– Шардис? – изумилась красавица. – Сейчас? Ты шутишь? – Мне тоже так кажется! – поддержала я маму Арэнка. – У меня был слишком тяжелый, длинный день, чтобы на ночь глядя участвовать в чем-то еще… Меня проигнорировали, уже привычно как-то, подняв во мне яростную волну раздражения, к сожалению, абсолютно бессмысленную в данных обстоятельствах. Сын так посмотрел на родителей, что оба вздрогнули, но продолжали подозрительно и хмуро разглядывать меня. Ах да, платиновую и бескрылую – крылья еще во дворце, сразу после сделки, спрятала. – Поторопись, мама! – в глухом голосе Йелли крошился лед, потом он приказал мне: – Выпусти крылья! Сжав зубы, я с трудом поборола желание тоже игнорировать жениха, но, глядя на недоумевающих, взволнованных и расстроенных родителей, сделала, как велел их сын. В следующую секунду глаза у супружеской пары, увидевшей мои белоснежные крылья, алчно заблестели. – Но она же… – Леаров в крапинку тоже мой натуральный платиновый цвет волос не устраивает. – Я же сказал, нет времени! – в голосе Йелли уже не лед крошился – металл. Ничего пояснять жених не стал, вновь бесцеремонно надо мной пощелкал пальцами, собирая снежинки. Шумно расправил крылья, пряча нас от нечаянных взглядов, и впервые взял меня за руку. Все-таки я не ошиблась! Стоило нашим рукам соприкоснуться, вокруг них появилось то самое сияющее золотистое облако, оно росло, а в месте соприкосновения словно пожар разгорался. Через несколько мгновений Йелли отдернул руку и отодвинулся от меня, но и этого родителям хватило убедиться в чем-то важном. Нет, из ряда вон, потому что они перевели на него потрясенно-радостные взгляды. – Я подготовлю храм, – ринулся папа прочь с террасы. – Зачем нам храм? – напряженно спросила я под впечатлением от золотистой… магии, не иначе, и рассматривая руку. – Хвала Лару Дома, я храню наряд у себя, – засуетилась мама, подхватив меня под локоть и пытаясь куда-то увести. Я выдернула у нее руку и, обернувшись к Йелли, глухим от волнения голосом спросила: – Это какой-то знак? – Хищное, но красивое лицо жениха потемнело и закаменело, словно он безмолвно предупредил помалкивать. Я поняла, что на верном пути: – Значит, да?! Знак избранности? Мы пара? – Мама, одна льдинка, не дольше! – предупредил «простуженным» голосом Йелли, взмахнул крыльями и улетел. Я попала в точку. Но почему жених шарахается от меня и, похоже, скрывает факт избранности от других белокрылых? Оставшись наедине с незнакомкой, мы на миг замерли, разглядывая друг друга. Красивая мама у эрата. Да какая она мама? Девушка! Фигуры у нас с ней похожи, и роста мы одинакового. Честно признаться, мама Йелли красивее меня. Она совершенна, прекрасна, только какая-то неземная, холодная и отстраненная. А еще недавно, на родине, так говорили обо мне. Одарив меня холодным оценивающим взглядом, прекрасная леара официально-вежливо пригласила: – Прошу за мной, Кайя. Дел много, времени нет. – Я бы сначала узнала, в чем причина спешки и что такое шардис? – не сдвинулась я с места. Ее белые брови взлетели на лоб, когда она спросила: – Из какого ты шаазата, если не знаешь прописных истин? – Из земного! Вы о нем даже не слышали и, уверена, не видели, – буркнула я. – В такой глуши находится? – потенциальная родственница надменно вздернула идеальный нос. – Еще в какой! – согласилась я. – Так что за шардис? Женщина еле заметно нахмурилась, явно подозревая подвох и сомневаясь, стоит ли со мной говорить. Пришлось направить разговор в нужное русло: – Это помолвка? Обручение невесты и жениха? Тень недоумения скользнула по совершенному лицу леары, прежде чем она произнесла: – Видимо, да. Шардис – это шардис. За руку она меня больше не брала, коротким жестом пригласила пройти за собой. Мы оказались в личных покоях, по-другому их не назвать. Белая с серебристыми искорками драпировка, мебель из очень светлого дерева с белой обивкой. Стеклянные, а может, ледяные скульптуры в самых неожиданных местах, подсвеченные светлячками. Шикарная гостиная, но, на мой взгляд, слишком официозная, как в безумно дорогом медицинском центре. – Меня зовут Кайя, а ва… тебя? – успела я крикнуть вслед маме Йелли, которая молча скрылась за другими дверьми, оставив меня в одиночестве. Правда, через пару минут она вернулась с леарой, крылья у той были спрятаны, но волосы серые, – прислугой, которая несла перед собой белый наряд. – Амила, – лаконично представилась хозяйка покоев. Похоже, «разговорчивость» в крови у этого семейства. – А твоего супруга? – намекнула я. – Ниол. Прислугу поторопили жестом, и началась суета. Воцарявшаяся на небе Моика, заглядывая в огромный оконный проем, играла сиреневым светом на белоснежной легкой ткани, развевавшейся на сквозняке, сверкавшей сотнями мелких… бриллиантов, наверное. Меня, ни о чем не спрашивая, живо освободили от топа и брюк, позволили сходить в туалет облегчиться и освежиться (вот честно, если бы не успела за минутку, выгнали бы). Затем нарядили в фантастически красивое платье, сияющее и нежное. Без сомнений – свадебное. Мое сердце ухнуло вниз! Впервые в этом мире я увидела платье. И оно сказочно прекрасное, бесподобное, потрясающее воображение. С открытой спиной и плечами, воротом-шалью, сверкающими бриллиантовыми пуговичками от низкого декольте до талии. Свободная шелковая юбка до самого пола сплошь в бриллиантиках, словно в маленьких звездочках. Мне помогли обуться в изящные белоснежные сандалии и… никакого белья. – А бель… – Надо поторопиться, Кайя, близится закат, времени совсем нет, – Амила говорила вроде бы вежливо, но опять ощущение, что это приказ, только уже будущей свекрови. Странное, раздвоенное состояние, помноженное на отупляющую усталость: мои мысли, чувства, хваленое подсознание, в конце концов, судорожно метались, а я тщетно пыталась сообразить, что делать. Если я права: это спешная свадьба! Тогда любой мой выбор сейчас канет в Лету – ничего не исправить, не переиграть… Могу я отказаться? Вряд ли. Амила коршуном следит за каждым моим движением, словно боится, что сбегу либо меня украдут. Сероволосая шаа, прислуживающая мне, даже взгляд боится поднять. У нее ничего ни спросить, ни попросить. Арэнк считаться с моими «хочу – не хочу» не будет – это стало очевидным практически сразу. Попытаться сбежать? Куда? Обратно к шаэру и просить вернуть изумрудные шахты, от которых у него аж дух захватывало? Да там у всех дыхание сперло, когда Арэнк выкуп предложил. И главное – как сбежать? Летать по-прежнему не умею, а планировать можно только вниз, в тюрьму, за побег от шааза. Ведь за невесту «уплочено»! Я устала, дико устала. Причем больше морально вымоталась, чем физически. Столько событий за один день – это чересчур. Для любого, а я несчастная одинокая попаданка, слабая и беззащитная. Слезы подступили к горлу, защипало в глазах – вот-вот разрыдаюсь от души, с подвыванием. Да если бы хорошая истерика хоть раз в этом мире мне помогла! Поэтому, когда Амила придирчиво осмотрела меня и сказала: «Пойдем», я покорно, медленно двинулась за ней. В душе кошки не просто скреблись, они яростно орали от голода, холода и полного и беспросветного одиночества. Эйфория, горячившая кровь, когда мы поднялись за облака, сменилась противным ознобом, хотелось свернуться клубочком, укрыться крыльями и отключиться от всех проблем. Но Амила, как на буксире, тащила меня по многочисленным анфиладам, беломраморным лестницам и наконец привела к скале. Наверх, к темному каменному проему едва видимого снизу зева пещеры, ведет узкая тропка, по которой пройти может пара человек. У входа завис Ниол, мерно помахивая бело-серыми крыльями. Сам жених ждет меня внизу, у начала тропы, а вокруг сгущается темень. Закат вот-вот уступит место сиреневой ночи. Слева и справа – бездна. И безнадега. Стоило нам выйти из коридора к Арэнку, от него в стороны прыснула парочка серокрылых красоток. Не знаю, что они рядом с ним делали, но мне показалось, заигрывали. Кровь зашумела в голове: он, собственно, жениться собрался, на мне жениться, между прочим, и прямо сейчас, а флиртует с другими? С наглыми курами! Сразу вспомнила Игоря, выбравшего не меня. Там я чуть не погибла из-за измены, так почему должна терпеть подобное здесь? Йелли – мягкое имя, таким бы любимого называть, лаская его слух и свое сердце. Поэтому даже мысленно называла его Арэнком, «по фамилии». Он встретил нас с недовольным видом, и Амила повинилась: – Прости, но она, оказывается, не умеет летать и… – Не надо извиняться, – сухо оборвала я. – В отличие от вас… тебя, он об этом знает. Забыл – его проблемы! – С послушанием и уважением у нас большие проблемы, – не менее сухо заявил эрат, обратив на меня ледяной взгляд. – Думаю, у нас, – я выделила обобщение, – могут быть и другие большие проблемы. – Где твои вежливость и воспитание? – возмутилась Амила. – В глухомани остались, – бесстрастно парировала я. – Там же, где и любовь, счастье и надежда. А у вас здесь с этим глухо… – Разговорчивая? – тихим, каким-то механическим голосом спросил жених, беря меня за руку и направляя на тропу. – Да, мы с тобой – абсолютные противоположности. И духовно несовместимы. Может, отправишь меня обратно и вернешь свои изумрудные шахты? Мы прошли полпути, когда он выказал едва ощутимое любопытство: – И кого бы ты выбрала на этот раз? Я пожала плечами, но призналась: – Керука? Он вдумчивый и спокойный мужчина… Арэнк неожиданно усмехнулся, ответив: – Да, эрат Керук хорошо известен тем, что любит обстоятельно подумать, прежде чем кого-то спокойно, не колеблясь, уничтожить. Чтобы провести шардис с любимой женщиной – шаазой, предназначенной другому, – вырезал весь ее род подчистую, предварительно выпив силу каждого, а потом без тени сомнений провел ритуал разделения, породив своего сына. Кстати, Хинто недалеко ушел от отца, корень от корня… Я не чувствовала ног от потрясения, каким-то образом все-таки их переставляя, и совсем замерзла, слушая жениха и ужасаясь. Мои крылья уже привычно обняли, укрыли меня, словно теплые заботливые руки, бабушкины руки. Голубоглазый мужчина мое состояние отметил, почудилось, даже посочувствовал. Но, наверное, все-таки почудилось. Ниол улыбнулся нам – не по-отечески, а с каким-то шальным, азартным весельем: – Я призвал духов, все готово, вас никто не потревожит! Мы молча шагнули в загадочный проем. Толстый слой льда, покрывающий свод, стены и пол пещеры, переливался и искрился. В толще льда периодически вспыхивали голубые огоньки… или глаза? Жутковатое место, к тому же проход следом за нами затянулся льдом. – Это храм и сердце шаазата Арэнк, – призрачный шепот жениха царапнул мою кожу. – Здесь обитают высшие лары, которые покровительствуют нам, духи предков. Слушая его, я рассматривала… наверное, большой алтарь в центре пещеры. Не сказать, что я видела много алтарей, но что-то необычное было в этом, из прозрачно-голубого камня и похожего на ледяную глыбу. С примыкающей к нему скамеечкой из такого же камня. Впрочем, алтарь со скамейкой, если присмотреться, из одного монолита. Подойдя ближе, я увидела в центре алтаря углубление. Туда принято что-то жертвовать? – И что теперь? – прошептала я.