Николай Иванович послушно занял указанное место, отметив, что Сосновский обошелся без взаимных представлений. Тем временем Сергей Сергеевич достал из папки и подал хирургу увеличенную фотографию Рыжова. Тот несколько секунд внимательно разглядывал ее при свете сильной лампы. – Кого будем делать? – спросил он. – Грека, – ответил Сосновский. – Но не навсегда. – Можно обойтись без операции? – решился подать голос Рыжов. – Ну, вгоните там силикон в нос или под брови, приклейте бороду. Лишь бы побыстрее. – Боитесь? – прямо спросил «хирург». – Боюсь потерять время, – вывернулся Николай Иванович. – Мечтаю поскорее убраться подальше отсюда. Специалист холодными жесткими пальцами взял Рыжова за подбородок и начал вертеть его голову в разные стороны. Ощупал уши, нос, брови, заглянул в рот, оттянул вниз веки, потом взъерошил волосы и зачем-то потер их между пальцами, словно оценивая толщину и прочность. Еще раз окинув взглядом лицо Николая Ивановича, он заключил: – Никаких усов или бороды, это дешево и бросается в глаза. Сделаем по высшему классу. – Надеюсь, – кивнул Сергей Сергеевич. – Он будет готов завтра? – Я постараюсь. – Не смею вам мешать, – Сосновский вышел. Негромко напевая, хирург укутал шею и плечи Рыжова свежей нейлоновой пеленкой. Повернувшись к столику со склянками и инструментами, он что-то размешал в пластиковой чашке, заполнил желтовато-розовой массой подковообразный лоток и приказал: – Открывайте рот. – Зачем? – мрачно поинтересовался Рыжов. – У меня все в порядке с зубами. – Открывайте, открывайте, – поторопил «хирург». – Надо сделать слепок верхней челюсти. Он ловко всунул лоток в рот пациента и прижал пальцем, придавив к нёбу. Осторожно убрав вылезшие из лотка излишки пасты, он доверительно объяснил: – Сделаем прекрасный пластмассовый протез: будет надеваться прямо на ваши зубы и поможет изменить форму лица. С такой штукой можно есть и пить, но грызть кости не советую – сломается. Снимать и надевать сможете сами, это просто. А как исчезнет надобность – выбросите. Ну вот, можно вынимать! Он вытащил изо рта Николая Ивановича лоточек со слепком, предложил прополоскать рот, а потом, не снимая пеленки, пересадил клиента в вертящееся кресло перед большим зеркалом. Легкий поворот, нажим педали – и Рыжов оказался в полулежачем положении, спиной к зеркалу и касаясь затылком края большой фаянсовой раковины, как в парикмахерском салоне при мытье головы. И действительно, «хирург» включил воду, смочил волосы Николая Ивановича и начал втирать в них какие-то препараты из баночек и тюбиков. Его пальцы то мягко поглаживали голову Рыжова, то тянули отдельные пряди так, что Николай Иванович вскрикивал от боли. Наконец, «специалист по пластике» сполоснул волосы клиента остро пахнущей жидкостью и накинул ему на голову мохнатое махровое полотенце, энергично растерев им затылок и виски Рыжова. Потом полотенце было небрежно отброшено в сторону, и, как большой сердитый шмель, загудел сильный фен. – Так, часть работы мы сделали, – приподнимая расческой пряди волос и направляя на них тугую струю горячего воздуха, приговаривал «хирург». Выключив фен, он развернул Рыжова вместе с креслом лицом к зеркалу. – Можете любоваться. По-моему, не плохо? Николай Иванович увидел себя не привычным светлым шатеном, а седоватым брюнетом с чуть вьющимися волосами. А специалист, как заправский парикмахер, уже щелкал ножницами, приговаривая: – На Западе так не носят. У вас слишком русская прическа, но это не беда, мы ее мигом изменим. – Может, лучше завить волосы? – предложил Рыжов. – Зачем? Вы полагаете, все греки кудрявые? Ерунда! Кстати, краска очень стойкая, вы можете мыть голову мылом или шампунем. – А если мне понадобится вернуть свой естественный цвет волос? Это же не зубной протез и не парик! – Я дам вам флакончик со специальным средством. Безвредно для кожи, не раздражает глаза, а краску снимает практически моментально. Ну, вот, теперь я доволен, – он отступил на шаг и критически осмотрел результаты своей работы. Отбросив ножницы и расческу, сполоснул руки и взял с подзеркальника опасную бритву: – Теперь брови! – Что – брови? – Николай Иванович с опаской покосился на лезвие. – Они остались светлыми! – «хирург» заставил его откинуть голову и двумя точными движениями подбрил краешки бровей. Затем смочил их и намазал темной пастой из тюбика. – Вот так. Вы носите очки? Или используете их при чтении? – У меня нормальное зрение, – похвастался Рыжов, разглядывая свои новые, короткие и темные, брови. – Подберем контактные линзы, – «хирург» открыл большую коробку с множеством ячеек. – Поставим цветные, без диоптрий. Можете не снимать их неделю и даже больше, но не советую носить дольше месяца. Запрокиньте голову и потерпите немного. Я сейчас закапаю вам в глаза, чтобы снять неприятные ощущения, а потом привыкнете, и станет легче. Процедура примерки и надевания контактных линз оказалась не слишком приятной, но Николай Иванович выдержал ее стоически. В довершение всего его заставили закрыть глаза и покрасили ресницы. Воистину, «специалист по пластике лица» был Специалистом с большой буквы. В этом Рыжов убедился, взглянув на себя в зеркало и не узнав собственного отражения. Бесстрастное стекло показало бледного немолодого брюнета с благородной сединой и грустными карими глазами южанина. Даже белки приобрели чуть желтоватый оттенок, и на них появились мелкие кровяные прожилки. Разве это Николай Иванович Рыжов? – Для грека вы слишком бледны, – заметил «хирург». – В вашей комнате уже должны все устроить: идите, загорайте. Скоро мы встретимся вновь. Скрыв невольный вздох облегчения – все-таки процедуры по изменению внешности не доставляли особого удовольствия, – Николай Иванович отправился в свою комнату. И действительно, там уже приготовили искусственный солярий. На кресле он обнаружил махровое полотенце, баночку с кремом, отпечатанную на машинке инструкцию, как принимать искусственный загар. Нашлись и узкие темные очки на резинке. Ну что же, загорать так загорать. Раздеваясь, Рыжов поглядел за окно – на улице по-прежнему моросил дождь, ветер раскачивал верхушки мокрых сосен, и море накатывало на серый песок пляжа один пенистый вал за другим… Едва Николай Иванович успел закончить процедуры, в дверь настойчиво постучали. – Войдите, – откликнулся Рыжов, разглядывая в зеркале свою новую физиономию, под воздействием мазей и ультрафиолета успевшую приобрести желтовато-смуглый оттенок. В комнату вошел Сосновский, держа в руке солидный, но слегка потертый кожаный чемодан с несколькими яркими наклейками на боках. На плече Сергея Сергеевича висела дорожная сумка. Освободившись от поклажи, он сел в кресло и закурил. – Что это? – поинтересовался Рыжов. – Ваш багаж. Не можете же вы путешествовать налегке? Это просто подозрительно. – Вы правы, – согласился Николай Иванович и показал на чемоданы и сумку: – Что там? – Всякое барахло: несессер, белье, рубашки, галстуки, костюмы, обувь, домашние шлепанцы, японский фотоаппарат и прочая мелочь. – Мне что же, придется носить чужие вещи и даже белье? Пользоваться чужой зубной щеткой и бритвой? – Оказывается, вы брезгливы? – засмеялся Сергей Сергеевич. – Да, представьте, не переношу запаха чужого пота! – Ну-ну, не горячитесь! Все вещи абсолютно новые и как нельзя лучше подойдут по размеру. – Новые? – фыркнул Рыжов. – Это еще более подозрительно, чем путешествовать налегке. – Не стоит торопиться с выводами, – примирительно заметил Сосновский. – Мы не зря берем деньги за услуги! Над каждой вещью потрудились умелые руки специалистов, придав им слегка поношенный вид. Все шмотки произведены в разных странах, поэтому с этим чемоданом и сумкой вы спокойно можете добраться до конечного пункта. Кстати, обдумали мое предложение или еще нет? – Я обязан дать ответ прямо сейчас? – Отнюдь, но время идет. Вы же должны понимать: мне нужно тщательно спланировать ваш маршрут и подготовить встречу в конечном пункте. – Хорошо, если я дам ответ сегодня вечером, вас устроит? – немного раздраженно спросил Николай Иванович. Опять на него давят, торопят, заставляют поскорее принять решение, а он этого не выносит с детства! – Устроит. Пошли обедать, а содержимое чемоданов рассмотрите потом. Обедали в той же комнате с камином. Опять нигде не было видно прислуги, хотя стол полностью сервирован. Ухаживали за собой сами, наливая в тарелки из супницы и выбирая сочные куски баранины со сковороды, стоявшей на миниатюрной жаровне. Сергей Сергеевич предложил выпить немного бренди. Рыжов не отказался. – Что после Афин? – выдержав паузу, спросил он. – Все зависит от вашего решения, – пожал плечами Сосновский. – Если я соглашусь на Ирландию, как попаду туда? – Через Средиземноморье и Северную Африку. – А если все-таки Канада? – Тогда через Италию и Латинскую Америку. Повсюду есть проверенные и хорошо отработанные маршруты. Ваше дело решить и дать твердый ответ! У нас не детская игра: «да» и «нет» Не говорите, белое и черное не называйте. Если вас не устраивает Ирландия, предложите другое! Мы свяжемся с нужными людьми. Однако это может занять несколько дней, а то и неделю. Николай Иванович примял в пепельнице окурок и подумал: что, собственно, он теряет, согласившись на вариант Сосновского? Обживется, осмотрится, научится болтать на английском, а потом отправится куда угодно. Не все же трястись от страха? И он решился: – Хорошо, пусть будет Ирландия и ваш надежный человек! К удивлению Рыжова, ожидавшего, что Сосновский испустит вздох облегчения, тот лишь достаточно равнодушно кивнул: – Разумное решение. Разговор увял сам собой: да и о чем им было говорить? Ведь они, в сущности, совершенно чужие друг другу люди. Один за хорошие деньги служит поводырем и охранником другому: беглецу, словно во тьме, не разбирающему пути, по которому ему нужно идти. Еще день, ну, может быть, два, и они расстанутся навсегда. Рыжов хотел подняться к себе, но в этот момент затрещал телефон, Сосновский сделал Николаю Ивановичу знак задержаться. Бросив в микрофон несколько фраз, Сергей Сергеевич сообщил: – Сейчас приедет «специалист по пластике», ему не терпится примерить протез. – Так быстро? – удивился Рыжов. – Каждый отрабатывает свои деньги, – усмехнулся Сосновский. – Давайте подождем здесь, он прибудет с минуты на минуту. Вскоре во дворе проурчал мотор автомобиля. Сосновский неторопливо допил бренди, и они с Николаем Ивановичем пошли наверх. Рыжов надеялся удовлетворить любопытство и увидеть лицо «хирурга», однако тот встретил их уже в халате и в марлевой маске. «Специалист по пластике» усадил Николая Ивановича в зубоврачебное кресло, извлек из проложенной ватой коробочки вставную челюсть и привычным движением надел ее на зубы Рыжова. Тот почувствовал себя так, словно его взнуздали: рот наполнился слюной, захотелось как можно скорее избавиться от этой проклятой штуки.