Она внимательно на меня посмотрела, затем огляделась, удостоверившись, что нас никто не слушает. Да, крайний костёр, поставленный не для того, чтобы рядом с ним сидеть, а для того, чтобы увидеть подходящих демонов. Кроме меня и моей собеседницы, никто не осмелился сюда выходить. — Да. Родовые способности, — она опустила взгляд. — Самое страшное, что и от себя тоже. Я даже немного заинтересовался. — Что именно? Аннет некоторое время сомневалась, стоит ли мне рассказывать, но решилась. — Раньше, до взрыва, я отличала энергию. Это... потребуется время, чтобы объяснить. Если тебя не утомляет разговор?... Киваю, поощряя продолжать. — Расскажи мне. — Хорошо. В общем, я хорошо чувствовала одарённых, легко отличая их от жрецов. Когда впервые столкнулась с тварями Нижнего Города, поняла, что они другие. Разная энергия. У одарённых тоже бывают разные, привкусы, ощущения. — Разные источники силы, — понял я. Она кивнула: — Да, в семье считают так же. Когда взорвалось, я чувствовала выброс энергии. Как у одарённых, но... будто чистой. Очищенной от всех примесей. И это... — она задумалась. — Понимаешь, у одарённых такой энергии не бывает, никогда. Но иногда волны такой, изначальной силы накрывают весь город. Слабые, не слишком заметные, но мы привыкли их замечать. Такое происходит от двух до пяти раз в месяц. Я была в других Великих Городах, там тоже бывают такие выбросы, и тоже чистой энергией. Однако всё же чуть-чуть отличающейся... Я удивился. Она ощущала силу божества, заключённого за вратами? В моменты, когда эта сила прорывалась? А одарённые, получается, подпитывались этой энергией? Или настраивались на неё? — Когда всё вокруг накрыла мгла... Это была сила храмовников. Поэтому я, как ни странно, верю Титусу. Что храмовники не устраивали взрыв, но мгла создана именно их трудами. Киваю. — Но не в то, что они искренне хотят всё исправить? — уточняю. И получаю кивок в ответ. — Да. Потому что от демонов как шла их энергия, так и идёт, — пояснила женщина. — А то, что тебя пугает? Она потупилась. Почти минута потребовалась юстициарию, чтобы найти в себе силы озвучить ответ. — Мы все больше не одарённые, а жрецы — не жрецы. От всех нас тянет демонами. От всех, кроме тебя. Я задумался, переваривая новую информацию. Если предположить, что божество за вратами было источником сил одарённых? Такое возможно, потому что в стенах города рождалось намного больше одарённых, чем за пределами стен. Это можно проверить. — А что за стенами города? До взрыва? Ты ощущала изначальную энергию? Чистую энергию одарённых? Она отрицательно покачала головой, внимательно глядя на меня. Поняла, что я пришёл к каким-то выводам и делаю некие предположения. И я делал. Раз источник силы исчез, одарённые потянулись к новому. Но почему демоническая сила? Почему не сила божества? Идеальное же решение! Насильственное превращение всех одарённых в жрецов. Но нет, и одарённые, и жрецы отравлены силой демонов. У нас здесь потенциально целая толпа одержимых. Что-то вдруг мысль сначала всех поубивать, а потом искать выход из мглы, стала такой притягательной. — Нет. Почти не чувствовала, — подтвердила мои мысли Аннет. — Что ты понял? Я вздохнул. — Прости, но твой рассказ вызвал у меня ещё больше вопросов, чем дал ответов. Энергия одарённых, демонов, жрецов... Странно всё это. Странно, потому что до мглы и взрыва я был одержимым. У Аннет удивлённо расширились глаза. Затем она перевела взгляд на огонь и какое-то время молчала. Я смотрел в темноту и ждал. То, что я, забрав силу у волка за вратами, стал полубожеством, а не демоном, это хорошо. Наверное. Может быть. Ладно, то, что я не стал презренным демоном, это точно хорошо. Однако, что мне с этим знанием делать? Искать курсы: «от полубога к младшему божеству за три века, создание культа, выбор жрецов, подготовка к теологическим диспутам»? Очень смешно. Мне сил на самого себя не хватает. Есть, маленькая надежда, что, выбравшись из мглы, я стану посильнее. Но стану ли? И насколько? Нет, всё же я скорее человек, которого слегка прокачали от уровня смертного к чему-то большему. — В голове не укладывается, — призналась Аннет. — Ага, — согласился. Подбросил веток в огонь. Хворост не собирали, просто перед тем, как встать на стоянку, вырубили столько деревьев, сколько сочли нужным. Проблему сырой древесины легко решали магией. Заметил движение в темноте, поднялся. Аннет удивилась, затем сосредоточилась и тоже встала. Однако демоны ближе подойти так и не попробовали. — Они отступили. — Умнеют, твари, — вздохнул я. — И они сильнее, — порадовала Аннет. — я предупрежу остальных. — Разумная идея. Я останусь. Юстициарий ушла. Я постоял немного, ожидая, что теперь твари клюнут, раз я остался один. Но нет, тьма осталась безучастна. Сел обратно, немного расслабившись. Страха не было, как и напряжения. В душе поселилось странное чувство предопределённости, замысла, частью которого я уже давно являлся и являюсь до сих пор. И нет, это не судьба, не рок, не фатум. Предопределённость не в конкретном действии, что я сделаю сейчас, завтра, через неделю. Предопределённость избранного пути, предопределённость тех занятий, что я сам выбрал. Когда становишься рыбаком, глупо жаловаться на судьбу за то, что ты день ото дня выходишь рыбачить в море. Мяснику глупо жаловаться на то, что он режет мясо. Страннику глупо жаловаться на то, что жизнь делает его точкой опоры невидимого метафорического рычага, переворачивающего мир. Странники меняют мир, оставаясь незаметными на общем фоне событий. Так зачем волноваться. Я ВЫБРАЛ быть странником. Вся моя жизнь именно такая, потому что никакой иной она быть не могла. Лагерь зашевелился, одарённые перестраивали посты, чтобы быть лучше подготовленными к возможной атаке. Я остался безразличен к этой возне, подкинув ещё палок в огонь. Медитативное занятие. Такое спокойное, простое. Далёкое от всего того дерьма, что происходит вокруг. Шаги за спиной, человек не пытается скрываться. Я не удивлюсь, если ко мне вернётся Аннет, шаг иной, слишком отличается. Через несколько секунд рядом садится жрец. Титус. Он потирает руки в плотных перчатках, спокойно глядя в пламя костра. У меня что сегодня самый важный костёр в округе? — Привет, Като, — без всякого вступления начал Титус. — Ты меня, правда, если и вспомнишь, то вряд ли узнаешь. Виделись мы мельком, я не носил бороды и был на пару десятков килограмм полегче. Я хмыкнул, промолчав. — Мальчишка с улицы, раненый, словивший плечом заклинание. Девушку, с которой ты сдружился, звали Джейн. Ты убил гарнизонного, и в конце тебя нашли юстициарии. И глупцы, желающие начать месть и восстание прямо сейчас, получили повод, заглушив голоса прагматиков, — не скрывая тоски в голосе, рассказал мужчина. — Мир наш велик и одновременно тесен, да? Похоже, он меня действительно знает. И даже не собирается никому об этом рассказывать. — Вроде того, — кивнул. — Ты пришёл, чтобы прошлое вспомнить? Титус заглянул в мои глаза. На секунду в них сверкнуло что-то. Что-то потустороннее, мистическое, сложное. Однако меня сложно напугать. Вообще, в принципе чем-либо. Мой страх связан только и исключительно с Оли, с её безопасностью. — Нет, Като, не за этим. И он снял перчатку, продемонстрировав изменённую руку. Превращение в демона. Быстро натянул перчатку обратно. — Ты, я уверен, хорошо знаешь, что сейчас увидел. Да, похожим образом выглядели мои руки на первых стадиях одержимости. Вот только это была совсем не одержимость. — Вы не одержимы. Никто здесь. Но превращаетесь в демонов. Он кивнул. — Да. Ирония ситуации в том, что мы, жрецы, более приспособлены к обращению с чужой силой. Мы продержимся дольше, чем остальные. Я не говорю, что в ближайшее время все вокруг станут врагами, просто хочу, чтобы ты держал такую вероятность в голове. Мы сделаем всё, что от нас зависит. Он вновь уставился в огонь. — Вы не откроете выхода, — понял я. Кивок. — Не откроем. Всё, что мы можем сделать — замедлить рост мглы, даже не остановить, а всего лишь замедлить. — Это не Мёртвая Рука, — сделал следующую догадку. — Почему же, именно она. Я соврал лишь о том, что такие находятся везде. Проще воспринимается, как нечто обыденное, с чем можно иметь дело. Нет, она существовала в единственном числе. Безумная идея стереть всё живое из нашего мира. Блеск. Просто великолепно. — Почему в демонов? Почему не сила вашего Мёртвого Божества? Титус пожал плечами: — Потому что Божественную Милость можно только принять, её нельзя навязать силой. Может, и так. А может, дело в том, что обращение к силе Мёртвого Бога не превращает в чудовищ, а цель заклинания — именно всеобщее уничтожение. — Найдутся снаружи те, кто сможет рассеять мглу? — задал я главный вопрос. Жрец вздохнул. — Мне такие неизвестны, — честно признался он. Перспектива в виде «вечность бродить по этим чёрным пустошам» становится реальностью. Значит... Значит что?