– Как я мог это сделать? Я рассчитывал, что на маскараде у нас будет достаточно времени на разговоры, но вмешательство этого проклятого князька все испортило. – Максима Шаховского? – А кого же еще? – де Фурвиль сердито засопел. – Он спутал мне весь расклад. Мало того, что он подсунул мне вместо Ольги некую вульгарную особу, так еще и выставил меня в смешном свете. Мерзавец! Евгений не удержался от смешка. – Да, в находчивости ему не откажешь. Ловок, сукин сын! – Ладно, граф, хватит болтать попусту, – оборвал маркиз. – Давайте лучше решим, как нам быть. У вас есть предложения? – Но, помилуйте, что же я могу предложить? Вы же сами видите – я бессилен повлиять на жену. Она наотрез отказалась знакомить меня с Ольгой. У нее словно предубеждение против нашего знакомства. Или же она ведет себя так назло мне. – Ясно, – заключил де Фурвиль. – Значит, мне придется снова действовать самому. – И как же вы собираетесь действовать? – Еще не решил, но придумаю. В конце концов, время еще терпит. Все равно, поисками сокровищ нельзя заняться раньше конца мая. Да и Ольга с женихом и дядюшкой не спешат возвращаться в провинцию. На пороге соседней столовой появился лакей и объявил, что завтрак готов. Зина отошла от дверей, а затем с нарочитым шумом распахнула их, сделав вид, будто только сейчас появилась в гостиной. За завтраком разговор шел о пустяках. Потом общество распалось: маркиз уехал, Евгений пошел в кабинет, а Зина поднялась в свои покои. Несколько минут она возбужденно ходила по будуару и спальне, обдумывая подслушанный разговор. Затем велела заложить карету и поехала в особняк Остолопова. «Я должна рассказать Ольге про этот заговор, – думала она. – Маркиз де Фурвиль – отпетый аферист, неизвестно, что он еще предпримет, чтоб добиться ее расположения. И потом, эти таинственные сокровища, зарытые вблизи имения Ольги, меня заинтриговали. С какой стати де Фурвиль решил завладеть ими?! И Евгений… Ни слова не сказал мне, мерзавец. Врет как сивый мерин, только притворяется, что страдает из-за моей холодности». Увы! Зину ждало большое огорчение. Оказалось, что Остолопов и его гости уехали на дачу в Царское Село и собираются пробыть там неделю или дольше. По дороге домой Зина размышляла, что делать: искать Ольгу или дожидаться ее возвращенья. В любом случае, сегодня никуда не поедешь, так как уже поздно. Может, завтра? Но назавтра Зина разболелась и слегла в постель с больным горлом и насморком. Глава 8 После отъезда Ольги Максим, наконец, выбрал время и разобрался с наследством. Вернувшись от поверенного, он велел слугам принести ему коньяка. Однако пьяным он себя не чувствовал. Лишь с каждой минутой чувствовал себя все больше несчастным. – Нет, я просто отказываюсь этому верить, – приговаривал он, кружа по библиотеке. – За такой малый срок пустить по ветру огромное состояние! Да что деньги? Они – сегодня нет, завтра есть. Но мои наследственные имения! Как он только посмел тронуть их?! И ладно бы только матушкины, но он продал подмосковное именье моего отца, которого не имел права касаться. Ну, и что же у меня осталось? Максим отыскал в куче бумаг нужные и еще раз вчитался в них. – Да, черт возьми, негусто, – криво усмехнулся он. – Половина имения в Смоленской губернии. На мою долю приходится около пятисот душ… Проклятье! Это, может быть, и устроило бы какого-нибудь провинциального помещика, но только не меня, князя Шаховского. На такие доходы я не смогу жить не то что в Петербурге, а даже в Москве. Опорожнив очередную рюмку коньяка, Максим плюхнулся в кресло и хмуро уставился в стену. Будущее рисовалось ему в столь мрачных тонах, что не хотелось жить. Однако вскоре природное жизнелюбие его натуры взяло верх, и он принялся более спокойно обдумывать свое положение. Для начала нужно разделить именье, так, чтоб усадебный дом достался ему, и с помощью тех денег, что он скопил за границей, устроить дела наилучшим образом. А попутно следует нанять адвоката и отсудить у Остолопова петербургский особняк. Потом он попытается взыскать с отчима компенсацию за отцовское именье. В конце концов, должны же у Остолопова остаться какие-то деньги! Не такой он растяпа, чтобы все растратить. Взгляд Максима упал на портрет матери, и он почувствовал, как в нем закипает злость. Ему не хотелось думать о ней плохо, но по-другому он сейчас не мог. Как ни крути, но именно она являлась причиной его невзгод. Не выйди она десять лет назад за Остолопова, сейчас все было бы иначе. – Как же ты могла увлечься этим мерзавцем? – произнес он, с упреком глядя в глаза красивой темноволосой женщине. – Понимаю: после смерти отца ты была одинока. Но как ты не разглядела, что представляет собою твой новый избранник? Хотя, – прибавил он с грустной усмешкой, – откуда ты могла это знать? Женщины падки на лесть и красивые ухаживания, а Остолоп знает в этом толк. Возможно, ты бы разглядела его истинное лицо со временем. Но ваш брак продлился лишь год, а потом ты заболела и умерла. И Остолоп получил право распоряжаться всем твоим состоянием… Выпив еще коньяка, Максим закурил сигару и откинулся на спинку кресла. Теперь, когда он покончил с одним делом, его мысли перешли на другое. Он думал об Ольге Чижевской, отъезд которой огорчил его гораздо сильнее, чем он мог ожидать. Они были знакомы немного, меньше двух недель. И все эти дни Ольга не выходила у него из мыслей. Не привыкший обманывать себя, Максим должен был признать, что никогда еще не думал о какой-то даме так много. Это не смущало его, а заставляло задуматься. Чем его пленила эта провинциалка? Красивая? Да, пожалуй. Однако в Париже ему встречались более красивые женщины. Но в Ольге Чижевской было что-то особенное. «Ум? Живость натуры? Обаяние? – задавал себе вопросы Максим. – Нет, не то, хотя это все в ней есть. Дело в чем-то другом. Да вот же! – осенило его. – Она чем-то похожа на меня. Ей тоже досталось от судьбы, и она так же рано повзрослела. Научилась скрывать свои чувства. Правда, в отличие от меня, у нее это не всегда получается. Но главное – мы во многом сходно смотрим на мир. Разница лишь в том, что она относится более снисходительно к людским недостаткам и слабостям. Но ведь она женщина!» Он нахмурился, вспомнив, что к нему Ольга не была снисходительна. Он вечно умудрялся чем-нибудь ее разозлить и вывести из себя. Но в то же время, никому не удавалось так легко рассмешить ее и заставить непритворно развеселиться. Но этого мало. Ему вовсе не хочется состоять при ней в качестве шута. Ему нужно другое… Но зачем? «А затем, что ты в нее влюбился, – иронично поздравил он себя. – И притом, без малейшей взаимности…» Последняя мысль показалась Максиму возмутительной. Ну уж нет! Если он и впрямь серьезно влюбился в Ольгу, он заставит ее ответить на его чувства… Или же забудет ее! В любом случае, он ни за что не допустит, чтоб такая прекрасная девушка досталась его отчиму. *** – Так ты говоришь, Спиридон Митрофаныч, дело верное? – Остолопов пытливо посмотрел на своего управляющего. – Верное, ваше благородие, истинный крест верное! – пылко заверил тот. – Не будь я Спиридон Патрикеев, ежели это вздор. Да что толковать! Мне еще три года назад сказывали мужики, будто бы Бонапарт, драпая из Первопрестольной, зарыл в наших местах награбленные богатства. Только это все были слухи, потому никто и не искал эти сокровища. А теперь, когда тот француз перед смертью рассказал все нашему попу, сомнений не осталось. Вот только, он был головой слаб и не помнил точного места. Ну да эта беда поправимая, отыщем-с, коли прикажете. Остолопов задумчиво покрутил усы. – Ну что ж, Спиридон Митрофаныч, добро. Принимайся за дело, а я уж тебя вознагражу. Только смотри, брат, – он окинул управляющего строгим взглядом, – не проболтайся об этом никому. – Что вы барин, как можно-с! – обиделся Патрикеев. – Нешто я совсем без ума? Ни одной живой душе не скажу, вот вам крест. А хлопотать начну тотчас по приезде домой. – Все это, конечно, хорошо, – сказал чуть погодя Остолопов, – да только дело не такое простое, как кажется. Нужно мне самому в имение ехать. Потому что, хоть ты и ловок, но в чужих усадьбах не сможешь сокровища искать. – Так и поезжайте, барин, кто же вам мешает? Остолопов поморщился. – Я бы сразу поехал, если б не досадное препятствие. Видишь ли, Спиридон, тут на мою голову пасынок свалился, Максим. – Тот, по которому вы велели заупокойные молебны служить? – Он самый, – кивнул Остолопов. – Да только, поторопились мы с молебнами-то. Жив здоров мой пасынок, не сгинул в заграничном походе. Шут бы с ним, мне теперь его наследство без надобности, раз скоро разбогатею. Только я боюсь, как бы он не увязался за мной: ведь именье-то мое, Знаменское, наполовину ему принадлежит! Патрикеев встряхнул рыжей шевелюрой. – Не извольте беспокоиться, барин, мы за ним присмотрим. Ежели объявится в Знаменском, глаз не спустим. – Добро, – заключил Остолопов. – Что ж, Спиридон Митрофаныч, возвращайся в именье, а я скоро приеду. Да смотри, дурак, не теряй времени даром! Задружись с соседскими управляющими, чтоб они не чинили нам препятствий. А чтоб дружба ваша была крепче, вот тебе на расходы. – Он вручил Патрикееву кошелек. – Смотри же, – еще раз предупредил он, – дружбу веди, бражкой угощай щедро, а о сокровищах – ни слова! – Будьте покойны, ваше благородие, – заверил Патрикеев. – Мы не подведем. Проводив управляющего, Остолопов вернулся в кабинет, достал из шкафа графин с вишневой наливкой и уселся в кресло. – Итак, за успех нашей авантюры! – произнес он, поднимая рюмку. Затем Остолопов закурил трубку и предался радужным мечтаниям. Итак, очень скоро он станет обладателем огромного состояния. Этих денег ему хватит до конца дней. И на то, чтоб купить новый особняк, если подлец Максимка отсудит материнский, и на заграничные путешествия, и на то, чтобы удивлять столицу пышными балами с обедами. А главное – теперь уже ни одна дама, какой бы раскрасавицей она ни была, не решится отказать ему. При мысли о дамах Остолопов нахмурился. Вот уже почти месяц он усиленно подбивал к Ольге клинья, но так ничего и не добился. Конечно, Ольга относилась к нему с большим уважением и благодарностью. Но он не был уверен, что она примет его предложение руки и сердца. Каждый раз, когда он делал ей осторожные намеки, она уводила разговор в сторону. Вела себя так, будто не понимает, о чем идет речь. Хотя Остолопов подозревал, что Ольга все понимает. «Но тогда в чем дело? – хмуро спрашивал он себя. – Или у нее на примете есть кто-то другой? Но ведь некому! Не собирается же она и впрямь стать женой Валобуева. Вот уж ничего глупей не придумаешь». «А может, здесь замешан мой пасынок? – внезапно осенило его. – Что, если он наговорил Ольге про меня каких-нибудь мерзостей? Например, что мои дела обстоят вовсе не так блестяще, как кажется? С него станется! Нет, надо поскорей уезжать, – решительно сказал себе Степан Иванович. – Приехать в имение и заняться поисками сокровищ. Вернуться дня на три в Петербург, чтоб собраться, и – в путь!» *** Не подозревая о кипящих вокруг нее страстях, Ольга наслаждалась загородным отдыхом. Каждый день она подолгу гуляла по дворцовым паркам, в которых уже зеленела листва и распускались цветы. Вскоре Остолопов добился для своих гостей разрешения осмотреть дворцы, и на несколько дней Ольга словно перенеслась в прекрасную сказку. «Так, значит, он и впрямь хочет на мне жениться, – думала она не без приятного чувства, ласкавшего ее самолюбие. – Нечего сказать, хороший же друг у Валобуева. И как простодушен Валобуев! Остолопов ни сегодня завтра уведет у него невесту, а тот лишь нахваливает своего приятеля. Но что же мне делать? Ведь я не могу выйти за Остолопова! Или…» Она попыталась представить себя его женой и трезво оценить все выгоды и невыгоды этого положения. Выгод было много. Во-первых, она станет жить в Петербурге – городе, по которому она уже заранее начала тосковать. Во-вторых, хоть Максим и уверял, что отчим скоро обеднеет, Ольге в это не верилось. И, в-третьих, Остолопов все время держался с ней так галантно, так обходительно. Муж, который спешит предупредить малейшие капризы жены… «Но что он потребует от меня взамен на свою щедрость?» – подумала Ольга, и радужные перспективы замужества начали меркнуть. Она не была наивной и прекрасно знала, что такое «супружеские обязанности». И при мысли о том, что ей придется исполнять эти обязанности в браке с Остолоповым, ей стало не по себе. – Спать в одной постели с Остолоповым, – нервно усмехнулась она. – Да это же просто кошмар! Как это я вдруг возьму и с серьезным лицом стану с ним целоваться? Или появлюсь голой перед ним? А ежели – он передо мной?! Голый Остолопов! – изумленно рассмеялась она. – Наверное, это весьма впечатляющее зрелище. С его солидным брюшком предстать перед женщиной в чем мать родила! Нет уж, не надо мне ни его богатства, ни столичной жизни, раз за все это придется расплачиваться… Приняв решение, Ольга принялась думать, как держаться со Степаном Ивановичем. Прежде всего, нужно не допустить, чтоб он напрямик сделал ей предложение. А для этого она должна избегать оставаться с ним наедине. Или же, если иной раз не получится, держаться настороже и быстро заговорить о другом. Словом, Ольга собиралась вести себя в соответствии с худшими ожиданиями Остолопова. ***