— У Золушки теперь вообще нет гендерного признака, — делилась мнением Шэрен, рассказывая историю, услышанную на очередном званом обеде: богатая вдова с Манхэттена вышла замуж и приобрела вместе с мужем пасынка, а через год бросила супруга, закрутив роман с его сыном. — В современном мире Золушкой может быть мужчина, а принцем — женщина, — согласилась Трейси, наслаждаясь яблочным штруделем. После первого спуска желание кататься поубавилось, поэтому она, сославшись на боль в колене, осталась внизу играть с крестником. Мэттью, к слову, после часа возни в снегу и катания на санках, с аппетитом пообедал и сейчас крепко спал в коляске, не обращая внимания на стоявший в ресторане шум, который больше подходил растревоженному улью, чем семейному заведению. — Кстати, а как его звали? — Кого? — Принца, — Шэрен вздохнула, когда Трейси непонимающе свела брови. — Ну, Прекрасного принца! — А, этого! Придурком его звали. Весь вечер провел с девушкой и даже имени не спросил, а потом послал солдат искать ее по туфле, а если бы с нее трусы слетели, как бы тогда искал? — с деланным беспокойством закончила она. — По-моему, его все же звали Кит, но ваша теория мне нравится больше, — прозвучало откуда-то из-за спины. — Здравствуйте, Шэрен. Трейси от неожиданности уронила маленькую вилку и повернулась на голос. — О, Питер, добрый день! — Шэрен приветливо улыбнулась. — Трейси, познакомься — Питер Трумэн — наш сосед, здесь в Аспене, и однокурсник Ника, работает в Вашингтоне, в администрации Президента. — Странно, что с вашей фамилией вы еще не сидите в его кресле, — пошутила Трейси и представилась. — Я работаю над этим, мисс Полански, — улыбнулся Питер, а она отметила, что действительно работает: как минимум один избиратель у него уже есть! Вот они — блистательные молодые политики: породистые и успешные, с белозубыми улыбками и внимательным взглядом — словно с плаката «Идеальный мужчина!». А светлые волосы и очаровательная ямочка на подбородке добавляли ему шарма. — А Ник и Брендон здесь? — тихо спросил Питер, боясь разбудить спящего ребенка. — Они еще катаются. — А вы катаетесь? — Он снова повернулся к Трейси. — Как медведь на лыжах, — вспоминая сегодняшний спуск, серьезно произнесла она. Питер чуть склонил голову, с едва заметной улыбкой рассматривая ее, и, небрежно махнув, когда его окликнули, сказал: — Шэрен, у вас очаровательная подруга. Поскольку они сидели на улице, греясь в солнечных лучах, одеты были в горнолыжные костюмы и шапки, а Трейси еще и в темных очках, поэтому замечание об ее «очаровательности» казалось как никогда спорным. — Я вам понравлюсь еще больше, когда сниму шапку, — веско заметила она. — Вы мне уже очень нравитесь и, пожалуйста, зовите меня Питер. — Значит, когда на мне будет платье, вы полюбите меня. — Не сомневаюсь в этом. На приеме у Стеклеров вы ведь будете в платье? Трейси немного смутилась, но все же кивнула. — Тогда до вечера. Питер отошел от их столика, а Шэрен удивленно спросила: — Собираешься стать первой леди? — Да нет, но я ведь хотела закрутить роман с кем-то из друзей твоего мужа, а этот мистер «Будущий Президент» симпатичный. — Да ты уже закрутила с мистером «Адвокатом Дьявола». — Нет, это просто… — Секс, — закончила за нее Шэрен, — я помню Трейси покрутилась возле зеркала и осталась довольна собственным отражением. Это платье она собиралась надеть на рождественский ужин, но поскольку Рождество встречала голой, блеснет в нем сегодня — родители Брендона устраивали небольшую вечеринку для друзей. Волосы были убраны вверх, открывая голые плечи и бриллиантовую подвеску, идеально подходившую к черному платью со строгим бархатным лифом и шелковой юбкой, одну сторону которой украшала кокетливая волна. Более броские драгоценности (если бы они у нее были) смотрелись бы кричаще, а одинокий бриллиант уравновешивал образ. Трейси прикоснулась к нему, раздумывая: может, все же снять? Но решительно отбросила эту идею. Если уж она приняла подарок, то почему бы его не носить?! Тем более, ей действительно нравится, и Брендон об этом знает. Пусть любуется, только руками не трогает. Трейси взяла телефон и выключила плеер: почему-то, собираясь под музыку, она всегда чувствовала себе неотразимой, затем вышла из комнаты. Шэрен и Ник уже ждали внизу, Трейси замерла, потому что «ждали» было неподходящим словом. Мэтти уже спал, и молодые родители, не без помощи бабушки, оказались предоставлены сами себе: они целовались возле елки, а рука Ника то и дело взлетала к груди жены. Трейси нарочито громко начала спускаться по лестнице и громко жаловаться на новые туфли, не желая видеть, как он задерет Шэрен юбку прямо в гостиной. А про себя посмеивалась: кто-то поедет на чопорный прием с эрекцией. Если шале Хейвортов было, пусть роскошным, но домом, уютным и комфортным, то особняк Стеклеров иначе, чем резиденция, назвать сложно. Впечатляющий, большой, выполненный из светлого камня, с высоким крыльцом и заостренной крышей. Из высоких узких окон лился яркий свет, а на площадке возле дома не было и намека на снег: плитка сверкающе чистая, — если пройтись в белых носках, таковыми они и останутся. Хозяева радушно встречали гостей в холле, а официанты предлагали шампанское. Снаружи дом был выполнен в викторианском стиле, но внутреннее убранство полностью соответствовало современным тенденциям: стильные коричнево-золотистые стены и натертый до блеска ореховый пол, черно-белая лестница с волнообразными стеклянными перилами и модные кресла с высокими спинками, хотя любовь к классике все же угадывалась — черный рояль, внушительный и солидный, стоял в просторном холле и удивлял как размерами, так и нахождением вне сцены городской филармонии. Трейси, выскользнув из гостиной и спрятавшись под лестницей за поднятой крышкой рояля, положила в рот канапе с креветкой — она была голодна, а ужин еще не подавали, да и дух перевести было просто необходимо. Последний час она то и дело с кем-то знакомилась, о чем-то говорила и широко улыбалась. Заводила полезные связи и даже встретила несколько знакомых: пара коллег-адвокатов, с которыми приходилось пересекаться по работе, и судья, встреча с которым в неформальной обстановке, возможно, будет полезной. Всего человек тридцать, по меркам светских приемов не так уж и много, но для маленькой частной вечеринки более чем достаточно. Она сделала глоток шампанского, мысленно составляя мнение о родителях Брендона. Адам Стеклер был приятным, обаятельным мужчиной, все еще красивым и подтянутым, хотя уже перешагнул шестидесятилетний порог, но энергия и сила ощущались в нем практически в том же количестве, что и в сыне. Наверное, поэтому на выборах Адам победил соперника абсолютным большинством голосов. А вот внутреннее содержание Патрисии Стеклер было прямо противоположным. Сдержанная и спокойная, с королевским достоинством нёсшая свою темноволосую голову и звание первой леди города. Брендон был похож на мать, но если ему, как мужчине, резкость черт шла, то ее красота казалась суровой. — Вы от кого-то прячетесь? Трейси, вздрогнув, резко обернулась и встретилась взглядом с новым знакомым. — Вы меня напугали, Питер. — Я встретил Ника, он сказал, что вы прячетесь где-то в холле. — Питер осторожно рассматривал ее, чтобы не показаться невежливым, и это было приятно, особенно на фоне Брендона, который целый день демонстрирует полное отсутствие манер. — В платье вы выглядите даже лучше, чем я представлял! — Да, лыжный костюм никого не красит, но спасибо. — Я не это хотел сказать, — он слабо улыбнулся. — Обычно я не так неуклюж с женщинами. — Да ладно, Пит! — шутливо бросил Брендон, вынырнув из распахнутых дверей гостиной под руку с Наташей. — Именно так. Питер вспыхнул, чуть плотнее сжав губы, что не укрылось от Трейси. Очевидно, подтрунивания Брендона ему не в новинку и смешными он их не находит. — Эх, — сокрушенно покачал головой Питер, — к сожалению, я всегда был разборчивым. «В отличие от тебя» — просто повисло в воздухе, но Брендон только беззлобно рассмеялся, признавая: счет сравнялся. — Пит, ты уже знаком с мисс Полански? — Да, — он тепло посмотрел на нее, и Трейси заметила, что Питер расслабляется, а напряженное ожидание новой колкости, вспыхнувшее в глазах минуту назад, постепенно тает. Чувствовалось, что со Стеклером младшим он не был дружен и удовольствия от общения не испытывал. Ей-то не знать, каким невыносимым может быть Брендон, особенно в бытность учебы. Трейси помнила, какое сильное впечатление произвел на пятнадцатилетнюю восторженную девчонку, какой она была, высокомерный скучающий красавчик-студент. Правда, в том возрасте ее восторги были настолько скоротечны, что на следующий день она и думать о нем забыла, влюбившись в молодого экскурсовода, водившего их по шикарным залам Лувра. Вздыхала аж целых десять дней! Трейси сделала еще один осторожный глоток, чтобы одним махом не осушить весь бокал, и отметила про себя, что вторые хозяева вечера смотрелись вместе отлично. Наташа в платье из темно-синего шелка, с забранными наверх гладкими черными волосами выглядела, как утонченная леди, а на каблуках стала почти одного роста с Брендоном, заставляя Трейси запрокидывать голову, чтобы встретиться с ней взглядом. За сегодняшний день Трейси узнала о ней немало: родители банкиры давно дружат со Стеклерами, она сама состоит в совете попечителей нескольких благотворительных фондов, а самое главное, этот вечер частично и в ее честь! Как оказалось, у нее был день рождения на днях. Точнее, двадцать четвертого декабря, именно тогда, когда они с Брендоном устроили свое собственное Рождество. Узнав об этом, Трейси сочла себя аморальным чудовищем и удрученно посетовала, что кроме извинений за то, что переспала с ее мужчиной, подарка у нее нет. — Вернемся к гостям, — ни к кому конкретно не обращаясь, предложила Трейси, желая избежать истории о «тяжелом» пути Брендона до отчего дома, тем более в сочувственной интерпретации Наташи. «Бедный-несчастный, прямо через горы, по снегу и пешком» — наигранно улыбаясь, саркастично думала Трейси, поэтому, когда Питер протянул руку, предлагая проводить ее, тут же согласилась, но, услышав свое имя, замерла, проглатывая изумление: — Трейси, ты ведь родом из Калифорнии? Наверное, оказаться в заснеженной глуши, ночью, — не самое приятное знакомство с Колорадо? Неужели Брендон все-таки рассказал, что они застряли под Гленвудом вместе? Она ведь сама просила его избавить ее от покаяний кающегося грешника и умолчать об этом! Чем же еще он с ней поделился?.. Трейси внимательно посмотрела на Наташу. В адвокатской практике ей часто приходилось общаться с разными людьми, поэтому понимать, что они скрывают, стало просто необходимостью. Наташа улыбалась вполне доброжелательно, но настойчивое выражение глаз и явное ожидание ответа настораживало. Она догадывалась, но не знала наверняка. — Это было неожиданно, — начала Трейси, — но не могу сказать, что неприятно. В Колорадо удивительная природа. — Она обвила локоть Питера, сигнализируя этим, что пора возвращаться в зал, и отвернулась, отмахиваясь от самодовольной улыбки Брендона: видимо, он принял исключительно на свой счет всю удивительность здешних красот. В гостиной негромко играла музыка, гости разбились на небольшие группы и оживленно переговаривались: кто-то спорил, активно жестикулируя, кто-то весело смеялся, наслаждаясь вечером. Комната плавно перетекала в столовую, где официанты заканчивали приготовления к ужину, разливали напитки и зажигали свечи. Питер предложил Трейси свою компанию за столом, она согласилась. Он был холост, привлекателен и галантен — так почему бы и нет? Непринужденная атмосфера и замечательный повар сделали вечер по-настоящему праздничным. В качестве закуски подали фуа-гра с клюквенным соусом, жареные морские гребешки и картофельный салат, затем крем-суп из бобов и запеченную кефаль, в качестве главного блюда — румяную индейку под цитрусовым соусом. Когда Трейси подумала, что непременно лопнет, перед ней поставили нежнейшее шоколадное суфле, а стол, как по волшебству, заполнился разнообразными сырами и фруктами. Настроение после нескольких бокалов легкого ягодного вина становилось только лучше, а стрелки часов, которые неотвратимо стремились к полуночи, рождали на губах хмельную улыбку и искреннюю радость от того, что в их компании нет Золушек! Ник с Шэрен подали положительный пример, медленно покачиваясь под музыку, и уже через несколько минут Трейси в деликатных объятиях Питера неспешно кружилась, рассматривая гипнотическое пламя камина. Он оказался приятным собеседником, деликатным и ненавязчивым: не спрашивал о личном и не настаивал на ответе, если она продолжала молчать. — Пит, уступишь мне даму? — попросил Брендон, стягивая и пряча в карман бабочку. — Только, если она не против. Трейси ощутила, как его руки прижали ее чуть крепче. Питер не хотел этого танца и давал ей это понять, но желания разбираться что там за давнее соперничество между ними у Трейси не было, а вот оказаться в горячих объятиях — было, пусть всего лишь в танце. — Она не против. — Брендон протянул ладонь, и Трейси подалась ему навстречу, ощущая сильные руки на талии, прижимавшие не так целомудренно, как надо бы. — Ты сегодня восхитительно выглядишь, — произнес Брендон, наслаждаясь мягкой улыбкой — комплименты всегда приятны. — Но без платья выглядишь еще лучше. «Ну почему ему обязательно нужно все испортить?» — обреченно вздохнула Трейси. — Я уже жалею, что ты видел меня голой. — Извини, не могу удержаться, ты так мило смущаешься. — Ничего я не смущаюсь! — тихо запротестовала Трейси. — Просто хочу понять: ты теперь всю жизнь будешь припоминать мне ту ночь? — Нет, конечно. Что такое одна ночь! Я планирую подкопить воспоминаний, чтобы припоминать тебе их всю жизнь. Трейси фыркнула, привлекая внимание судьи Уоррена, танцевавшего с женой.