«Неужто кольцо?!» — хотелось воскликнуть, но она сдержалась и, повернувшись, поцеловала Брендона в губы. — Спасибо, мне очень нравится, — мягко начала Трейси, — но это уже слишком. Я не должна его принимать. — Трейси потянулась к застежке. — Тем более, когда ты увидишь мой подарок… — Степлер? — прервал он, убирая ее руки, не позволяя вернуть подарок. Она недоуменно посмотрела на него. — Чтобы мне рот закрыть, только так у тебя появится шанс в деле Палмеров. — Нет! — не сомневаясь в своей победе, воскликнула Трейси. — Наручники. Брендон удивленно рассмеялся, но явно задумался над их применением. — Сейчас. — Трейси голая спрыгнула с кровати и, порывшись в раскрытом чемодане, произнесла: — Я долго выбирала между наручниками и степлером и… вот. Она протянула ему нечто обернутое в темно-бордовую подарочную бумагу. — Я ведь еврейка, поэтому… — мялась она, пока Брендон разворачивал упаковку. Ей было неловко, но не из-за горячего взгляда, скользившего по обнаженному телу, а потому что… — Деловая этика, — прочитал он название книги. — Пособие для начинающих юристов. Трейси закусила губу, надеясь, что он оценит юмор. Брендон оценил. Сначала тихо, потом его смех заполнил всю комнату, эхом отражаясь от морозных окон. И если бы не запищавший мобильник, они бы пропустили Рождество. — Полночь, — благоговейно прошептала она. — С Рождеством, — отбрасывая книгу, Брендон притянул Трейси на кровать и накрыл ее тело своим. *** Аспен в искристых золотых лучах был прекрасен! Нет, небо не стало кристально-чистым — рваные облака практически полностью скрывали нежно-голубую гладь, но солнцу удалось согреть макушки гор и ранними звездами посеребрить землю. Трейси так восхищенно разглядывала проплывавшие за окном пейзажи, что не заметила, как они приехали. Брендон, скрипя шинами о хрустящий снег, притормозил возле роскошного шале, Трейси присвистнула, впечатленная «карточным домиком» Ника, как в шутку отзывался об особняке Брендон. Первый этаж из гладкого камня, второй и третий — полностью деревянные. Изысканный и одновременно такой уютный дом. Фасад заботливо украшен яркими гирляндами и фонариками — угадывалась рука Шэрен. Во дворе слеплена пара снеговиков, один, правда, был перекошенным, с торчавшей в сторону морковкой, будто ему только что съездили по морде. «Наверное, этого лепил Ник», — со смехом подумала Трейси и выскочила из машины навстречу показавшейся в дверях подруге. — Наконец-то! — воскликнула Шэрен, обнимая её. — Я волновалась. — Великолепно выглядишь! — рассматривая подругу, искренне восхитилась Трейси. Тоненькая и хрупкая, с румянцем на щеках и золотистыми волосами, рассыпавшимися по плечам и спине — рождение сына нисколько не изменило Шэрен. Они дружили с детства и всегда контрастировали друг с другом: ангельская красота и земная притягательность — от парней не было отбоя. Трейси купалась во внимании, Шэрен его не замечала, за редким исключением. — А грудь у тебя все-таки стала больше! — уверенно заявила она. — Понятно, почему Ник не хочет оставлять вас в Нью-Йорке. — Думаешь, из-за сисек? — озадаченно нахмурилась Шэрен. Трейси рассмеялась и скопировала голос бабули Прескотт: — Фи, какие еще сиськи! Вымой рот с мылом! — Мне можно, — улыбнулась Шэрен, — у меня ребенок. — Вот именно, у вас ребенок, а Ник до сих пор боится, что ты можешь уйти от него! — Не начинай, ты же знаешь, как он реагирует на это. О, Трейси знала! Ник пока мог — пока живот Шэрен пролазил в дверь самолета, — таскал ее во все поездки, в каждую командировку, словно она могла сбежать от него, появись удобная возможность. Другая, возможно, так бы и сделала, желая избавиться от назойливого внимания, но, во-первых, Шэрен обожала мужа, а, во-вторых, Ник был чертовски привлекательным и невероятно настырным — от такого не убежишь. — Пойдем, я сделаю сэндвичи и кофе, обед только через час будет готов. Трейси вошла, сталкиваясь в дверях с натягивающим куртку Ником. Он, загадочно улыбаясь, чмокнул ее в щеку и пошел к разгружавшему машину Брендону. Удобно устроившись на кухне и быстро глотая горячий кофе, Трейси поинтересовалась: — А где Мэтти? — Спит, — Шэрен бросила взгляд на радио-няню, — но Лилиан все равно стережет его. — Вы что, без няни? — Трейси любила крестника, но надеялась на внимание его мамы, которую любила не меньше. — Какая няня, — иронично заметила Шэрен. — Лилиан была категорически против, они с Мартином не отходят от Мэттью. Так балуют его. — Его все балуют, даже бабуля Прескотт. — Это единственный мужчина, которого она обожает безоговорочно! — Они одновременно рассмеялись, вспоминая крутой нрав Джанетт Прескотт — бабушки Шэрен. — Но со свекровью тебе повезло, Лилиан классная! — отсмеявшись, заявила Трейси и обернулась на мужской смех. Брендон вошел первым и положил возле нее подарочную коробку с сигарами. Наверняка, подарок вошедшего следом Ника. Шэрен не успела опомниться, как Брендон схватил с тарелки сэндвич, а Ник взял второй, предназначавшийся Трейси. «Да, мне-то повезло», — мысленно ответила Шэрен и отчего-то вспомнила миссис Стеклер. Внешне Брендон был похож на мать — испанку по происхождению. Смуглая кожа, черные волосы и строгие, даже хищные черты лица. Шэрен задумалась, вспоминая Летисию: не то, чтобы она ей не нравилась, но в матери Брендона интуитивно угадывался снобизм и высокомерие. Она большое значение придавала условностям и корням, четко ранжируя подходящих и неподходящих. Но, возможно, так и должна вести себя жена мэра, который, к слову, был невероятно обаятельным мужчиной. Вот откуда гремучая смесь под названием «Брендон». — Я поеду к себе, вечером заеду, — произнес он, словно заглядывая в мысли Шэрен. — Может, останешься на обед? — удивляясь, как быстро он расправился с бутербродом, спросила Шэрен. Брендон отрицательно качнул головой, взял лежавшие возле Трейси сигары, шепнув ей на ухо: «Это мое лучшее Рождество». Когда мужчины вышли, Шэрен изумленно воскликнула: — Ты что, переспала с ним?! Трейси поперхнулась кофе и, прокашлявшись, сипло проговорила: — Это ничего не значит. Просто секс. — Она понимала, откуда такая реакция, ведь сама же не раз утверждала, что с Брендоном ляжет разве что в гроб, и только потому, что будет мертва и у нее не будет выбора. А еще, при свете дня, вся ситуация выглядела паршиво: переспать с мужчиной, у которого есть девушка, которая в это время ждала его у него же дома, с его же родителями! Позор. А в добавок ко всему вся эта дружная компания должна провести вместе незабываемую праздничную неделю — двойной позор! «Четыре оргазма хорошо делятся на два позора, — размышляла Трейси, стараясь мыслить позитивно. — Я даже в плюсе. Пока». Она не то чтобы жалела, но повторять не собиралась, по крайней мере, именно так заявила Брендону, когда он затаскивал ее под душ. Она уступила, в последний раз. Его доводы оказались впечатляющими и очень убедительными. — Секс всегда что-то значит, — тем временем парировала Шэрен, наливая в стакан апельсиновый сок и подавая тарелку с еще одним сэндвичем. — И что же? — Трейси откусила большой кусок и зажмурилась от удовольствия: хрустящий хлеб и тунец — потрясающе! — Ну-у, — задумавшись, протянула Шэрен. — Хотя бы то, что вы еще можете им заниматься! — Аргумент, — вмешался в разговор Ник, подходя к жене. — Если что, я в кабинете, мне нужно немного поработать. «И мне», — про себя вставила Трейси. — Ты же обещал не работать! — расстроилась Шэрен. «И я обещала», — думала Трейси, доедая бутерброд. — Я быстро, клянусь, или хотите поговорить втроем? — Ник, удобно устраиваясь на высоком стуле, невинным взглядом смотрел на болтливых подружек. — Иди уже, — махнула рукой Шэрен и добавила, когда муж вышел: — Это все переезд. — Тяжело уезжать в чужую страну? Бросать дом? — С Ником я везде дома, а Мэтти полезно попрактиковаться в лингвистике, тем более что его папа обожает Францию. Бабушка, конечно, расстроена, но я им сделала визы, будем летать друг к другу в гости. — Она тоскливо улыбнулась — уезжать было тяжело. — Ладно, вернемся к тебе. И как? — Что: как? — Ты знаешь что! Брендон всегда казался напыщенным самцом и вел себя соответствующе, но теперь у Шэрен появилась возможность узнать: так ли это? есть там хоть на что смотреть? — Нормально. — Просто нормально? — Хорошо. — На сколько по десятибалльной шкале? — На одиннадцать, — не раздумывая, ответила Трейси. — Дюймов? — рассмеялась Шэрен и, быстро оборачиваясь, как ни в чем не бывало проворковала: — Кто у нас проснулся! На кухню вошла Лилиан Хейворт — мать Ника — с Мэттью на руках. — Здравствуй, Трейси, — она поцеловала ее в щеку и передала сына матери. — Мэтти очень голодный. — Я вижу, — смеясь, ответила Шэрен, когда сын начал запихивать в рот ее волосы. — Что вы тут обсуждали так весело? — присаживаясь, спросила Лилиан. — Трейси ходила на новый спектакль, экспериментальная постановка, вот рассказывала. — И как? Есть потенциал? — Да, — серьезно отозвалась Трейси. — Большой, я бы даже сказала огромный. Шэрен с силой прикусила губу, чтобы не прыснуть от смеха — Мэтти удобно устроился в стульчике с тарелкой каши, и она боялась напугать его. — О, я обожаю эксперименты в искусстве! — веско заявила Лилиан. — Обязательно схожу.