Квон Ирён, а вслед за ним и полицейские надеялись, что преступник либо прочтет одну из газет, либо увидит сообщения в новостных телепрограммах. Это была настоящая психологическая война. Профайлер ежедневно пытался нарисовать в воображении лицо преступника. Лицо невысокого худощавого мужчины, стоявшего спиной к камере видеонаблюдения. Окна офиса Квон Ирёна светились ночи напролет – шла работа над составлением второго криминального профайла. Однако по сравнению с делом Чиён говорящих улик, которые помогли бы сформировать точный психологический портрет подозреваемого, было совсем немного. Как и предполагал Квон Ирён, после того как были обнародованы снимки с камеры наблюдения, убийства прекратились – на целых два месяца. Первое нападение было совершено 24 сентября 2003 года, второе – 9 октября, третье – 16 октября, четвертое, после которого полиция признала возможность существования серийного убийцы, – 18 ноября. Промежуток между убийствами занимал от недели до месяца, но после публикаций снимков преступник не выходил на охоту гораздо дольше. Почему он остановился? Было два возможных объяснения. Либо изменился modus operandi преступника, либо серийный убийца все-таки смог оставить свое занятие. Вторая вероятность была намного слабее. На межкомнатной перегородке офиса напротив рабочего места Квон Ирён разместил снимки с мест преступлений. Там же были прикреплены фотографии, сделанные во время аутопсии: отделенные мягкие покровы, обнаженные внутренние органы. Такие же фотографии были сохранены и на мониторе офисного компьютера. Изо дня в день Квон Ирён часами изучал положение трупов на месте преступления, следы крови и прочее, и прочее. Заглянувшие по рабочему вопросу коллеги и сторонние посетители покидали его комнату с облегчением. Он пытался размышлять не так, как полицейские, занятые расследованием; пытался смотреть на факты под новым углом зрения. Например, в Синсадоне, во время первого нападения, преступник не тронул ни деньги, ни ценные вещи, принадлежавшие жертвам. На этом основании следственная группа предположила, что преступника могли интересовать безналичные средства или недвижимость убитых, но Квон Ирён искал другое объяснение. Устанавливая приоритетность направлений следствия и действий, полиция руководствовалась проверенными временем методами. Еще один пример. Поскольку убийце удалось скрыться с места преступления незамеченным, несмотря на дневное время и, вероятно, запачканную кровью одежду, полиция сделала вывод, что у преступника есть машина, и начался поиск подозрительных автомобилей. Но поскольку и камер видеонаблюдения, и бортовых камер в машинах было еще очень мало, поиск закончился после обхода автомобильных стоянок и опроса очевидцев. Квон Ирён размышлял иначе. Отсутствие свидетелей он объяснял для себя не тем, что преступник передвигался на машине, а безразличием городских жителей. В крупных городах люди редко проявляют интерес к тому, что их не касается. Особенно явно городское равнодушие открылось профайлеру, когда чуть позже, в январе 2004 года, произошло убийство и ограбление в квартале Ханнамдон. Тогда он прибыл на место преступления вместе с группой экспертов-криминалистов. К счастью для полиции, дом богатой семьи был оснащен камерой видеонаблюдения. Она зафиксировала, как преступник проник в дом и с ножом напал на жертву. В ходе нападения подозреваемый поранил себе руку. «Его кровь капала прямо на землю. Я пошел по этим следам, и они привели к одному из домов в соседнем переулке. Дверь во двор была открыта. На мне был жилет эксперта-криминалиста», – рассказывал Квон Ирён. Со стороны улицы к нему подошел мужчина, оказавшийся владельцем дома: – В чем дело? – Неподалеку произошло ограбление, изучаю окрестности, – ответил Квон Ирён. – Вот как! Сегодня какой-то человек заходил к нам во двор помыть руки, они были в крови. То и дело ронял свои очки и мобильник… – Вам стоило заявить в полицию, почему вы не заявили? – О чем заявлять-то? Ну, помыл руки. Это же не преступление. Незнакомый мужчина без разрешения вошел во двор, самолично включил кран, помыл руки и сразу ушел. С точки зрения закона было нарушено право на неприкосновенность жилища, так как проникновение посторонних лиц на частную территорию без добровольного согласия владельца недопустимо. Однако незнакомец пробыл во дворе совсем недолго и не нанес владельцу никакого физического вреда или материального ущерба, а обращение в полицию – дело хлопотное. «Если чьи-либо действия не затрагивают человека лично, он не обратится в полицию, – размышлял Квон Ирён, возвращаясь в дом пострадавших. – Вот доказательство того, что не стоит зацикливаться на идее, будто убийца пожилых людей ездит на машине». Позже, когда серийный убийца был задержан, стало известно, что он в окровавленной одежде среди белого дня заходил в туалет на станции метро, но никто из видевших его не счел необходимым сообщить об этом в полицию. В мегаполисе с многомиллионным населением никому нет дела до незнакомцев. Существовала веская причина, по которой полиция продолжала придерживаться традиционных методов ведения следствия. Эта причина – опыт, копившийся десятилетиями. В прошлом полиция не единожды добивалась блестящих результатов, и, на взгляд большинства детективов, не было причины что-то менять. Однако проблема заключалась как раз в том, что наступили новые времена. Совершались преступления, в прошлом немыслимые, а значит, в обновлении нуждались и методы следствия. Мысли Квон Ирёна занимала прежде всего крайняя жестокость серийного убийцы. Сцены преступлений, стоявшие перед глазами профайлера, говорили не о мести, не о желании наживы, а о чем-то совсем другом. Квон Ирён отметил уровень жестокости, несопоставимый с прошлыми делами, и в профайле, втором в своей карьере, который составлял в октябре 2003 года. Его доклад был представлен возглавлявшему расследование начальнику департамента уголовного розыска Ким Ёнхва. Главный вывод, к которому пришел Квон Ирён, заключался в том, что полиция, скорее всего, столкнулась с убийцей, действовавшим без определенного мотива. Будущее показало, что предварительный анализ Квон Ирёна во многом точно соответствовал действительности. Основные положения доклада сводились к следующему: Профайл подозреваемого Портрет: – Шизоид; человек, страдающий расстройством личности (наиболее вероятны пограничное расстройство личности, расстройство импульсного контроля, диссоциальное расстройство, шизоидное расстройство со склонностью к агрессии). – Так как агрессия настолько велика, что выплескивается вовне, в высшей степени вероятны предыдущие семейные конфликты. Скорее всего, подозреваемый проходил обследование и лечение в специализированных клиниках. Поведенческий анализ: – Преступник не стремится завладеть материальными ценностями жертв. Судя по всему, нападения совершаются не ради обогащения, а ради выплеска жестокости. – Преступник не запугивает жертв, а убивает их сразу же. Если бы его целью были ограбления, то в случае с нападением в Хехвадоне логично было бы настоять на открытии сейфа [31] и только потом избавиться от свидетелей. – Действия преступника не говорят о задержке в умственном развитии или временных затмениях рассудка, так как в каждом случае просматривается существование плана нападения. Поэтому следствию необходимо сосредоточиться на подозреваемых с расстройством личности и склонностью к агрессии. С середины декабря 2003 года Квон Ирён и Ю Вансок на протяжении месяца ежедневно выезжали в Хехвадон: время, пока убийца пережидал, необходимо было использовать для поиска новых ключей. Квон Ирён продолжал дополнять профайл, основу которого как раз составляет анализ места преступления. Его целью была реконструкция произошедшего. Все четыре нападения были совершены между одиннадцатью часами утра и двумя часами дня, поэтому именно в этот временной промежуток напарники день за днем возвращались на место четвертого убийства. Шагая по Хехвадону, Квон Ирён обращал внимание на все возможные детали: расположение столбов электропередачи, высоту и цвет каменных оград, ассортимент уличных торговцев и даже сам воздух в этом квартале. Профайлер подсчитывал, сколько прохожих встречалось ему на пути, и, анализируя их внешний вид, пытался понять, почему они здесь оказались. Как вода принимает форму сосуда, в который ее наливают, так и образ мышления человека подвержен изменениям в зависимости от того, где находится человек. Квон Ирён и Ю Вансок заметили, что за исключением Кугидона в каждом квартале, где было совершено убийство, недалеко от дома пострадавших находилась церковь. Квон Ирён предположил, что это имеет особое значение для преступника. Его догадка подтвердилась после ареста подозреваемого. Однако в те зимние дни ни в расследовании, ни в профилировании не случилось прорыва. Для Квон Ирёна, без малого четыре года назад получившего должность профайлера, дело серийного убийцы пожилых людей оказалось задачей слишком сложной. «Из-за того что я не мог решить эту задачу, на меня давило чувство вины, – признавался он. – Я изучил книги Дугласа и Тёрви, но на практике не мог проанализировать ни modus operandi, ни почерк преступника». Если MO – это то, что преступник делает, чтобы совершить преступление, то почерк в некотором смысле – причина его поступков; это то, что удовлетворяет преступника эмоционально [32]. Например, орудие убийства или расположение ран говорят об образе действий преступника (в случае с серийным убийцей пожилых людей к МО также можно отнести дневное время проникновения в дома жертв). А вот тяжесть нанесенных увечий, следы спермы или мочи на месте преступления, если таковые присутствуют, проясняют почерк. Наряду с определением «почерк» Джон Дуглас также использовал выражение «визитная карточка преступника». По словам Квон Ирёна, ему казалось, что на каждом шагу возникают невидимые преграды. Убийца словно растворился в воздухе. Полицейских докладов о других убийствах пожилых людей не поступало. «Я продолжал каждый день просматривать десятки отчетов о насильственных преступлениях. Мне не давали покоя мысли об убийце: где он, чем сейчас занят?» Профайлер сравнивал свой неудавшийся поиск с преследованием человека в горах, чьи следы были отчетливо видны на снегу, но внезапно исчезли. Пресса оказалась обоюдоострым мечом. Исполнился самый мрачный прогноз: прочитав о себе в СМИ, преступник изменил modus operandi. В полном соответствии с планом Квон Ирёна убийца прекратил нападения после того, как данные о нем были обнародованы через СМИ. Наступил искусственно вызванный период охлаждения [33]. Однако пресса действительно оказалась обоюдоострым мечом. Как выяснилось позже, исполнился самый мрачный прогноз: преступник на самом деле изменил modus operandi. Прекратив нападения на пожилых людей в их домах, преступник переключился на проституток, которых приводил в свое жилище и убивал. «Позже, вернувшись к отчетам, я увидел, что убийства проституток начались после того, как прекратились проникновения в дома пожилых людей. Но в то время эта связь была совсем неочевидна. Я не мог знать наверняка, что МО преступника изменился, и тем более не мог знать, как именно стал действовать убийца, ведь совершалось большое количество насильственных преступлений. Доказательства появились после того, как ДНК пожилых жертв были обнаружены на том же орудии убийства, которым преступник убивал проституток. Я не справился с этим делом». Квон Ирён был практически одержим неразрешимой задачей вплоть до 15 июля 2004 года, когда произошло задержание. К тому времени расследование прошлогодних осенних убийств окончательно застопорилось. И хотя многие предположения из доклада Квон Ирёна подтвердились после ареста преступника, профайлер не чувствовал удовлетворения, так как в нужный момент не смог ни предложить следствию четкого направления, ни ясно обрисовать круг возможных подозреваемых. Еще до ареста преступника, в первой половине 2004 года, Квон Ирён и Ю Вансок запросили данные о всех пациентах с психическими нарушениями, но изучение огромного массива материалов не помогло существенно сузить круг подозреваемых. Однако напарники находились на верном пути: как стало известно позже, преступник с 1993 по 1995 год действительно проходил лечение в одной из больниц столичного района Кванджин в связи с психическими расстройствами, вызванными эпилепсией. Ранней весной 2004 года первые полосы газет были заняты публикациями об очередных секретных счетах Чон Тухвана [34] и хвалебными рецензиями на фильм «Сильмидо» [35]: страна продолжала сражаться со своим прошлым. 12 марта парламент проголосовал за начало процедуры импичмента президенту Но Мухёну. На парламентских выборах в начале апреля победу одержала либеральная пропрезидентская партия «Ёллин Уридан» [36]. В мае Конституционный суд решил вопрос об импичменте в пользу президента. Общество переполняли политические надежды [37]. Совсем немногие в то бурное время обращали внимание на возникший в стране феномен серийных убийств. И еще меньше людей могли предсказать, что немотивированные убийства в скором будущем станут настоящей болезнью южнокорейского общества. Но Квон Ирён всю весну думал лишь о преступнике, убивавшем пожилых горожан. И хотя до июля, когда был арестован подозреваемый, профайлеру не удалось решить поставленную задачу, он не сдавался, отчаянно разыскивая те ниточки, что могли бы привести к убийце. Профайлер опять проводил ночи в офисе, а по утрам досконально изучал горы полицейских отчетов, надеясь определить, как мог измениться modus operandi преступника. В надежде найти любые подсказки профайлер обращался и к материалам раскрытых преступлений. Как уже говорилось, вскоре после назначения на должность он вместе с Кан Токчжи, возглавлявшим аналитический отдел Государственной судебно-медицинской лаборатории, интервьюировал преступников в различных уголках страны. Проводя интервью, профайлер учился понимать людей, утративших способность сопереживать и сочувствовать. Квон Ирён продолжал эти посещения и во время работы над делом о серии убийств пожилых людей. В конце октября 2003 года был проинтервьюирован молодой человек двадцати с небольшим лет, проникший в чужой дом и совершивший ограбление и изнасилование. В конце ноября – преступник почти такого же возраста, изнасиловавший и убивший женщину, которая не заперла дверь квартиры. В феврале 2004 года – еще один грабитель и насильник. Всего с октября 2003 по апрель 2004 года были опрошены восемнадцать человек, осужденных за насильственные преступления. В подавляющем большинстве случаев это были мужчины. Если взять за условную точку отсчета преступления Джека-потрошителя, на протяжении истории в основном именно мужчины совершали немотивированные убийства. Интервью проводились отнюдь не ради философских бесед и даже не ради психологической помощи преступникам. От этих встреч ожидалась конкретная практическая помощь для будущей работы профайлеров. Квон Ирён отмечал такие детали, как рост и вес преступников, их манера речи и предпочтения в одежде; его также интересовали медицинские истории заключенных, доходы и профессии их родителей и многое другое. Несмотря на страшную занятость, Квон Ирён находил время и на учебу совместно с первыми в Корее научными специалистами по криминальной психологии. В этом его сотоварищем стала профессор факультета психологии университета Халлим Чо Ынгён. Для профессора Чо криминальная психология изначально не являлась профильным предметом изучения, однако она всячески поддерживала развитие дисциплины в академических кругах. Квон Ирён, Юн Вечхуль и Чо Ынгён вместе изучали труды, обмениваясь мнениями и опытом. Квон Ирён был убежден, что общение со специалистами вне ведомства разовьет его понимание психологии преступников, а значит, благодатно отразится и на результативности работы по профилированию. Однако и научные штудии не помогли ему справиться с реальной задачей. В середине июля 2004 года дни бесплодных изучений полицейских отчетов и томительного ожидания внезапно закончились. Ранним утром 15 июля убийца пожилых людей был арестован в столичном квартале Синчхондон, недалеко от места пересечения пяти дорог. Процесс задержания, равно как и другие детали этого дела, с некоторой степенью достоверности воспроизведены в фильме «Преследователь» [38]. 12 июля 2004 года проститутка, отправившаяся обслуживать клиента, позвонила сутенеру и сообщила о том, что ее похитили. На связь она больше не выходила. О звонке стало известно Полицейскому управлению. Старший полицейский Ян Пхильчжу из следственно-оперативной группы в два часа ночи 15 июля смог определить местонахождение телефона, с которого звонили сутенеру. Через три с небольшим часа похитителя арестовали. Из газет и телерепортажей многим теперь известно, что схваченный тогда похититель проститутки Ю Ёнчхоль и был убийцей богатых пожилых людей. Однако для детективов, 15 июля 2004 года оказавшихся лицом к лицу с Ю Ёнчхолем, он был только подозреваемым в похищении и, возможно, убийстве женщины легкого поведения. Его не подозревали ни в чем другом. Если бы полиции не удалось связать вместе несколько дел, преступник отделался бы сравнительно легким приговором. А никаких доказательств его причастности к другим преступлениям пока не существовало. Выиграть психологическую войну с преступником и добиться от него признания. Соединить разрозненные детали в единое целое. Перед полицией стояла сложная задача. Допрос начался в половине седьмого утра 15 июля в Полицейском управлении Сеула. Это была настоящая битва за правду с преступником, который не хотел убедительно объяснять, ни почему он пытался избавиться от рекламного флаера с изображением проститутки, когда его арестовали (задержанный пытался проглотить флаер), ни откуда у него взялись телефон и часы пропавшей женщины. Согласно полицейскому отчету, Ю Ёнчхоль отрицал какую бы то ни было вину и на вопросы отвечал противоречиво. Допрос продолжался до шести часов вечера. Разумеется, допрос касался только пропавшей проститутки. Никому из детективов не могло прийти в голову, что сидящий напротив мужчина с густыми бровями и низким голосом и есть тот самый человек, что в прошлом году убивал пожилых людей. Первым, кто заговорил о серийных убийствах, был сам Ю Ёнчхоль. Неизвестно, что послужило причиной, но в какой-то момент вечером он вдруг сообщил одному из полицейских: «Это я убил стариков в Кугидоне, Хехвадоне и других кварталах». Детективы были ошеломлены. Не теряя времени, подозреваемого усадили в полицейскую машину, чтобы отвезти на место преступления в Хехвадоне. Вместе с ним выехали около десяти человек, в том числе глава следственно-оперативной группы, начальник департамента уголовного розыска и Квон Ирён. Однако в дороге Ю Ёнчхоль так же внезапно стал все отрицать. Когда машины вернулись в Полицейское управление в половине двенадцатого ночи, Ю Ёнчхоль заявил, что узнал об убийстве в Хехвадоне из телепрограммы. Поскольку полиция не располагала доказательствами его причастности к осенним преступлениям, только признание подозреваемого позволило бы продолжить расследование, однако детективы не смогли добиться от него чего-то еще. Новый допрос начался в полночь и вскоре был прерван самым непредсказуемым образом. Ночью у подозреваемого начался приступ эпилепсии, из-за чего его временно освободили от наручников. Ю Ёнчхолю удалось воспользоваться ситуацией и сбежать. На рассвете он на такси доехал до дома, где жили его мать и младшая сестра, которые расплатились с таксистом. Около полудня его повторно арестовали в юго-западной части города, в районе Йондынпхо [39]. Подозреваемый был снова доставлен в полицию, и следствие продолжилось. К тому времени обнаружилось, что у подозреваемого имеется поддельное удостоверение полицейского. Тогда как преступник руководствуется только собственными желаниями, полицейские следуют правилам закона, и это порой связывает им руки. Кроме того, время не на их стороне. Согласно уголовно-процессуальному законодательству, без судебного решения подозреваемый не может быть задержан на срок более 48 часов. В случае если до раннего утра 17 июля полиция не смогла бы доказать подозрения против Ю Ёнчхоля и получить ордер на арест, он был волен уходить на все четыре стороны. Полиции срочно требовалась победа в психологической войне с подозреваемым. В четыре часа дня 16 июля через прокуратуру был запрошен ордер на арест Ю Ёнчхоля. За отсутствием доказательств причастности к серийным убийствам основаниями заявления стали воровство, подделка и незаконное использование полицейского удостоверения, побег и сопротивление полиции. Суд выдал разрешение на арест. Человеком, который смог разговорить Ю Ёнчхоля, стал начальник департамента уголовного розыска Ким Ёнхва. Он допрашивал подозреваемого во второй половине дня 16 июля. Ситуация, когда генеральный суперинтендант [40] лично проводит допрос, практически уникальна. Это в такой же степени необычно, как бегущий в атаку генерал армии или вручающий прохожим рекламные листки директор крупной компании. Тем не менее Ким Ёнхва был детективом до мозга костей и обладал удивительной интуицией. Ким Ёнхва показал Ю Ёнчхолю снимок уходящего человека, сделанный с видеозаписи камеры наблюдения в Хехвадоне, и это неожиданно подействовало на подозреваемого. Когда детектив прямо спросил Ю Ёнчхоля, его ли запечатлела камера, подозреваемый ответил утвердительно. Сделав первый шаг, Ю Ёнчхоль больше не останавливался. Вскоре он написал признание в убийствах в Кугидоне, сознался в похищении проститутки, по подозрению в котором его первоначально задержали, а также в других преступлениях [41]. Квон Ирён, не покидавший все это время рабочего места, был одним из первых, кто узнал о том, что Ю Ёнчхоль действительно является убийцей пожилых людей. По распоряжению Ким Ёнхва он присоединился к экспертам-криминалистам, которые в половину восьмого вечера выехали на место захоронения трупа, указанное подозреваемым. В лесистой местности за университетом Соган (квартал Ногосандон района Мапхо) полицейская группа действительно обнаружила тело. Достоверность показаний Ю Ёнчхоля была несомненной. Психологическая война завершилась победой полиции. Арест и признания Ю Ёнчхоля добавили рабочих обязанностей Квон Ирёну. Лишь досконально изучив психологию монстра, можно надеяться на то, что получится остановить монстров будущих. Квон Ирён готовился выяснить, почему изменился modus operandi преступника. До раннего утра 17 июля Ю Ёнчхоль писал признания и рисовал карту местности, где хоронил расчлененные тела. В восемь часов утра 17 июля полиция, используя показания подозреваемого, обнаружила останки десяти человек, захороненные в лесу недалеко от буддийского храма Понвонса на горе Ансан (квартал Понвондон района Содэмун). Квон Ирён выезжал туда вместе с группой экспертов-криминалистов. На следующий день на пятнадцатом этаже Полицейского управления собрались журналисты газет и телекомпаний. Для них криминальный репортаж о преступлениях Ю Ёнчхоля был сенсацией, способной привлечь множество читателей и зрителей. На пресс-конференции перед журналистами выступили начальник департамента уголовного розыска Ким Ёнхва и начальник криминального департамента Ким Пёнчхоль. Сообщение для прессы гласило: «Результаты расследования серийных убийств пожилых людей и женщин, предоставлявших сексуальные услуги. По подозрению в причастности к убийствам пожилых людей, произошедших с сентября по ноябрь 2003 года в районах Каннам и Чонно, арестован подозреваемый Ю тридцати четырех лет, имеющий предыдущие судимости. В ходе следствия выяснилась причастность подозреваемого к серийным убийствам одиннадцати женщин, предоставлявших сексуальные услуги, произошедших с марта по июль текущего года. Всего подозреваемый обвиняется в пятнадцати случаях нападения, жертвами которых стали девятнадцать человек». Именно в те дни определение «серийный убийца» навсегда обосновалось в лексиконе южных корейцев, хотя и в прошлом случалось так, что один человек или преступная организация совершали серию убийств. Ким Тэду, Чон Туён, У Помгон, «банда августейшего» – вот лишь неполный список. Ким Тэду в августе – октябре 1975 года убил семнадцать человек. От руки Чон Туёна в 1999–2000 годах погибли не менее девяти человек и пострадали еще восемь [42]. В бойне, которую устроил в апреле 1982 года полицейский У Помгон, вооруженный гранатами и огнестрельным оружием, погибли более пятидесяти человек. Жертвами убийств «банды августейшего» в 1993–1994 годах стали пятеро, еще несколько человек пострадали.