– Заманчиво, да только его еще надо найти и повязать, – усмехнулся Сергей, ничуть не обольщавшийся насчет обещаний начальника: он всегда их лихо раздавал. – Пока попробую подцепить на крючок Лечо, поэтому мне в ближайшие дни могут потребоваться оперативные группы для наблюдения и возможного задержания. – Дадим, все дадим, – в приступе небывалой щедрости пообещал Мякишев. Он вернул Серову фото Папуа и, заканчивая разговор, пожелал успехов, еще раз напомнив о досрочном присвоении звания за успешную операцию по поимке или, на худой случай, как выразился Александр Трофимович, «нейтрализации» Самвела. «Видать, его наверху достали до печенок, – подумал Сергей. – Теперь вместо кнута он показывает расписной пряник: ты только возьми или убей при задержании этого бандита, поскольку ему и так на несколько “вышек” ломится. Мы тебе за это звездочку на погончики приляпаем, а нам, как начальству, под чьим чутким руководством проведена операция, перепадет еще больше!» Никто не хочет понять: он готов ловить и душить таких, как Самвел, Лечо, и им подобных вовсе не за побрякушки на груди и звезды на погонах! Должна же существовать на свете справедливость! Кто подумал о людях, постоянно подвергающихся опасности, пока по городу разгуливают такие, как Самвел? Наверное, идиллически настроенные энтузиасты вроде Серова когда-то становились шерифами на Диком Западе, не имея в награду ничего, кроме возможности раньше положенного срока получить пулю и отправиться за черту добра и зла… Открыв дверь своего кабинета, Серов бросил взгляд на место Тура – уже привык, что тот всегда под рукой, а теперь чего-то заскучал без его вечного зубоскальства и едких, но точных замечаний. Телефон словно ждал прихода Сергея: тут же разразился пронзительным звоном. Сергей лениво протянул руку к трубке: – Слушаю, Серов. – Сергей Иванович? – уточнили на том конце провода. – Да, он самый. Я вас слушаю, кто говорит? – Видите ли, мы не знакомы, но у меня есть некоторая любопытная информация по одному интересующему вас вопросу. Голос действительно был незнаком, обычного тембра, ровный и спокойный – говорил мужчина, вероятно, лет тридцати. Слова он выговаривал чисто, отчетливо и правильно, без какого-либо акцента. Серов очень пожалел, что не может сделать запись: у него не имелось нужной техники – как были сыщики всю жизнь нищими, так, видно, и останутся до скончания века! – По какому вопросу? – осторожно спросил Сергей: ну а вдруг кто-то на самом деле хочет принести ему некую информацию на блюдечке с голубой каемочкой, а он спугнет? Даже если нацелились подсунуть «дезу», что тоже вполне вероятно, и она не помешает. В ней, при умелом препарировании и анализе, находятся зерна тщательно скрываемой истины. – Вы занимаетесь Николаем Ивановичем? – абонент немного понизил голос. – Какого Николая Ивановича вы имеете в виду? – тут же поддел его Серов, вынуждая к следующему шагу. – Рыжова, – не колеблясь ответил незнакомец, чем несколько озадачил сыщика: он не ожидал подобной прямоты. – А с кем я все-таки говорю? – Позвольте мне остаться инкогнито, – скромно попросил собеседник, – так будет лучше. – Кому? – Естественно, мне, поскольку именно я собираюсь передать вам информацию. «Логично», – отметил Серов, которого начал все более и более интересовать этот разговор. – Прекрасно, оставайтесь инкогнито. Как вы намереваетесь передать информацию? Сейчас, по телефону? – Нет, при личной встрече. Ага, становится еще интереснее! По телефону мы хотим сохранить инкогнито, а на личную встречу согласны? Уж не собирается ли кто-то заставить сыщика бежать за приманкой к заранее настороженному капкану? Знаем мы вас, веселые ребята, вам и полоснуть очередью из автомата пара пустяков. Но тем не менее надо дать шанс этому инкогнито и попробовать проработать с ним предлагаемый вариант. – Где и когда вы предлагаете встретиться? – Сегодня вечером. Часов в десять устроит? «В десять еще светло, – быстро прикинул Серов, – это дает определенные преимущества и той и другой стороне. Теперь надо узнать, куда он меня потянет». – Да, в десять вполне подходяще. Где? – Ну, на улице, наверное, не совсем удобно, – казалось, незнакомец несколько смутился. – К тому же, у вас могут возникнуть вопросы по ходу разговора. – Могут, – согласился Сергей. Чем дальше, тем занятней! Инкогнито даже готов ответить. – Вы знаете, где ночной клуб «Тандем»? Давайте увидимся там. Годится? – Прекрасная мысль, – не мешкая откликнулся Серов. – Но там вход полсотни баксов, а у меня, представьте себе, их нет. Последовала недолгая пауза, потом незнакомец вкрадчиво спросил: – Надеюсь, мы играем честно? И побеседуем именно в клубе, с глазу на глаз? – Я тоже надеюсь. Мы оба имеем все основания не доверять друг другу, но можем договориться под честное слово. – Да, у вас репутация человека слова, – польстил аноним. – Попробую ей довериться. Назовите свою фамилию при входе, и вас пропустят. Все будет оплачено. – Прелестно, я уже становлюсь вашим должником, – пошутил Сергей. – Как мы узнаем друг друга? – Честно говоря, я не знаю вас в лицо, – вздохнул незнакомец, и Серов почему-то сразу подумал: врет! – Вы меня тоже. Сделаем так: я предупрежу бармена, вы назовете ему свое имя и спросите, кто вас ждет. Он проводит к моему столику. Подходит? – Не очень, но на мои варианты вы вряд ли согласитесь? – Да, мне значительно удобнее так, как я предложил. Итак, до вечера? – Я буду, – твердо сказал Серов и подождал, пока незнакомец первым положит трубку. Долго же он проболтал и не побоялся, что засекут номер, с которого звонил, а потом узнать адрес плевое дело. Значит, был уверен, что его не смогут засечь? Для мало-мальски опытного человека звонки с квартиры приятеля или любовницы однозначно сразу отпадают: либо он воспользуется таксофоном, либо будет звонить из такого места, где стоит аппаратура, исключающая определение номера. «Безусловно здесь играет профессионал, – стал размышлять Серов. – Но ты, не зная этого, будешь считать его ходы полностью лишенными логики. Хотя профессионалы в отличие от криминального сброда четко дозируют нажим на клиента и предпочитают постепенно усиливать давление, добиваясь нужного результата бескровным путем, нежели сразу пускать в ход машинки, придуманные для уничтожения людей. Это, как правило, для профессионала из ряда вон выходящий, крайний случай – свидетельство того, что он хреново поднаторел в оперативных интрижках и заключительным выстрелом расписывается в собственном бессилии и профнекомпетентности». Но есть и другой вариант – человек, знающий о грехах Николая Ивановича и готовый из-за того, что тот ему где-то перебежал дорогу, заложить бывшего знакомого со всеми потрохами: в бескорыстное желание помочь органам Серов давно не верил. Вряд ли такой человек попросит за информацию деньги – его удовлетворит, что Рыжову станет плохо. Иначе он сразу начал бы обговаривать сумму. Есть и третий вариант, который можно условно назвать «ловушка для резвого опера». Что это? Да все что угодно – от физического уничтожения до впаривания дезинформации, хитрой подставки или откровенного подкупа. Этот вариант в чем-то смыкается с первым: незнакомец точно вышел на того, кто роет землю по делу сбежавшего с деньгами Николая Ивановича Рыжова. Значит, Сергей, пусть еще сам того не осознавая, стал для кого-то угрозой? Вернее, угрожают его действия? Любопытно узнать, какие именно действия и для кого и в чем они столь опасны? Ехать ли в «Тандем» на встречу с неизвестным? Наверное, стоит рискнуть, но соблюдая меры предосторожности. Обращаться за помощью к Мякишеву глупо – в оперативной работе Трофимыч однообразен и прямолинеен, как железнодорожные пути: начисто лишен столь необходимого настоящему сыщику воображения, позволяющего перебрасывать шаткие и ненадежные мостики связей между, казалось бы, совершенно разрозненными фактами, восстанавливая целостную картину преступления. Сгоряча он может вообще запретить любые контакты с неизвестным или на полном серьезе предложить устроить в «Тандеме» облаву – с него станется, еще и не такие номера отмачивал, с медвежьей услужливостью стараясь сделать «как лучше» и показать себя перед руководством. Нет, просто надо взять миниатюрный диктофон, чтобы записать беседу, если она состоится, и придется побеспокоить Володьку, попросить его прикрыть. Вот это, пожалуй, самое правильное решение, а Мякишева можно поставить в известность потом. – Я возьму автомат, – как о хорошо обдуманном и бесповоротно решенном деле заявил Володька, выслушав Серова. – И надену бронежилет. Тебе тоже советую. – В ночной клуб в бронежилете? – А чего? Ты ведь тоже не в смокинге и не во фраке. Или собираешься заехать домой и переодеться в вечерний костюм? В ответ Сергей только хмыкнул: в куртке удобнее. Во внутренний карман он положит диктофон, провод микрофона протянет через рукав и прикрепит на резиновом манжете на правом запястье. На левом не так удобно – тикают наручные часы, а микрофон очень чувствительный. Пистолет пристроит в открытой кобуре на поясе, а куртку застегает, но не до конца. И еще надеть под куртку бронежилет, чтобы раздуться, как пузырь? Конечно, еще есть время побегать по отделам и поспрошать: нет ли у кого тонкого жилетика для открытого ношения? – Ты лучше скажи, – спросил он Тура, – у тебя какие предложения насчет наших действий? – «Тандем» в переулке у Тверской, – Володька почесал переносицу. – У входа обычно все наглухо забито тачками, и приткнуть наш жигуленок будет негде. Самые опасные моменты: подъезд к этому валютному притону, проход в него, возвращение и отъезд. – Логично. Но ты ничего не предложил! И не предложишь, поскольку предложить нечего. Нам остается только подтянуться как можно ближе к входу, и потом тебе сидеть настороже, присматривая и за дверями, и за тем, чтобы не убрали тебя самого вместе с нашей тачанкой. Тур согласно кивнул: начальник прав! Жизнь в отечестве стала непредсказуемой, и, отправляясь куда-либо по делу, не угадаешь, кто окажется на линии огня и будет рисковать головой – тот, кто полез в пекло, или тот, кто остался прикрывать? А какой в этой ситуации придумать вариант, чтоб был простым по исполнению и обеспечивал безопасность, если их всего двое?.. Владимир включил электрический чайник: в оставшееся до выезда время можно успеть побаловаться чайком. Глядя на приятеля, Серов подумал, что у него в отделении служат семь офицеров. Вроде все нормальные, хорошо подготовленные ребята, с каждым из которых у него отличные отношения, но ближе их всех оказался Тур. И совсем не потому, что сидит с ним в одном кабинете. Просто Сергей в нем уверен, как в самом себе, а в отношении других такой уверенности нет. И сразу мысли перескочили на другое – зря Володька нервничает: никакой стрельбы не будет – ни в ночном клубе, ни около него, ни по дороге обратно. Зачем стрелять, если сыщики, несмотря на все усилия, топчутся на месте?! Договор Рыжова с Римшей и хищение денег у акционерного общества? Разве это секрет, когда о данном факте знают множество людей? Впрочем, как и о появлении Николая Ивановича в Риге! Ерунда, из-за этого не стреляют. Допустим, он узнал о неком человеке по кличке Лечо и вычислил кабак, где тот бывает, – ну и что? Коли этому Лечо есть чего опасаться, он просто перестанет там бывать и возьмет себе другую кличку – в криминальном мире это значительно проще, чем в нормальном обществе обменять паспорт. Так же и с проклятым Самвелом. Предположим, какими-то совершенно невообразимыми и неведомыми путями просочились сведения, что Серов установил данные бандита. Опять же: ну и что? Разве он узнал, на каких явках бывает киллер, каковы его ближайшие связи и их данные, где берлога Самвела, в которой его можно взять? Нет, по большому счету ничего он не узнал! И никого не может схватить за руку, чтобы защелкнуть на запястьях стальные браслеты. Значит, как ни прискорбно, он ничем не опасен для уголовного мира? Единственное – вдруг он обладает информацией, которую сам не сумел оценить и даже не догадывается, насколько она важна и опасна для его противников? Однако сколько он ни ломал голову, сколько мысленно ни перебирал все факты и фактики, такой информации не находил. – Бак у нас полон, – мелкими глотками отпивая из стакана горячий чай, начал наставлять приятеля Сергей. – За руль сядешь ты. Не гони и заранее приготовь блокнотик: пока будешь ждать, перепишешь номера тачек на стоянке у клуба. Особое внимание обрати на тех, кто отвалит, как только мы появимся. – Ведь милиции боится тот, чья совесть не чиста, – съязвил Тур. – Так, кажется, писал известный детский поэт Михалков? – Тогда ее должны были бы более всех бояться партийно-советские работники, торгаши и ряд сотрудников бывшего КГБ, – вполне серьезно сказал Серов. – Но не боялись! А теперь и подавно развелось такое количество граждан с нечистой совестью… Ладно, поехали!.. Дорога заняла минут десять – от Петровки до Тверской рукой подать. Вот и «Тандем». Ночной клуб занимал первый и полуподвальный этажи жилого дома. Его дверь натурального мореного дуба, украшенная медными гвоздями с фигурными шляпками, была гостеприимно приоткрыта. Над ней тускло горел стилизованный под старину фонарик с матовыми стеклами. На стоянке у входа и у кромки тротуара застыли роскошные иномарки, напоминавшие экзотических рыб: плавные обводы, «мокрый» блеск лака на корпусах, яркие расцветки. Скромные, далеко не новенькие казенные «жигули» сыщиков смотрелись на фоне этого великолепия гадким утенком в стае лебедей. – Проскочи немного вперед и встань на другой стороне, – быстро принял решение Серов. – Нечего тут глаза мозолить. Тур послушно развернул машину. Сергей вышел и решительно зашагал в «Тандем».