Да уж… И как тут размножаться? С такой женой и здоровый мужик всяких сил лишится, а уж бедняга Карл и пальцем к ней притронуться не сможет. Заварили они с Хуаном кашу… Остается только молиться, чтобы Хуан не преставился раньше Карлоса, а то с этой стервой будет куда как сложнее сладить. Королева, мать ее… * * * – Когда-то вы теперь приедете… Соня крепко расцеловала Ваньку, обняла на прощание Беллу. – Здесь вас всегда будут ждать, что бы ни случилось. – Спасибо, сестренка. – Спьасибо, – тщательно выговорила Белла. За зиму она сильно прогрессировала в русском, но легкий акцент оставался. Хотя это ее делало только более очаровательной. Кремль пустел. Ушли на войну мужчины, уехали Володя с Наташей, отправилась на богомолье Любава – решила заранее приспосабливаться, а то давно никуда не выезжала, отправились в Дьяково дети… – Ваня, ты помнишь про наш уговор? Иван кивнул. Помнит – и сделает. С ними в Португалию поедут десятка два Софьиных людей, которых она почему-то называла «охотники за головами». Чьими? Ученых! Там, в Европе, кипят войны, гибнут люди, а на Руси – тишь да гладь. Относительно, конечно, но ведь и приглашать их будут не в Крым, а в Москву. В Университет. Ребята из царевичевой школы поездят по Европе. Каждый должен отобрать не меньше десяти ученых – и убедить их поехать на Русь. Как? Как угодно. Заинтересуй, предложи грант, укради любимую собачку и пошли ее на Русь, чтобы ученый за ней поехал, – твои трудности. И чем выше качество ученых, тем большую награду ты получишь. Софья не могла сама заниматься наукой, но развивать Университет стоило. А при чем тут Ваня? Ребята – не ученые, они охотники за головами. А как понять, кто лучше, кто хуже, кем стоит заниматься, кем не стоит? Вот тут Иван и может помочь в сложных случаях. Обещал. А потом заскрипели колеса карет, взметнулась пыль под копытами коней – и вот уже и нет никого на площади перед Кремлем. Не понимают жители двадцать первого века своего счастья, никак не понимают. С поездами, самолетами, машинами… А вот поездили бы в карете, когда путешествие из Петербурга в Москву мало не неделю – и это по царской дороге, а не как сейчас. Сейчас-то и побольше будет. Это вам не «Красная стрела». И Софья отчетливо понимала, что может никогда больше и не увидеть брата, Белочку, тем более – их детей… Тоскливо. Боже, как же от этого тоскливо. Как птице в клетке! Что ж. Зато она не заперта в тереме, как царевны до нее, хоть тут она судьбу переломила. И дороги строятся. Так что не стоит унывать, государыня. За работу. * * * Отправлялась на войну и датская армия. Кристиан был доволен и воодушевлен. На хозяйстве оставался Георг, но в кои-то веки не проявлял недовольства. – Если у нас все получится, ты можешь сесть на трон Англии, – втолковывал ему брат. И верно, по жене. Но… – Французы? – Людовик своего не упустит, это верно. Но это надолго, а если что – думаешь, кого предпочтут англичане? Протестанта, который женат на дочери их покойного короля, или ставленника французского короля? Ответ был ясен. Так что Георг оставался дома с превеликим удовольствием и надеждой. А Кристан во главе армии из сорока тысяч солдат собирался вторгнуться в Швецию из Хельсинборга, как и обычно. И постепенно пойти маршем по Сконе. Алексей Алексеевич ударит с другой стороны, из Финляндии, а воевать на два фронта шведы не смогут, нет у них ни сил, ни денег. Так и до Стокгольма дойдем… Карл, конечно, будет сопротивляться, но помощи ему ждать неоткуда, платить за нее тоже нечем – пока никто в Европе не спохватится, есть шанс поделить Швецию, как согласовано. Чтобы и Дании отошел хороший кусок, и Руси, ну и союзникам досталось. И глупо будет его упустить. Датская армия насчитывала почти двадцать тысяч человек. Несколько десятков пушек, кавалерия… Им предстояло переправиться через пролив, но кораблей хватало. А вот шведские суда после разгрома русским флотом особой опасности не представляли. Карл остервенело строил новый флот, но это ж не просто лоханки? Флот – это и пушки, и матросы, а вот последних как раз недобор. Чтобы умных и опытных. Раньше такими на шведских кораблях были все, сейчас же в лучшем случае каждый пятый. Да и сами корабли… Из сырого дерева, потому что в стране бардак, на верфях что ни день пожары, а откуда доски-то везти? Из Европы? Из колоний? Второе и то вероятнее, но дерево золотым получится. Одним словом, в победе своего флота Кристиан и не сомневался – и собирался запустить его в залив. Пусть крейсирует вдоль шведских берегов. А к тому же… Аландские острова. Взяв их, можно спокойно идти на Стокгольм. В прошлый раз они их захватывали, да отдали. В этот раз они такой ошибки не совершат. Не бывать больше Швеции. Натерпелись! Довольно! * * * Илона ожидала многого. Но такого сердечного приема… Ей-ей, можно было подумать, что она – королева Франции. Или Испании. Кто-то очень важный и нужный. Потому что столько радушия… Илона прекрасно понимала, что поляки нужны ей больше, чем она им. Польше – что? Стояла и стоять будет, тем более большую часть шляхты Михайла отправил воевать вместе с Собесским – и оттуда много кто не вернулся. Оставшиеся паны сидели ровно и неустанно славили мудрого правителя, да и поддержка Руси кое-что значила. Польша-то выстоит. А вот они без поддержки Руси и поляков быстро превратятся в тот же придаток Австрии, каким и являлись несколько веков. Вассалитет больше нужен венграм. И свадьбы эти тоже. Какое там – отказаться? Илона так и настраивала и Ферека, и Юлиану – даже если вам кто-то не понравится, стисните зубы и терпите! Терпите, балбесы! Жить хотите? Тогда и на корове женишься, и за черта замуж выйдешь! Жужанны вам мало? Думаете, вас Леопольд пожалеет? Не думали, отчетливо понимая, что жалости им от Австрии не дождаться. Но готовы были к худшему. Что примут их… ну, не как нищих просителей, но как бедных родственников, и что за спиной будут фыркать… Ан нет. И сердечная улыбка Михайлы Корибута, и радушие королевы Марии, и роскошный прием – все оказалось неожиданным. Но приятным. И шляхта не перемигивалась за спиной, обсуждая венгров, нет. Муж рассказывал, как встретили его при дворе «короля-солнца». Так вот, там к нему относились, как к человеку откровенно второго сорта. В лицо не смеялись, а то бы часть придворной швали точно не выжила, но за глаза говорили многое, Ферек знал… Здесь же… полное ощущение, что Михайла жестко построил своих подданных. И пообещал самые страшные кары, если кто-то чем-то обидит гостей. Предоставленные покои, слуги, даже наряды (мало ли, вдруг что-то с дороги не годно, а тут и пошить можно…) были выше всяких похвал. Все было устроено так, что Илона ощущала себя дорогой гостьей, и это оказалось приятно. Она не ошиблась. Когда шляхта принялась судачить о роде Зриньи да о Ракоци, Михайла таки стукнул по столу кулаком. Да уж… это не пятнадцать лет назад, когда он был больше декоративной фигурой, сейчас его позиции заметно укрепились. – Илона Зриньи – мать вашей будущей королевы. Этого оказалось больше чем достаточно. Умные поняли и прикусили языки, тем, кто чуть поглупее, – растолковали, а самых тупых пришлось временно устранить. Или не совсем временно, как повезет. Михайла отлично осознавал, что у Польши большое будущее, но только если не помешает непомерное самолюбие и самолюбование шляхты. И боролся с ним что есть сил. Успешно боролся. Так что смерить Илону, которая и в трауре выглядела покрасивее половины придворных панночек, презрительным или даже непочтительным взглядом никто не осмелился. Но первое знакомство детей все равно прошло без свидетелей. Просто в покои Илоны явилась ее величество. – Княгиня, я рада, что мы наконец-то познакомились. Илона улыбнулась в ответ, чуть поклонилась, все-таки она считается чуть ниже по статусу, да и не время нос задирать, но… – Нет-нет, что вы! Прошу вас, мы же обе матери! Черные глаза встретились с синими. Как много можно сказать парой взглядов? Как много можно выразить с помощью одежды, манер, даже улыбки…