— Мне по пути, и, возможно, мне удастся вас переубедить. Трейси отрицательно покачала головой: своего решения она не изменит. Как ни странно, но Марко за всю дорогу практически не сказал и десятка слов, позволяя ей в тишине, искоса изучать его профиль. Даже когда автомобиль, заехав в Бэттери-парк-сити, остановился возле здания, где располагался ее офис, он всего лишь вежливо попрощался, не напоминая о сделанном предложении. «Наверное, Мариотти уже пожалел об этом», — предположила Трейси. Она ошиблась и свою ошибку осознала, когда к ней в кабинет пожаловал сам Максимилиан Уиллет. — Мистер Уиллет?! — отрывая глаза от компьютера, удивилась Трейси. Он жестом попросил ее подождать, заканчивая телефонный разговор, затем с добродушной улыбкой опустился в кресло напротив. — Сегодня мне звонил очень важный клиент, — издалека начал Макс, внимательно вглядываясь в лицо одного из перспективнейших адвокатов фирмы. — Иск на баснословную сумму. Трейси внешне сохраняла спокойствие и невозмутимость, но внутренне проклинала Марко! Теперь ясно, почему он не стал переубеждать ее. Он просто решил надавить, не пряником так кнутом. — Я не знаю, как тебе это удалось, но поздравляю, — мистер Уиллет был доволен ею, крупных рыб в Нью-Йорке много, но подсадить их на крючок непросто. Она понимала начальника, прекрасно понимала, и в другой ситуации ликовала бы вместе с ним, но не в этот раз. — Мистер Уиллет, я сейчас слишком загружена, дело Морриса… — Трейси, — мягко прервал Макс. — Такие компании, как «Американ табако» крайне редко привлекают к работе сторонних юристов. Она знала. Огромные юридические отделы, которые полностью обеспечивали законность функционирования организации и решали все конфликтные ситуации. Зачем привлекать кого-то со стороны? Хотя и такое бывает: для сложных дел и только лучших из лучших. — Мистер Уиллет, у вас больше шансов выиграть процесс, чем у меня, — дипломатично заметила Трейси, скромно улыбаясь. Макс засмеялся, разгадывая хитрость. — Не нужно льстить старику, тем более что хотят они именно тебя. — Он взял ручку и, оторвав стикер, написал на нем что-то, затем подал ей. — Твой гонорар от комиссионных по этому делу. Трейси бросила взгляд на сумму. Щедро. — Это при любом раскладе, — продолжал Макс. — Но если скостишь сумму до допустимой, его удвоят. Они оба понимали, что табачной компании придется заплатить, выиграть такое дело вряд ли возможно. Слишком жесткие рамки и негатив со стороны общества. Но можно попытаться. Трейси против воли ощутила, как в крови забурлил азарт. Интересные и сложные дела всегда будоражили желание ощутить сладкий вкус победы, тяжелой, добытой в борьбе. А еще она была уверена, что мистер Уиллет, использовавший сейчас конфетку, может и горькую пилюлю прописать. Так что по факту выбора у нее нет. — Сделаю всё возможное, — кивнула Трейси, соглашаясь. Когда за Максом закрылась дверь, она в сердцах швырнула ручку в стену. Как же она жалела, что сумела проникнуть в Грейси, что попала в поле зрения Марко Мариотти! Трейси не понимала его, не могла разгадать, что стоит за его настойчивостью. Он явно заинтересован, но почему? У нее было два варианта: либо это чисто мужской интерес, либо он присматривается к ней, потому что знает, что она работала на Меган Палмер в последние дни ее жизни. Трейси не нравился не один из этих вариантов. — Поживем — увидим, — вслух произнесла она. Ключевым, конечно же, было «поживем». Чем меньше мы мужчину любим, тем больше нравимся ему... Процесс «Мэделин Эшбрук против «Американ табако» должен был начаться через две недели. Времени, чтобы ознакомиться с материалами дела, катастрофически не хватало, но, благодаря добросовестной работе юридического отдела, информация была полностью собрана, подготовлена и структурирована. Зёрна от плевел они отделили сами, Трейси же оставалось придумать, как превратить их в пышный хрустящий хлеб. На первый взгляд требования миссис Эшбрук казались такими же абсурдными, как те, что предъявил сутенер из Орегона компании «Найк»: их кроссовки, по его мнению, опасное оружие, которым можно убить человека, в его случае — забить до смерти. Он требовал сто миллионов долларов морального ущерба и этикетку на продукции с пометкой, что ее использование может привести к печальным последствиям. Его претензии не были удовлетворены. Мэделин Эшбрук требовала от «Американ табако» пятьсот миллионов компенсации за смерть матери, умершей от рака легких. Кара Эшбрук курила с семнадцати лет и умерла в шестидесятичетырехлетнем возрасте. Сорок пять лет женщина без перерыва наполняла легкие никотином, и кто-то должен за это заплатить. Трейси всегда была за свободу выбора. Мать истицы курила по своей воле — это ее решение, но общество думало иначе. Сигареты еще не приравняли к наркотикам, но были близки к этому. Табачников загоняли в самые жесткие рамки, иски против них почти всегда удовлетворяли, не в полном объеме, конечно, — требуемые суммы обычно были астрономическими, — но все же. Табачные изделия считались товаром, порождающим зависимость, отсюда повышенное внимание и негатив. Сама Трейси считала курение наименьшим злом, в отличие от алкоголя и наркотиков, пристрастие к которым может толкнуть на страшные преступления. А умереть можно от всего вышеперечисленного и даже от картошки фри. Помимо не радужного расклада в стремительно приближающемся судебном процессе, Трейси не смогла найти общего языка с главой юридического отдела компании. Стив Батч — консервативно настроенный республиканец, с огромным чувством собственной исключительности, и Трейси в некоторой степени понимала его. Она ведь заняла его место, ей отдали первую скрипку в этом деле. А еще Трейси была молода, куда менее опытна и самое главное — она женщина. Джентльменский набор закоренелого сексиста. Но она надеялась: преданность компании и ее интересам пересилят неприязнь, и мистер Батч не будет тянуть одеяло на себя, саботируя работу. Времени оставалось в обрез, чтобы тратить его на личные склоки. Трейси и так забыла, что такое сон и нормальное питание, лихорадочно изучая материалы, попутно наводя справки об истице. Возможно, кто-то счел бы это лишним, но так Трейси было спокойней. Она также решила встретиться с адвокатом Мэделин Эшбрук — Винни Донованом, который оказался пренеприятнейшим типом. Полный, лысеющий мужчина лет шестидесяти с небольшим производил отталкивающее впечатление: наглый, с сальными бегающими глазками и приторной улыбкой. В суде Трейси его не видела, но слышала, что он мог отлично перевоплощаться в доброго справедливого дедушку, который всегда на стороне обиженных и угнетенных. Поговаривали, что он собаку съел на подобных исках, с которых, кстати, неплохо зарабатывал. Винни брал грабительские комиссионные с каждого выигранного дела, а с учетом находящихся на кону сумм — это большие деньги. Естественно, он требовал суда присяжных, это было ожидаемо. Привлечь общественность в его интересах, зачем полагаться на решение одного человека — судьи?.. Единственное, что радовало Трейси: Марко Мариотти больше ее не беспокоил. Они больше не виделись, не общались, вообще никак не контактировали. Только одно это заставляло дышать полной грудью и немного расслабиться, надеясь, что в ее жизни больше не произойдет ничего, что могло всколыхнуть прошлое. Дело Палмеров до сих пор вызывало колючую дрожь во всем теле, а образ лежащей в луже собственной крови Меган иногда всплывал в голове, неожиданно, но ярко. Ее уже не спасти, а вот себя Трейси спасти хотела и жить тоже хотела. Но если ты забыл о чем-то плохом, это не значит, что плохое забыло о тебе и не напомнит о себе в самый неподходящий момент. Все плохое что может случиться — обязательно случится. Закон Мерфи*, чтоб его! За пару дней до начала процесса Трейси вызвали в полицейский участок по делу гибели Меган Палмер. Но удивило даже не это, а то, что пригласил ее не детектив, расследующий дело, а вот то, что в кабинете Артура Фленегана — капитана полиции — находился окружной прокурор Роджер Холдер в принципе настораживало. — Мисс Полански, вы были адвокатом миссис Палмер на протяжение последних месяцев ее жизни: тесно общались, часто встречались, — деликатно приступил к допросу Фленеган. — Ответьте, у нее был другой мужчина? — Капитан, я была ее адвокатом, а не близкой подругой. — Трейси не собиралась вываливать на всеобщее обозрение подноготную клиентки. Деловая этика и конфиденциальность — принципы, которые в ее профессии играют огромную роль и ценятся, как и оплачиваются, очень дорого. Если у полиции есть новые версии, пусть выкладывают, а игры в слова и размытые фразы ее не устраивали. — Вы кого-то подозреваете? — Из надежного источника мы узнали, что Меган Палмер встречалась с человеком, который, возможно, связан с организованной преступностью. «А не Дональд ли Палмер этот надежный источник?» — про себя подумала Трейси. — Возможно, ее смерть как-то связанна с ним, — тем временем продолжал капитан. — Трейси, нам нужна хоть какая-то зацепка, чтобы работать в этом направлении. Я знал Меган лично и хочу посадить в тюрьму ее убийцу. Если вы что-то слышали или видели, расскажите нам, — Артур Фленеган говорил проникновенно и искренно, во только глаза были пытливыми, а взгляд сосредоточенным, улавливая изменения в ее мимике и, наверное, даже колебание пыли в воздухе. Окружной прокурор молчал, не сводя с Трейси пристального взгляда. — Один раз я видела ее с мужчиной, — осторожно подбирая слова, произнесла она. — Я не знаю, кто он, но, как мне показалось, они были близки. — Трейси ненадолго задумалась, делая вид, что вспоминает имя. — Если я не ошибаюсь, его звали Алессандро. Лица мужчин остались бесстрастны, но Трейси нюхом чуяла: именно этого они и ждали. Кто-то уже посвятил их в роман Меган и опасного красавца. — Мисс Полански, мы хотим показать вам несколько фотографий, если увидите кого-то похожего, дайте знать. Перед ней появились несколько снимков: естественных, сделанных издалека, выхватывающих ничего неподозревающих людей из толпы; стандартных из протоколов: фас, профиль — ничего лишнего. Трейси уверенно выбрала из десятка фотографий эффектного мужчину со змеящимися черными лентами, выбитыми на плече и шее, и протянула ее капитану Фленегану, но потом ее взгляд привлек другой человек. Высокий, крепкий мужчина с огромными черными глазами и полностью лысый. Даже от снимка так и веяло угрозой. Она уже видела его. Точно видела. — Постойте, вот этот мужчина, — она взяла в руки фотографию. — Я видела его у дома миссис Палмер. Капитан и окружной прокурор быстро переглянулись. — Вы уверены? — уточнил Фленеган, но по нетерпению, сквозившему в голосе, стало ясно: нужные выводы он уже сделал! — Да, — отозвалась Трейси, рассматривая строгое лицо на фотографии. — Когда я приехала к Меган, когда… — она запнулась, — когда нашла ее. Я столкнулась с ним возле парадной. Я чуть не упала, а он придержал меня за руку.— Этого не хватит для ордера, — наконец заговорил прокурор Холдер. — Зато хватит, чтобы вызвать его на беседу. — Артур Фленеган недобро улыбнулся. — Галантность Ликозе сыграла с ним злую шутку, — затем он обратился к Трейси: — Мисс Полански, спасибо за сотрудничество и оставайтесь на связи. Возможно, нам понадобятся ваши показания в суде. Она отдавала себе отчет в том, что снова впуталась в это дело, но надеялась, что сотрудничество с полицией ее убережет, а еще, что если Мариотти подозревает, что микросхема у нее, то отбросит эту мысль. Ведь по логике вещей, если бы у Трейси было нечто подобное, то она непременно бы уже поделилась такой находкой с властями. А может, они именно этого и ждали? Может, полиция тоже ищет чип? Для себя или для Марко… Трейси никому не доверяла, даже отцу Брендона. Уж слишком тесно Адам Стеклер связан с мистером Мариотти. Но одно Трейси решила точно: если этот Ликозе убил Меган, она даст против него показания! Через час в комнате для допросов сидел Эдоардо Ликозе. С виду он был совершенно спокоен и как всегда вежлив, но внутри предельно собран. Причин, по которым его могли посадить на стул подозреваемого, было тысячи, но эта оказалась очень неожиданной. — Мистер Ликозе, мы пригласили вас, чтобы побеседовать о Меган Палмер. Эдди непонимающе развел руками: — Я уже говорил офицеру Родригесу, — он кивнул на невысокого мужчину в кожаной куртке, — что незнаком с этой женщиной. Окружной прокурор Холдер и капитан Фленеган не вели допрос, они стояли за зеркалом, наблюдая за реакцией Эдди Ликозе. Но подозреваемый часто имел дело с полицией и обладал железной выдержкой, он научился не выдавать себя ни жестом, ни взглядом. Его трижды сажали на скамью подсудимых, обвиняя в организации подпольных азартных игр и нелегального тотализатора, в отмывании доходов и рэкете, и даже в убийстве. Но не одно из обвинений так и не было доказано. Хорошие адвокаты и огромные деньги делали свое дело. — Алессандро Кастелло работает на вас? — спросила детектив Эйбс, молодая привлекательная блондинка, которая вела расследование убийства Меган. — Уже нет, — честно ответил Эдди. — Он уволился с моей заправки. — Он задумался. — Не помню, пару месяцев назад вроде. И это было в некотором смысле правдой. У Эдди был вполне законный бизнес: несколько автосалонов и сеть автозаправочных станций. И все его солдаты официально числились в штате. Так он мог открыто коммуницировать с ними, а если кого-то загребали полицейские, на все попытки уличить его в связи с преступниками невинно разводил руками: разве он отвечает за них вне рабочего времени? Но Семья их не бросала: адвокаты старались на славу — если не спасали от тюрьмы, то уменьшали срок до минимума. Никто из его людей не сотрудничал с властями и не сдавал своих. Кастелло был первой и единственной крысой на его корабле. — Алессандро Кастелло пропал. Куда, вы, наверное, тоже не знаете? Эдди пожал плечами. Их связь с Кастелло они доказать не могли, хотя прекрасно были о ней осведомлены. — Прекрасно, — улыбнулась детектив Эйбс. — Где вы были в пятницу десятого марта с восьми до десяти вчера? — резко спросила она, меняя темп беседы. — Я не помню, — отозвался Эдди. — Вас видели у дома Меган Палмер, которая состояла в отношениях с вашим…хм… сотрудником, — она особо подчеркнула последнее слово, — и которая была убита в это время. Странное совпадение, не находите? — Нью-Йорк — город свободный, — ответил Эдди. — Я мог пройти мимо, — он достал пачку сигарет, — мог выбросить окурок в урну рядом с домом этой женщины. Это просто совпадение, которое ничего не доказывает. — Хватит придуриваться! — вмешался Родригес, оттолкнувшись от стены. — Мы прекрасно знаем кто ты, Эдди. Взгляд Ликозе перестал источать вежливость и доброжелательность, которые он всегда демонстрировал, общаясь с представителями закона. Эдди терпеть не мог фамильярности, особенно от «вонючих копов», как он их называл. — Офицер, — тихо начал он, — вы собираетесь предъявить мне обвинение? Мне пора звонить адвокату? Они не собирались, пусть полиция сто раз уверена, что Эдди Ликозе причастен к смерти Меган Палмер, но у них нет ни единого доказательства, ни одной зацепки, кроме слов, что его видели у парадной. — Мистер Ликозе, не уезжайте из города, — посоветовала Эйбс. — Возможно, нам еще понадобится побеседовать с вами. — Я никуда не собираюсь и всегда рад помочь полиции. Вечером того же дня в одном из тихих районов Бруклина, в старом особняке, выстроенном в викторианском стиле, Эдди сидел напротив Марко, задумчивого и серьезного. Выйдя из участка, он сразу набрал одного из информаторов, продажного копа, которого исправно подкармливала мафия. Таких было много, но этот работал как раз в манхэттенском отделении полиции. Эдди очень интересовало, кто напел детективам о нем. Через час ответ у него был. Это действительно казалось невероятным совпадением.