20 апреля 2006 года стал знаменательным днем для криминального профайлинга в Южной Корее. Взяв доклад с анализом дела об убийстве в Пончхондоне, Квон Ирён отправился в полицейское отделение района Кванак. Его сопровождали молодые коллеги-профайлеры и Юн Вечхуль. Должен был состояться брифинг для детективов, ведущих расследование. Такое мероприятие официально назначалось впервые, и его значение невозможно переоценить. Потребовалась вся энергия Юн Вечхуля, пять лет скрупулезной работы Квон Ирёна и внимание прессы к делам о серийных преступлениях, чтобы к работе группы анализа преступлений отнеслись наконец с заслуживающим того вниманием. Квон Ирён объяснил детективам, почему не исключает, что убийства и поджог в Пончхондоне являются продолжением начавшейся в 2004 году серии убийств. Среди прочего он сказал: «В этих преступлениях виден гнев совершивших их человека <…> У него заготовлено орудие убийства, и он носит его с собой, поджидая подходящего случая. Полиции стоит обращать больше внимания на ночные нападения на улицах. Не все попытки преступника заканчиваются для него успехом, и то, что выглядит незначительным отдельным эпизодом, на самом деле может быть новым звеном цепи. <…> Преступнику около тридцати пяти лет. У него плохо развиты социальные навыки, и, когда вы станете с ним говорить, он, скорее всего, не будет смотреть вам в глаза». Выводы Квон Ирёна были четкими и обоснованными. Он не только обрисовал психологический портрет преступника, но и дал детективам несколько полезных советов. Объясняя место профайлинга в процессе следствия, он подчеркнул: «Профайлер не раскрывает дело. Но его выводы могут помочь следственной группе найти подозреваемого». Как выяснилось позже, Квон Ирён не ошибся в определении возраста убийцы. Предположение было сделано на основе нескольких лет предварительной работы, когда профайлер изучал криминальные дела и интервьюировал преступников. Он выяснил, что наиболее жестокие насильственные преступления в Южной Корее совершаются мужчинами в возрасте от тридцати четырех до тридцати шести лет. После брифинга Ким Юнхи, только что получившая водительские права, вызвалась отвезти начальника. Не успел профайлер посоветовать девушке быть осторожнее, как ее машина задела стоящий рядом мотоцикл – у того разбилось боковое зеркало на руле. В тот день Квон Ирён и Юн Вечхуль даже за ужином говорили о работе. Время поджимало. Надо было остановить убийцу. В пятом часу утра 22 апреля 2006 года неизвестный проник в квартиру, расположенную в полуподвальном помещении многоквартирного дома в квартале Сингильдон района Йондынпхо. В одной из комнат спали молодой человек двадцати четырех лет и его подруга, в другой – отец молодого человека. Преступник проник внутрь через входную дверь, которая не была заперта на ночь. В комнате, где спали двое, он увидел и обыскал бумажник мужчины – там лежали небольшая сумма наличных денег и купоны из магазинов. Пока преступник занимался бумажником, молодой человек проснулся. Увидев это, грабитель накинулся на него и пять раз ударил тяжелым трубным ключом, который принес с собой. Отец, проснувшийся от шума и голосов, поспешил на помощь сыну, и вдвоем они одолели преступника. Приехавшие на вызов полицейские арестовали грабителя. Уже в наручниках тот предпринял попытку к бегству, пока полицейские осматривали жертв нападения. Далеко уйти ему не удалось – преступник спрятался на крыше соседнего дома. Там его заметил местный житель, известивший полицию. Повторно арестованный преступник был доставлен в ближайший полицейский участок, подконтрольный полицейскому отделению района Йондынпхо, где состоялись первичный досмотр и установление личности задержанного. Полицейские участка первыми узнали имя человека, которое вскоре станет известно всей стране: Чон Намгю. Отныне это имя будет регулярно встречаться во всех статьях и телепрограммах, посвященных серийным убийствам, и попадет в учебники по криминальной психологии. Однако в то утро никто об этом не подозревал. Поскольку жертвы нападения остались в живых, было заведено дело о грабеже с применением насилия. Именно такое сообщение было включено в сводку для Полицейского управления. Решающую роль в раскрытии преступлений Чон Намгю сыграл профайлинг. По словам Юн Вечхуля, возможности профайлинга впервые во всей полноте раскрылись именно в связи с арестом Чон Намгю. «На лекциях я до сих пор показываю отчет, поступивший тогда в Полицейское управление, – рассказывает он. – Тот самый, сообщавший об аресте преступника, совершившего ограбление. Только подумайте: ограбление!» Детективы полицейского отделения Йондынпхо понятия не имели, кто попал им в руки. Разумеется, грабеж с применением насилия – серьезное преступление, но оно несопоставимо с убийством и тем более серией убийств. Если бы Чон Намгю судили по обвинению в грабеже, он мог отделаться несколькими месяцами тюрьмы или даже условным сроком. С таким же успехом бешеную собаку можно признавать безобидным псом. «Страшно даже подумать об этом, но Чон Намгю мог очень скоро вновь оказаться на свободе», – говорит Юн Вечхуль. К счастью, начальник отдела насильственных преступлений Полицейского управления Пак Мёнчхун был настоящим профессионалом. Просматривая сводку 22 апреля, он обратил внимание на сообщение из Йондынпхо из-за нестандартности орудия преступления. Память о мартовском проникновении в жилище, убийствах и поджоге в районе Кванак была еще слишком свежа, и в тот раз преступник также использовал тяжелый тупой предмет. Пак Мёнчхун счел крайне необычным тот факт, что «грабитель» из Йондынпхо был серьезно вооружен. Квартирные воры не носят с собой трубные ключи – у них может быть нож, но не более того. Не теряя времени, Пак Мёнчхун связался с Юн Вечхулем и поинтересовался его мнением о происшествии в Йондынпхо. Тот подтвердил, что все это выглядит странно, и, в свою очередь, связался с Квон Ирёном. Вот как рассказывает об этом профайлер: «Я никогда не забуду дату 22 апреля 2006 года. Была суббота. С некоторых пор по субботам я занимался волонтерской работой по уходу за психически нездоровыми людьми, и тот день не был исключением. Неожиданно позвонил Юн Вечхуль. Я понял, что должен немедленно отправляться. Спешно сел в машину и помчался к зданию Полицейского управления. Едва прочитав отчет отделения в Йондынпхо, я уже знал, что это за арестованный. Я прямо так и сказал: “Мы нашли его”». У Ким Юнхи тоже был выходной. Вместе с матерью она занималась покупками в одном из универмагов района Сочхо. Квон Ирён связался с ней по телефону и попросил как можно быстрее приехать в полицейское отделение Йондынпхо. Не полагаясь на свое искусство вождения, девушка оставила автомобиль на стоянке универмага и отправилась в Йондынпхо на такси, даже не объяснив матери, что случилось. В полицейском отделении ее уже поджидал Квон Ирён, приехавший прямиком из Полицейского управления. Настроение его было нерадостным. К тому времени выяснилось, что следы обуви арестованного совпали со следами с места преступления, произошедшего в квартале Сихындон района Кымчхон год назад, 18 апреля 2005 года. Тогда от ударов тупым предметом по голове серьезно пострадали мать и сын, в чью квартиру ночью пробрался неизвестный. Кроме того, появились первые указания на причастность задержанного к преступлению с поджогом в Кванаке. Таким образом, у Полицейского управления были все основания взять под контроль дело об «ограблении». Однако Квон Ирён, несмотря на квалификацию, появившуюся за годы работы, не мог убедить детективов отделения Йондынпхо, некоторые из которых были намного старше профайлера, подключить его к делу – для этого требовалось вмешательство вышестоящих. Помощь оказал начальник криминального департамента Полицейского управления Пак Хаккын. Его звание старшего суперинтенданта совпадало со званием главы полицейского отделения Йондынпхо и было пределом мечтаний для многих офицеров полиции. Пак Хаккын лично переговорил с начальниками полицейских отделений из четырех районов города, в которых действовал «серийный убийца с юго-запада»: Йондынпхо, Куро, Кванака и Кымчхона. Все они получили распоряжение начать совместное следствие по делу о серийных преступлениях в соответствии с рекомендациями Квон Ирёна, которые тот должен был сделать после разговора с арестованным Чон Намгю. Начальник криминального департамента особенно подчеркнул, что прежде всего должно быть организовано общение профайлера с задержанным. Только так следствие не повторило бы прежних ошибок. Успех интервью во многом зависит от предварительной подготовки. Чем больше интервьюер знает о собеседнике, тем лучше результат. Ким Юнхи и Ким Кёнок срочно занялись сбором всех материалов о задержанном. В 1989 году двадцатилетний Чон Намгю был условно осужден на два с половиной года за ограбление при отягчающих обстоятельствах. В 1994 году вновь был задержан за воровство, но и на этот раз отделался условным сроком. В 1996 году удача от него отвернулась: по обвинению в попытке изнасилования и ограбления он на два с половиной года попал в тюрьму. Вскоре после освобождения в 1999 году вновь получил двухлетний срок по такому же обвинению. В 2002-м – начале 2003 года отсидел десять месяцев за воровство. В общей сложности в тюрьме он провел пять с лишним лет своей жизни. Квон Ирён поспешил изучить материалы, собранные юными коллегами. Было ясно, что тюремное заключение не влияло на Чон Намгю благотворно. Напротив, годы несвободы лишь усугубили преступные наклонности, превратив Чон Намгю в настоящего монстра. Квон Ирён размышлял над возможными сценариями интервью. Как правильнее начать? Будущее общение представлялось ему задачей, сравнимой с хождением по канату, и профайлер хотел во что бы то ни стало удержать равновесие. Все описанное происходило в утренние часы 22 апреля, и в час дня Квон Ирён уже вошел в комнату для дознаний полицейского отделения Йондынпхо. За ним последовал старший инспектор из отдела криминалистической экспертизы Полицейского управления Сеула. Напротив них через стол сидел Чон Намгю. Целью интервью было найти подтверждение гипотезы Квон Ирёна. Профайлер имел все основания полагать, что Чон Намгю не только совершил нападение, за которое его задержали, но и причастен к серии других серьезных преступлений. Получить признание подозреваемого было главной задачей. Несмотря на стремительность происходящего, Квон Ирён успел выбрать стратегию поведения. Он задался вопросом, известны ли ему слабости подозреваемого. Оказалось, что известны: в профайле, составленном после мартовского нападения, он сделал заключение о том, что преступник одновременно агрессивен и робок. Свой вывод он объясняет так: «Эксперт-криминалист изучает следы как таковые, профайлер же обращает внимание на их направление. На месте преступления в районе Кванак было заметно, что преступник, потоптавшись, отправился в маленькую комнату. В большой комнате обычно спит мужчина, а в маленькой – женщины и дети. Проанализировав его поведение, я понял, что нападавший, несмотря на переполнявшую его агрессию, не был уверенным в себе удальцом». Помня, что подозреваемый впервые оказался в тюрьме за попытку изнасилования и ограбления, Квон Ирён решил в разговоре обязательно затронуть опыт тюремного заключения. «Я подумал, что робкий и асоциальный Чон Намгю, подавлявший свою агрессию, испытывал огромный стресс, оказавшись в одной камере с совершенно незнакомыми ему людьми». Прежде всего профайлер мягко сказал: – Я много о тебе знаю и хочу помочь. Скажи, ты живешь один? Щуплый мужчина, сидевший напротив него, ответил, не поднимая глаз: – С матерью и младшим братом. Отец умер. Когда Квон Ирён спросил, как арестованный выбрал квартиру для ограбления, тот сказал: – Я хотел залезть в какой-нибудь богатый дом в Каннаме, но там полно камер и охранников. Люди из бедных районов обречены быть жертвами. – Тебе их жаль? – с надеждой задал вопрос Квон Ирён. – Нет. Сами виноваты, что у них нет денег. Его ответ рассердил Квон Ирёна, но профайлер скрыл свои чувства. Следуя плану, он вскоре заговорил о тюрьме: – Знаю, что тебе было нелегко в заключении. Незнакомые люди, никакой защиты. Не волнуйся, здесь тебя не станут бить. Детективы хорошо тебя понимают. Как только профайлер затронул эту тему, Чон Намгю, до сих пор отвечавший холодно, внезапно встрепенулся и взглянул на собеседника. – Как вы узнали? Было ужасно, словами не описать. Сокамерники постоянно меня избивали. Слова профайлера попали в цель – подозреваемый ослабил психологическую защиту. Еще через некоторое время Чон Намгю окончательно сдался: – Я расскажу обо всем, что сделал. Только все места точно назвать не смогу. Я часто бродил, выжидая удобный момент, и сейчас уже не вспомню, где что происходило. Рассказывая о том дне, Квон Ирён говорит, что «чувствовал, как постепенно рушится защитная насыпь, окружавшая душу подозреваемого». В конце встречи профайлер пообещал, что устроит так, чтобы новые сокамерники не трогали Чон Намгю. – Все равно меня приговорят к смерти, – ответил на это преступник. Квон Ирён посоветовал не думать об этом и сказал, что придет поговорить снова. Встреча подтвердила, что профайл, составленный Квон Ирёном после взлома с поджогом в районе Кванак, точно описывал характер преступника. Чон Намгю не был похож ни на образованного Теда Банди, изучавшего право и обладавшего красноречием, ни на харизматичного Чарльза Мэнсона, самопровозглашенного религиозного лидера. Интеллектуальный уровень Чон Намгю был низким, речь – медленной и не очень связной. Если искать аналогии, то он больше всего походил на нелюдимого заику Дэвида Карпентера [63]. После завершения интервью Квон Ирён немедленно составил отчет для следственной группы. В кратком изложении наблюдения и предложения профайлера сводились к следующему: Отчет о первом интервью с Чон Намгю Особенности поведения: – Во время разговора нервничает, барабанит пальцами и т. п. – Избегает зрительного контакта с собеседником. – Испытал сильнейший стресс во время тюремного заключения. По собственным словам, вызывал всеобщую ненависть и подвергался регулярным побоям. Сказал, что «всего ужаса не описать». – Склонность к параноидальному мышлению. Считает себя самым обездоленным в мире и уверен, что бедняки становятся только беднее. – Во время совершения преступлений способен на принятие быстрых решений и сохранение контроля над собственными действиями. Рекомендации по методике проведения допроса: – Подозреваемый не привык взаимодействовать с людьми. Если следователь разозлится или повысит голос, велика вероятность отказа от дачи показаний. – Участливый тон и демонстрация расположения будут полезны, однако следователю не стоит создавать впечатления, будто он не видит ничего плохого в преступном поведении, так как подозреваемый сочтет такое отношение притворством с целью получить необходимую следствию информацию. – Так как подозреваемый испытывает сложности в установлении межличностных отношений, более эффективен будет не типичный допрос с участием нескольких детективов, а общение с одним следователем, который владеет искусством разговора. Хотя Чон Намгю начал сознаваться в содеянном, впереди было много трудностей. Квон Ирён рассказал Юн Вечхулю о беседе с преступником. Они сошлись во мнении, что Чон Намгю, подобно Ю Ёнчхолю, который приписывал себе чужие преступления, тоже может дать ложные показания, преувеличивая свои злодеяния. Профайл, составленный на «серийного убийцу с юго-запада», требовал подтверждений вещественными доказательствами, которые мог дать обыск в доме подозреваемого. 24 апреля пресс-комната полицейского отделения района Йондынпхо была забита репортерами: спустя два дня после ареста Чон Намгю полиция поделилась с прессой информацией о следствии. Преступления, несколько лет державшие в страхе жителей юго-западных районов столицы, были близки к раскрытию. Газеты запестрели похожими один на другой заголовками. Сообщение из газеты «Кёнхян синмун»: Сеульская версия «Воспоминаний об убийстве» близится к завершению: полиция арестовала подозреваемого в преступлениях на юго-западе столицы. На допросе арестованный заявил, что один взгляд на богачей рождает в нем мысли об убийстве, однако в действительности его жертвами становились женщины низкого достатка. Сейчас известно о пяти таких жертвах. Согласно официальному заявлению полицейского отделения района Йондынпхо от 24 апреля, подозреваемый Чон Намгю (37 лет), задержанный 22 апреля в связи с ограблением в квартале Сингильдон, на допросе признал причастность к «делу трех сестер» 27 марта текущего года, а также к убийствам женщин на юго-западе столицы в 2004 году. 27 марта 2006 преступник проник в дом Кима (55 лет) в квартале Пончхондон района Кванак. Три дочери Кима получили удары тупым предметом по голове, две из них скончались.