– Роза, – сказал он, наклонившись ко мне и потом выпрямившись, словно передумал целовать при встрече, – хорошо долетела? – Здравствуй. На нем даже галстука не было. Я была вне себя. – Я так рад, что ты здесь. – Мы сразу пойдем на встречу? – намеренно спросила я. – Нет, у нас есть чуть больше часа. Хочешь поехать в отель и освежиться? – Да, переоденусь во что-нибудь более подобающее. Он, похоже, не заметил иронии. Он положил руку мне на локоть и повел сквозь толпу к машине. В отеле сказал, что подождет в баре, пока я пошла в свою комнату. Я разволновалась еще больше: он никогда не пил перед деловыми встречами. У нас, как обычно, был люкс с двумя спальнями, и его одежда была разбросана в меньшей комнате с двумя кроватями. В такси он ехал молча, погруженный в свои мысли, временами поворачиваясь и кидая на меня взгляды. Хотя он был так задумчив, что скорее даже не замечал, что делает. Каждый раз, когда он поворачивался ко мне, до меня долетал резкий запах виски. Я еще никогда не видела, чтобы он хоть чуть о чем-то беспокоился. Злость исчезла, и я встревожилась. Такси доставило нас к приземистому скромному бетонному зданию. – Ты это покупаешь? – недоверчиво спросила я. Здание было ничем не примечательно. Происходило что-то странное. – Что? – рассеянно спросил он. Я показала рукой на здание, и он нервно улыбнулся. – Нет. Но у нас здесь встреча. Он нажал на кнопку и дождался гудка и щелчка открывшегося замка, потом вошел. Я поднялась вслед за ним на третий этаж и прошла по коридору со множеством синих дверей. Дверь, перед которой он остановился, ничем не отличалась от других. Синяя краска местами облупилась, на потускневшей латунной табличке виднелась цифра «тридцать семь». Один вид наводил тоску. – Пришли. Он расправил плечи, словно набираясь сил, постучался и открыл дверь. Сидевший за обшарпанным столом полный молодой человек вскочил. Он был в костюме с иголочки, даже рубашка была накрахмалена на фабрике и до этого ненадеванная. Галстук бросался в глаза вульгарностью, похоже, молодой человек купил новый костюм специально к нашей встрече, кроме одежды, в офисе новых вещей не наблюдалось. Стол был из магазина секонд-хенд, металлические картотечные шкафы, видимо, пережили обе мировых войны. Он обошел стол. – Добрый день, мистер Митчел. Он пожал руку Джиму и подал мне – она была холодной и липкой. – Добрый день, миссис Митчел, приятно познакомиться. – Он говорит по-английски! – сердито сказала я Джиму. – Ах да. Извините, мистер Торманн, я кое-что скрыл от жены. – Конечно, – повернулся ко мне Торманн. – Миссис Митчел, позвольте представиться: Карл-Хайнц Торманн, частный детектив. Он слегка поклонился. – Частный детектив? – повернулась я к Джиму. – Так речь не о деловой сделке? – Давай послушаем мистера Торманна. Тебе будет интересно. А я-то на неделю забросила важные дела. Примчалась следующим рейсом, едва собрав вещи. Не выспалась. Я была измучена, а Джим врал мне о цели поездки. – Хватит! – бросила я. – Это уже слишком! Сначала та девица, три месяца молчания, потом тащишь меня на другой конец света из-за… не знаю зачем, но нанимаешь детектива, чтобы за мной шпионить? Я ухожу. Я подошла к лифту и стала нажимать на кнопку, когда Торманн, не Джим, меня догнал. – Bitte, Gnädige Frau Mitchell, – заботливо пропыхтел по-немецки Торманн с саксонским акцентом. – Насчет мужа вы ошибаетесь, он человек достойный. Взгляните, пожалуйста. Он протянул мне фотографию. Лифт поднялся, и двери открылись, осветив фотографию худощавого седеющего человека среднего возраста в очках. Я не сразу его узнала. Дверцы лифта закрылись, и, дотронувшись до холодного металла, я перевела дух. – Ваш муж попросил меня разыскать этого человека, Томаса Фишера. Это был Томас, ma chère, первый мужчина, которого я любила. – Давайте вернемся в кабинет. Мне нужно показать вам что-то еще. – Еще? Лифт, громыхая, поехал вниз. – Да, будьте добры, пройдемте в кабинет. Я как во сне шла за ним в кабинет. Джим смотрел в окно. Когда мы вошли, он повернулся и сел на стул, а Торманн занял место за столом, на котором, кроме папки, ничего не было. – Садитесь, пожалуйста, – умоляющим голосом произнес он. – Так лучше. Он подождал, пока я села. – Как я уже объяснил, ваш муж попросил найти Томаса Фишера. Я снова взглянула на фотографию. Портрет был официальный, и он явно позировал, сидя за столом с книгами и глядя прямо в камеру. Я оторвала взгляд от снимка и взглянула на Джима, тоже уставившегося на фото. Лицо его было мертвенно-бледным. – Ваш муж просил найти эту женщину, – сообщил Торманн, доставая из папки фотографию полной довольной домохозяйки. Ее сфотографировали на улице. Портрет был четким, остальное размыто. Она шла спокойно и явно не подозревала, что ее снимают, несла авоську и газету и смотрела вперед. – Ида Шуртер, – выдохнула я. – Ранее известна, как Ида Шуртер, – согласился Торманн. Я положила снимки и посмотрела на Джима, который не сводил глаз с Торманна. Торманн сдержанно кашлянул. – А это молодой человек. Он вручил мне третью фотографию. Молодой человек чуть старше двадцати лет с волосами до плеч в яркой хипповой футболке был мне незнаком. Как и Иду, его снимали мощным объективом. Они явно не знали, что их снимают, вторгаясь в частную жизнь. Он тоже шел по улице с вязаной сумкой через плечо, бессмысленно глядя вперед. Чем дольше я на него смотрела, тем больше внимания привлекали его глаза, синие, совсем как мои. – Это мой сын. – Да. – Он жив. – Как видите, жив и здоров. – Вы его нашли. Слова были мои, но я их не понимала. – Миссис Митчел, поэтому ваш муж и послал за вами так быстро. Он не стал бы вас разочаровывать, если бы мне ничего не удалось разведать, но, как только узнал, что дело закончилось успешно, не медлил ни минуты. – Что вы узнали? Как вам удалось их найти? – Ну, поначалу казалось – случай, труднее некуда. Три человека, о которых известны лишь имена и адреса двадцатилетней давности, но все оказалось гораздо проще. Герр Торманн преобразился: он был доволен собой и откинулся на спинку стула.