– Обожаю эти цветы, – с улыбкой сказал он. – А вы? – Я тоже. – Ольга настороженно посмотрела на него, не сомневаясь, что за невинной фразой кроется какой-то подвох. – Я вообще люблю горьковатые запахи. Правда, мимозой принято любоваться ранней весной, а не сейчас. Странно, что она еще не отцвела. – Для этого и придуманы оранжереи – чтобы иметь возможность выращивать круглый год любимые цветы, – Максим чуть прищурился и внимательно оглядел ее. – А вы, я смотрю, любите теплые тона. И они вам очень идут. Вчера, например, я был сражен наповал, увидев вас в театре. – Вы были вчера в театре?! – Был. – Но тогда почему же вы к нам не подошли? И где вы так прятались, что я вас не заметила? Максим усмехнулся. – Вероятно, вы не слишком внимательно разглядывали зрительские ряды. Что ж, оно и понятно. – На что вы намекаете? – Ольга нахмурилась, с досадой чувствуя, что начинает краснеть. – Ну же, договаривайте, раз начали! – Зачем, когда вы и так поняли? – Максим перестал улыбаться и серьезно посмотрел на нее. – Ольга, зачем вы продолжаете любезничать с этим французским пройдохой? Разве графиня Лопухина не предупреждала вас, чтобы вы держались от него подальше? – А вы-то откуда знаете? – Отступив на шаг, Ольга посмотрела на него с подозрением. – Нет, это уже переходит все рамки приличий! Вы что, снова осмелились войти в мою комнату и рыться в моих вещах? Да ведь она была заперта на ключ! И я наказала горничной никого туда не впускать. – Я не был в вашей комнате. Просто это я привез вам письмо Зинаиды. Она прислала мне записку с просьбой навестить ее. Я приехал, и она передала мне письмо. И предупредила насчет де Фурвиля. Не верите, спросите у нее сами. Ольга усмехнулась. – Интересно, с чего Зинаида прониклась к вам доверием? – Вероятно, с того, что она разбирается в людях лучше, чем вы, – язвительно парировал Максим. – И хорошо знает пословицу: скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты. – Вы о графе Меркалове? Да, мне он тоже показался порядочным и серьезным человеком. Даже удивительно, что вы подружились. – Но, я думаю, дело не только в симпатии, – продолжал Максим, проигнорировав ее выпад. – Просто ей было больше некому довериться. Она могла бы отправить записку с горничной, но почему-то не сделала этого. – Побоялась? – Не знаю, – Максим посмотрел Ольге в глаза. – Должно быть, так. И это кажется мне очень странным. – Почему же вы не спросили ее? – Спросил. Но она ушла от ответа. Да мы виделись пару минут, потому что она опасалась меня заразить. Ольга грустно вздохнула. – Интересно, когда она полностью поправится? Я боюсь… Она замолчала, услышав голос Остолопова. – Сюда, – Максим торопливо завел ее за розовый куст. – Присядьте, я не хочу, чтобы он нас заметил. – Послушайте… – Да присядьте же, черт побери! Мы еще не закончили разговор. Ольга с сердитым сопеньем повиновалась. Вскоре Остолопов заглянул в оранжерею, внимательно осмотрелся и вздохнул. – И здесь ее нет, – удивленно протянул он. – Куда же она подевалась? Горничная сказала, что она давно встала и пошла вниз. Что это? – вдруг спросил он, подойдя к скамейке. Выглянув из укрытия, Ольга увидала лежащую на скамейке книгу, которую сразу не заметила. – Стихи Жуковского? Эх! – Остолопов мечтательно вздохнул. –Прошли, прошли вы, дни очарованья! Подобных вам уж сердцу не нажить!– и напевая под нос эти стихотворные строчки, он пошел к дверям. – Наконец-то! – выдохнул Максим. – А то я уже испугался, что он усядется и начнет декламировать Жуковского. – Кстати, а откуда здесь взялась эта книжка? – Ольга посмотрела на него с насмешливым любопытством. – Уж не вы ли ее сюда принесли? – Я. А что вас удивляет? Ольга так и прыснула. – Вот это открытие! Вы что, увлекаетесь поэзией? Ну и ну! Никогда бы не подумала. – Конечно, – усмехнулся Максим, – вы считаете меня пустоголовым повесой, который только и может, что портить окружающим настроение да совать нос в чужие дела. Что, не так? – Так. А еще вы любите навязывать свое общество малознакомым барышням. И совсем не понимаете приличий! – Вот как? – вспыхнул он. – Ну что же, не буду вас разочаровывать… Он внезапно шагнул к ней, заключил в объятия и, прежде чем Ольга опомнилась, приник к ее губам в поцелуе. Первым побуждением Ольги было оттолкнуть его. Но вместо этого она с изумлением заметила, что отвечает на поцелуй Максима. Да и как было не ответить, когда это оказалось чудесно? В считанные мгновения на Ольгу обрушился целый водопад ощущений. Мужские губы, ласкавшие ее рот, были удивительно нежными и мягкими. К тому же с каждой секундой поцелуй становился все более жарким и сладостным… Ольга ощутила, как у нее колотится сердце. Ее охватила истома, и она невольно обняла Максима. В ответ из его груди вырвался глухой стон, его руки сомкнулись на ее спине… – Прошли, прошли вы, дни очарованья! – донеслось из коридора раскатистое пение Остолопова. Оттолкнув Максима, Ольга бросилась за розовый куст. Максим последовал за ней. Однако мера предосторожности оказалась излишней: Степан Иванович благополучно проследовал мимо зимнего сада. – Подобных вам уж сердцу не нажить… – послышалось и затихло в отдалении. – Чтоб ты провалился, старый осел! – выругался Максим. И видя, что Ольга идет к дверям, поспешно преградил ей дорогу. – Ольга, подождите, ради бога! Ну что вы, обиделись? – Обиделась?! – гневно прошептала она. – Да вы… Да у меня просто слов нет, чтобы выразить негодование! – Но ведь вам понравилось со мной целоваться… Да постойте, говорю вам! – Он схватил ее за руку, не давая возможности сбежать. – Ольга, вы не можете сейчас уйти. Мы еще не закончили разговор про маркиза де Фурвиля и Зину. – Я не желаю ничего с вами обсуждать, – решительно заявила она. – И не смейте шпионить за мной! Иначе я расскажу о вашем недостойном поведении Степану Ивановичу, и тогда вам не поздоровится. – Да плевал я на вашего Остолопа! Нашли, чем грозить… Ольга! – Максим попытался снова взять ее за руку. – Умоляю, будьте благоразумны… Прекратив преследование, он с досадой махнул рукой. Затем подошел к скамейке, взял книжку и тоскливо посмотрел на ветку мимозы, упавшую на пол во время поцелуя. – И опять наш разговор закончился ссорой! – опечаленно воскликнул он. – Неужели так будет всегда? Во время завтрака Максим незаметно присматривался к Ольге. И вскоре пришел к заключению, что она чем-то встревожена. Это проявлялось в нервозности ее движений, в невнимании к вопросам Остолопова. Но главное, она то и дело бросала взгляд на часы. «Это еще что? – недовольно подумал Максим. – Боится куда-то опоздать? Хотя нет, похоже, здесь кроется что-то другое. И я не я буду, если не докопаюсь до причины такого поведения». Его подозрения возросли, когда Остолопов загадочно посмотрел на Ольгу и сказал: – Дорогая Оленька! Вчера вечером я обнаружил у себя в кабинете одну интересную вещь. – Да? – протянула Ольга, с неохотой отрываясь от своих мыслей. – И что же вы там нашли, Степан Иванович? – Приглашение на бал от князя Соколинского, – торжественно объявил Остолопов. – И когда он будет? – Сегодня. – Как?! – Задумчивость Ольги сняло как рукой. – Что вы говорите? Сегодня? – Ну да, – Остолопов посмотрел на нее с удивлением. – А что вас так напугало? Может быть, вы плохо себя чувствуете и предпочитаете провести вечер дома? Ольга не сразу ответила. «Раздумывает, соврать или нет», – подумал Максим. – Нет, Степан Иванович, – произнесла Ольга. – Я поеду на бал. – А ты, Максим, поедешь? – спросил у него Остолопов, всем своим видом выражая надежду на то, что ответ будет отрицательным. – Поеду, – сказал Максим, – но не с вами, а с Сергеем Меркаловым. Я к нему сейчас уезжаю. – Значит, вы не будете обедать дома? – радостно спросил Валобуев. Максим бросил на него грозный взгляд, под которым тот стушевался и поспешно опустил глаза. «Ах ты, чертов олух, – со злостью подумал Максим. – Строишь из себя агнца, а сам взял и оттяпал, не моргнув глазом, наследство племянника». Вскоре Валобуев занялся непростым делом. Взяв сырое яйцо, он осторожно поставил его на специальную подставочку, острым концом вверх. Затем взял серебряные ножницы, называемые «ножницами для срезания макушки яйца», заключил эту самую макушку в круглое отверстие ножниц и начал медленно срезать ее крохотным серпом. – Тьфу ты, черт побери! – воскликнул Максим над самым его ухом. – Комар в чай попал, – пояснил он, виновато оглядывая сотрапезников. – Алексей Александрович! – произнесла Ольга, прикрыв рот рукой, чтоб не рассмеяться.