Джон Дуглас разделяет «беспорядочные» и «серийные» убийства [43]. Первое определение подразумевает совершение нескольких убийств в двух и более местах без временного интервала между ними (то есть без периода охлаждения). О серийных убийствах можно говорить при наличии трех и более случаев, отделенных друг от друга периодами охлаждения. С этой точки зрения У Помгон, непрерывно убивавший в течение шести часов, относится к типу беспорядочного убийцы. Серийный убийца, в отличие от беспорядочного, планирует каждое преступление и контролирует ход событий. Профессор КГПУ Ли Унхёк, а вместе с ним и некоторые другие ученые полагают, что первым серийным убийцей Южной Кореи должен считаться Ю Ёнчхоль. Пресса проявляла непомерный интерес к первому серийному убийце, настаивая на интервью с Ю Ёнчхолем. В то время были нередки случаи, когда тот или иной подозреваемый общался с журналистами, набросив на голову куртку для маскировки. На новом брифинге 21 июля один из журналистов открыто обратился к начальнику криминального департамента Ким Пёнчхолю с вопросом о возможности такого интервью. Ким Пёнчхоль ответил следующее: «Мне понятно ваше желание получить информацию из первых рук, однако эмоциональное состояние Ю Ёнчхоля таково, что высока вероятность передачи с его стороны недостоверных сведений. Кроме того, необходимо задуматься о влиянии, какое может оказать на умонастроение общества подобное интервью. Если вам хочется пообщаться с подозреваемым, предлагаю передать вопросы в письменно виде, а его ответы мы озвучим на следующем брифинге». Работу журналистов ежедневных газет можно сравнить с попаданием в бурный поток, посреди которого человек стоит на одной ноге, придерживая поднятые на голову пожитки. Нельзя пропустить нужный момент, нельзя ошибиться. От прессы ждут социально значимых тем, острых комментариев и взвешенных мнений. Неудивительно, что желание передать непосредственное обращение первого серийного убийцы так влекло журналистов. Однако многие критиковали стремление прессы общаться с убийцей. Камера или диктофон – это отнюдь не распахнутое окно. Перед камерой и диктофоном преступник совсем необязательно будет самим собой. Например, известно, что рассказы о несчастном детстве и неудавшейся жизни вызывают сочувствие и симпатию публики, а потому преступники склонны жалеть себя, преувеличивая выпавшие на их долю страдания. Конечно, услышать непосредственный голос серийного убийцы – в каком-то смысле опыт завораживающий, и периодические издания многое отдали бы за возможность трансляции. Но для пострадавших и членов их семей «завораживающий опыт» означает лишь новую боль и душевные муки. Один из журналистов, представляющий ежемесячное издание «Вольган Чосон», смог вступить в переписку с Ю Ёнчхолем. Тот отправлял журналисту стихи собственного сочинения и в неизменно цветистых выражениях изливал душу. Собрав некоторое количество писем, журналист выпустил книгу под названием «Тяга к убийству». Это было сомнительное предприятие. Нетрудно заметить, что в книге Ю Ёнчхоль оправдывает себя. Ее не поставить в один ряд с «Хладнокровным убийством» [44], потому что «Тяге к убийству» нет дела до страхов и боли всех тех людей, кого так или иначе коснулись преступления Ю Ёнчхоля. Даже более того: стиль книги ранит их еще сильнее и глубже. Корейский «Сын Сэма» обошел предшественника [45]. Стоит сказать, что Квон Ирён никогда не поддерживал подобные начинания. Именно Квон Ирён уличил Ю Ёнчхоля в ложном признании, которое тот сделал, чтобы совершенные им преступления казались еще более ошеломляющими. В семь часов вечера 6 февраля 2004 года в квартале Имундон района Тондэмун была зарезана молодая женщина двадцати с небольшим лет. Нападение было совершено неизвестным без какой-либо видимой причины. Женщина умерла не сразу: ей удалось добраться до ближайшего ресторанчика, но, едва успев попросить о помощи, она скончалась. На следующее утро газеты вышли с заголовками: «Убийство молодой женщины в центре города». Ю Ёнчхоля после ареста проверяли на причастность к нескольким нераскрытым преступлениям. В ходе одного из допросов арестованный заявил, что это он убил женщину в Имундоне. «Некоторое время я просто шел за ней, а потом преградил ей путь и представился полицейским. Я показал поддельное удостоверение и спросил, куда она направляется. Сказал, что расследую одно дело и что она должна пойти вместе со мной. Я достал наручники и попытался надеть их ей на руки», – рассказывал он следователям. Согласно его показаниям, женщина стала сопротивляться и тогда он ударил ее ножом. Квон Ирён засомневался в правдивости этого признания, потому что и modus operandi, и почерк кардинально отличались от доказанных преступлений Ю Ёнчхоля. Если сравнивать с начальной серией преступлений, то в Имундоне не было проникновения в чужой дом, и орудием убийства служил не тупой предмет; если со второй – преступник не похищал жертву и не расчленял тело. Следственная группа прохладно отнеслась к анализу Квон Ирёна. Принятие его мнения означало бы изъятие одного из пунктов в материалах, подготовленных для прокуратуры, то есть новую бумажную работу и утомительные объяснения. На основании признания преступника детективы решили все-таки ничего не менять. Состоялся брифинг, и утром 22 июля газеты сообщили о том, что февральское убийство в Имундоне наконец раскрыто. Однако Квон Ирён оказался прав. Верховный суд счел вину Ю Ёнчхоля в этом преступлении недоказанной, а около года спустя был арестован настоящий убийца, совершивший нападение в Имундоне. После того как Ю Ёнчхоль сознался в убийствах, расследование сдвинулось с мертвой точки и пошло быстро и гладко. Трупы были найдены именно там, где указал преступник. Появление серийного убийцы нового типа потрясло общество. Но если в газетах и телепрограммах пытались анализировать, какие причины и обстоятельства могли породить невиданного ранее монстра, то для обычных людей такие вопросы были избыточными. Слишком ошеломленные зверством и жестокостью преступлений, люди говорили лишь о расчлененных телах проституток, не задаваясь трудными вопросами. Южная Корея 2004 года была не в состоянии диагностировать возникшую болезнь. Феномен серийных убийств – это патология, развивающаяся в современных капиталистических обществах. В то время в Корее еще не приступили к изучению этого феномена. Поэтому разговор первого корейского профайлера с первым серийным убийцей нового типа имел огромное значение, и Квон Ирён со всей ответственностью готовился к этой встрече. Тем временем полиция и прокуратура завершили расследование, и 13 августа дело Ю Ёнчхоля было передано в суд. В один из последних июльских дней 2004 года двое мужчин ожидали в комнате для встреч следственного изолятора. Это были Квон Ирён и сотрудник Государственной судебно-медицинской лаборатории Хам Кынсу. Прошло некоторое время, прежде чем появился Ю Ёнчхоль и уселся напротив них. Охранник остался стоять в углу комнаты. Квон Ирён не только заранее приготовил вопросы, но и досконально изучил всю доступную информацию о Ю Ёнчхоле: ему были известны учебные заведения, в которых учился преступник, его предыдущие судимости, медицинская история, показатели физического развития и даже некоторые привычки. «Любой полицейский допрос – это борьба умов; каждая сторона старается склонить другую к нужным высказываниям. Чтобы выработать индивидуальный подход к каждому заключенному, человека сперва нужно оценить. Праведный гнев или взывание к совести здесь не помогут. Нужно понять, за какие ниточки следует дергать», – вспоминал Квон Ирён наставления Джона Дугласа из книги «Охотник за разумом». Как и Дуглас, Квон Ирён разработал стратегию проведения интервью. Корейский профайлер собирался проявить дружелюбие. Ему предстояло задавать вопросы, не связанные с преступлениями, в которых уже признался убийца. Чтобы добиться интересующей его информации, профайлер должен был открыть дверь в душу преступника. – Следствие окончено, что еще вы хотите выяснить? – Мы не из следственной группы. Хотим разобраться не как все произошло, а почему, – ответил Квон Ирён. – Значит, это не допрос? – Нет. Квон Ирён начал задавать приготовленные вопросы. Его целью было разговорить Ю Ёнчхоля. Сначала говорили о ранних воспоминаниях и родителях преступника, и Ю Ёнчхоль рассказал, что в детстве подвергался жестокому обращению. Затем Квон Ирён спросил, почему изменился способ совершения преступлений. Как и предполагал профайлер, на Ю Ёнчхоля подействовали публикация фотографии и оглашение данных об убийце пожилых людей. На вопрос, по какому принципу преступник выбирал частные дома для нападений, тот подтвердил, что для него была важна близость церкви. Он рассказал, что в прошлом с отчаянной мольбой обращался к Богу, но Всевышний оставил его без ответа. «Я хотел, чтобы все знали: Бог молчит, даже когда люди умирают ужасной смертью прямо рядом с церковью». Таким образом, Квон Ирён не ошибся в своем предположении. Но не во всем профайлер оказался прав. В ходе разговора Квон Ирён осознал, что до сих пор идеализировано смотрел на один из поступков преступника. Закапывая расчлененные трупы убитых проституток, Ю Ёнчхоль помечал каждое захоронение особым знаком, о значении которого и полиция, и пресса в свое время сделали множество предположений. Профайлер считал, что знаки фиксировали своего рода эмоциональную реакцию убийцы на содеянное, однако, когда спросил его об этом, услышал совершенно неожиданный ответ. «Я знал, что скоро мне придется копать новые могилы, так что помечал уже занятые места», – равнодушно ответил ему Ю Ёнчхоль. Квон Ирён понял, что, поддавшись собственным чувствам, ошибочно пытался увидеть признаки раскаяния в преступнике. «Нет, это не убийца из фильмов или романов, беспрерывно размышляющий о совершенном злодействе. Это самое настоящее чудовище», – признал в тот день Квон Ирён. Подчинять, управлять, контролировать – вот к чему стремятся серийные убийцы. Профайлер отчетливо ощутил это во время интервью: «Ю Ёнчхоль долго рассказывал о расчленении трупов. Говорил подробно, не запинаясь. Он хотел показать, на что способен; передать то упоение чувством превосходства и контролем над жертвой, которые испытывает серийный убийца. Нельзя было не заметить, что он пытается контролировать и нашу беседу». После разговора о расчленении трупов наступило время обеденного перерыва. Квон Ирён не смог заставить себя поесть, тогда как Ю Ёнчхоль с аппетитом набросился на еду. Затем интервью продолжилось. Общее время интервью составило шесть часов, и Квон Ирён с Хам Кынсу покинули следственный изолятор только глубоким вечером. «Ю Ёнчхоль совершенно не походил на серийных убийц, какими их рисовали кино и книги. У него был очень приятный низкий голос. Привлекательное, даже красивое лицо. Хорошая речь. Разве таким мы представляем маньяка? Тогда я не мог говорить об этом. Как бы я смог сказать, что мне нравится его голос?» – позже вспоминал Квон Ирён. После интервью профайлера одолевали тяжелые мысли. «Ю Ёнчхоль не был похож ни на одного из преступников, которые мне встречались с тех пор, как я стал полицейским. Я не знал, что в точности происходит с нашим обществом, но мне было ясно, что оно породило невиданного ранее монстра». Квон Ирён давал себе обещание впредь не повторять сделанных ошибок и еще серьезнее относиться к профилированию. «Я не смог вовремя составить психологический портрет, который оказался бы полезным для следствия, и количество жертв росло с каждым днем вплоть до ареста убийцы. Такая ошибка не должна была повториться в будущем. И конечно, я упрекал себя за то, что проглядел изменение MO преступника». Ю Ёнчхоль начал с проникновения в частные дома, но затем стал похищать женщин. Раскрытие всей череды преступлений дало профайлеру очень важный опыт в отношении изменения поведения серийного убийцы. Именно этот опыт в будущем помог арестовать другого серийного преступника, который сначала совершал нападения на улицах, а затем стал проникать в квартиры будущих жертв. «Выходя из следственного изолятора после завершения интервью, я осознал, что впредь мне придется жить с багажом услышанных бесчеловечных признаний; более того, вероятно, слушать подобные рассказы и в будущем. До сих пор мне не приходилось сталкиваться с человеком в здравом уме, который вспоминал бы о том, как специально учился расчленять трупы, или о том, какова на вкус человеческая плоть [46]. Он не испытывал чувства вины, напротив, его лицо светилось радостью… Такое я видел впервые в жизни». Работа обрекала профайлера на одиночество: своими мыслями и проблемами Квон Ирён не мог делиться с семьей. «Кто станет дома за ужином рассказывать о расчлененных трупах?» – с горькой усмешкой не раз говорил он. Что же породило беспощадного монстра? Ю Ёнчхоль задал Квон Ирёну трудную задачу. Профайлер не раз вспоминал собственное детство, которое провел в бедности. До сих пор он считал, что преступление порождают психологические проблемы отдельных индивидов, однако теперь все чаще задумывался о социально-общественных причинах. Множество людей в детстве страдали больше, чем Ю Ёнчхоль, так почему же именно он превратился в чудовище? Могли ли сыграть свою роль финансово-экономический кризис конца 1990-х годов и резко возросшее социальное расслоение? После интервью с серийным убийцей Квон Ирён приступил к составлению доклада. Данные, полученные в ходе полицейского интервьюирования преступника группой анализа преступлений отдела криминалистической экспертизы Полицейского управления Сеула 1. Краткие сведения о раннем периоде жизни Рос в семье с низким достатком. Терпел частые побои от пьющего отца. Несистематическое образование. Родители развелись. Наследственный эпилептик. В 1993 году в течение месяца наблюдался в больнице в связи с диагнозом «височная эпилепсия». Был женат в 1989–2000 годах. Жена подала на развод, когда отбывал тюремное заключение по обвинениям в воровстве и др. 2. Организационные действия После того как в тюрьме получил извещение о разводе, начал строить планы массовых убийств. Через газеты и интернет собирал информацию о других преступниках и обстоятельствах их ареста, интересовался достижениями криминалистики. Для совершения преступлений сознательно выбирал различные районы Сеула с намерением запутать следствие. После убийств испытывал желание вернуться на место преступления, однако подавлял его, получая информацию о работе полиции из сообщений прессы. 3. Выбор жертвы Пожилые люди как наиболее беззащитные объекты убийства. Сознательно выбирал богатые дома вблизи от церквей. Среди женщин, занимавшихся проституцией, искал типаж, напоминавший о бывшей жене. 4. Механизмы психологической защиты Самооправдание: и убийства богатых пожилых людей, и убийства женщин, занимавшихся проституцией, считает миссией по передаче предупреждения остальным. Перенос: вымещает гнев не на конкретных людях, вызвавших этот гнев, а переносит его на незнакомых людей. Отождествление и проекция: – Из-за выявленного дальтонизма не смог реализовать юношеское желание работать в полиции. С преступной целью выдавал себя за полицейского. – Был впечатлен прочитанной историей об американском серийном убийце Ричарде Чейзе (параноидальный шизофреник Чейз, убивавший в 1977–1978 годах, получил прозвище Вампир-убийца за то, что пил кровь своих жертв и ел их внутренние органы). Отождествляя себя с Чейзом, утверждает, что пробовал есть человеческую плоть. – Сильнее всего изувечил тело женщины по фамилии Ким, так как фамилия и возраст жертвы были такими же, как у бывшей жены. 5. Сводная характеристика Присущая серийным убийцам эмоциональная потребность в удовольствии за счет полного подавления жертвы и контроля над ее телом. Выявленные симптомы пограничного расстройства личности: – Болезненное самомнение; эмоциональная неустойчивость и ранимость. – Частая смена настроений; импульсивность; низкий самоконтроль. – Депрессивные состояния, вызванные негативными фантазиями; невозможность поддерживать стабильные межличностные отношения. – Хроническое чувство пустоты; склонность к самоповреждениям; суицидальное поведение.