои награды… и проблемы. – Что же, – вздыхая, заметил он, – как вы знаете из бульварной прессы, меня фотографировали с разными блестящими молодыми женщинами. Я промолчала. Не стоило обесценивать мои отношения с Иззи, сравнивая их с моделями и восходящими звездами, с которыми его видели. – А знаете, что меня поразило? У такой красивой женщины да в вашем возрасте было мало… отношений. Я подняла рюмку к губам и, залпом выпив бальзам, не поморщилась и посмотрела ему в глаза. – Я себя ценю высоко. – Похоже, так. Он продолжал меня разглядывать. – Что же, это важный способ управления бизнесом. Но сведения, которые подтолкнули меня к моему решению, пришли из самого ценного источника, и полученная информация доказывала, что вы надежны, честны и очень преданны. Я глотнула мятного чая, чтобы смыть неприятный привкус бальзама. – Благодарю вас, – изящно кивнула я. – И кто же источник? – Ладно, вот суть сделки, – продолжил он, не обращая внимания на мой вопрос. – Короткая помолвка. Вы получаете магазин на тех условиях, что предложили, половину первого этажа в небоскребе Митчела – с любой стороны, на ваш выбор – в качестве свадебного подарка я отписываю вам квартиру под моим пентхаусом. – Свадебного подарка? – перебила я. – Да, квартира в пентхаусе и та, что ниже, соединены лифтом. Никому не нужно знать, что мы не живем вместе. Для окружающих мы во всех отношениях будем счастливой парой, ведущей светский образ жизни. Я начала было говорить, но он меня оборвал: – Дайте мне сказать. В итоге я выполняю все ваши условия, с одним изменением: вместо помолвки мы женимся. Согласны? Я была ошарашена. – Я предлагала только помолвку, – наконец ответила я. – Брак может осложнить дело. – Знаю. Но… – заявил он, встряхнув головой, – помолвка бессмысленна. Это как бы полумера. Только представьте, какие двери откроются нам как супругам в законном браке. Тогда мы действительно добьемся признания. Я составлю дарственную на квартиру прямо сейчас, и она будет вашей. Без каких-либо условий. И останется вашей, когда мы разведемся… по взаимному согласию в назначенное время. Это ценная недвижимость. Если мы заключим брачный контракт, то сэкономим на выплатах юристам. Его встречное предложение меня поразило. Во всем, что он говорил, был смысл, но выходить замуж из-за коммерческой прибыли – это уж слишком. Наш брак с Шарлем был священным, лучшим временем моей жизни. Брак с этим неловким дельцом напоминал пародию. – Я ценю ваше предложение, – неуверенно заметила я, выигрывая время. Ничего не скажешь, в его словах был смысл. Шарль навсегда останется в моем сердце. – Так вы согласны? – Это ведь не любовь, а бизнес, мистер Митчел. – Я отдаю себе отчет. – Никаких супружеских обязанностей. – Конечно, нет. Никаких супружеских обязанностей – если вы не передумаете, – подтвердил он с непроницаемым лицом. – Хотя это было бы поводом для дальнейших переговоров. И вы не будете возражать против моих подруг? Я подумала. – Ну, если вы будете осторожны.