– Ну… Вы же не станете отрицать, что многие женщины любят дураков. Особенно если у них хорошо подвешен язык, и они и красивы. Рассмеявшись, Ольга шутливо погрозила ему пальцем. – Максим, вы должны бы знать, что женщины не выносят тех, кто их высмеивает. Поэтому остерегайтесь говорить подобные вещи в дамском обществе. Вскоре они достигли Никольского. За покосившимися воротами, охраняемыми сонным сторожем, начиналась длинная липовая аллея, ведущая к развалинам дома. Точнее, развалин как таковых не было, ибо от сгоревшего дома остался лишь один каменный фундамент. – Дом был деревянным, – печально пояснила Ольга, – поэтому выгорел дотла. Хорошо, что слуги успели вытащить хотя бы фамильные портреты да кое-что из дорогих мне вещей. – Когда мы найдем сокровища, вы сможете построить здесь новый дом, еще лучше прежнего, – постарался утешить ее Максим. Ольга бросила на него признательный взгляд. – Если мы все-таки найдем эти сокровища, то первое, что я сделаю, это восстановлю сад, – сказала она. – Давно б это сделала, но у меня нет денег даже на такое. Наверное, вам трудно представить, что когда-то здесь были самые красивые цветники во всем уезде. – Вы ошибаетесь, я прекрасно это представляю, – заверил ее Максим, хотя представить на месте заросших пустырей роскошный сад с цветниками было нелегко. – А вон в том пруду раньше плавали лебеди. Ольга указала на водоем, по берегам которого росли сливы, черемуха и кусты сирени. У самой воды Максим заметил просторную деревянную беседку, обвитую кустовой розой. – Бедные мои лебеди! – воскликнула Ольга. – Их судьба оказалась столь же печальной, как и судьба всей усадьбы. Слуги рассказали, что они пошли на обед наполеоновским солдатам. Максим посмотрел на нее с сочувствием. У нее был такой расстроенный вид, что его сердце заныло от жалости к ней. Он вдруг живо представил ее хорошенькой девочкой-подростком, носящейся по садовым дорожкам и кормящей с ладошки лебедей. Да, судьба обошлась с ней не слишком милостиво… так же, как и с ним. Но ведь они молоды, здоровы, красивы и даже без наполеоновских сокровищ владеют кое-каким состоянием. А значит, они могут быть счастливы. Если бы Ольга полюбила его так же сильно, как уже любил ее он. Максим незаметно вздохнул. Любовь… Да нужна ли она вообще Ольге? Кто знает, какие мечты и надежды витают в ее прелестной головке. Возможно, она ждет вовсе не прекрасного принца с пылким любящим сердцем, а короля. Богатого, сильного, влиятельно, такого, который в одночасье даст ей роскошную жизнь без забот. Наряды, балы, драгоценности, заграничные путешествия – не об этом ли мечтает большинство барышень? Они упиваются книжками о сказочной, неземной любви, без конца толкуют о романтизме и возвышенных чувствах, но замуж почему-то выходят за совсем не романтичных мужчин. Главное достоинство жениха – богатство. «Только бы найти этот злосчастный сундук, – подумал Максим с чувством растущей тревоги. – Тогда уж я никому ее не уступлю». Вспомнив о сокровищах, он непроизвольно огляделся, ища музыкальный павильон, под которым, как он уже знал, заветного сундучка не оказалось. И ничего подобного не обнаружил. – Ольга, а где же музыкальный павильон? – удивился он. – Павильон? – переспросила она, рассмеявшись. – Я-то думаю, что вы так высматриваете. Не ищите, Максим, его нет. – То есть как? – Да так. Он тоже сгорел в конце войны. Как и от дома, от него остался только фундамент. Он стоял там, напротив беседки, по другую сторону пруда. – Она протянула руку в обозначенном направлении. – Вообще, почти все постройки сгорели. Уцелели беседка и каменная оранжерея. Да мы с тетушкой и не надеялись отыскать сокровища в Никольском, – пояснила она в ответ на его взгляд. – Я уверена, что музыкальный павильон сгорел прежде, чем здесь побывал де Фурвиль. – Ясно, – протянул Максим. И взяв ее за руку, сказал: – Давайте погуляем по парку. Нет, правда, так не хочется возвращаться домой! Вам-то хорошо, вас родные ждут, а меня – ненавистный Остолоп. Да и то лишь затем, чтоб поинтересоваться, когда я уберусь из именья. – Ладно, – согласилась Ольга. – Признаться, мне и самой не хочется отсюда уезжать. Давайте обогнем пруд и пройдемся по разным аллеям. У нас тут такие замечательные аллеи! Одна липовая, другая кленовая, а третья – каштановая. Поручив лошадей заботам сторожа, они углубились в кленовую аллею. Однако погулять им не удалось. В несколько минут небо заволокло тучами и хлынул дождь. Спасаясь от него, молодые люди забежали в беседку. – Уф! Кажется, мы спасены! – выдохнул Максим, отряхивая мокрый цилиндр и оглядываясь. – Крыша не протекает, а эти заросли с розами защищают от дождя не хуже, чем каменная стена. Сняв шляпу, Ольга положила ее на скамейку, расправила волосы и осторожно выглянула наружу. – Посмотрите, как сейчас красиво, – она указала на пруд. – Не правда ли, намокшие кусты смотрятся удивительно трогательно и беззащитно? – Да, – согласился Максим. И внимательно посмотрев на нее, прибавил: – И вы тоже… кажетесь мне сегодня такой же беззащитной… и от этого красивой вдвойне! Ольга посмотрела ему в глаза. В полумраке беседки они казались темно-бирюзовыми, как бездонная морская пучина. И смотрели на нее с каким-то особенным выражением. С глубокой, искренней нежностью, неизъяснимой тоской и мольбой… «Какие у него необычные, дивные глаза, – взволнованно подумала Ольга. – Да, очень красивые. Странно, что я до сих пор не замечала. Впрочем, он и сам… довольно красив»… Она ощутила, как сердце учащенно забилось. Странное, неприличное желание – протянуть руку и коснуться лица Максима, провести пальцами по его губам – с каждой секундой росло, наполняя душу испугом и смятением. – Максим, прошу вас, не смотрите на меня так, – сказала она, пытаясь отогнать опасные мысли. – Перестаньте! Вы меня смущаете. – Смущаю? – удивился он. – Вот дела! Никогда бы не подумал, что способен вызывать у вас подобные чувства. Его знакомая, добродушно-лукавая улыбка подействовала на Ольгу успокаивающе. Но желание коснуться его лица не исчезло. «Что со мной? – удивленно думала она. – Ведь я вовсе не влюблена в него! Откуда же тогда эти мысли?» Внезапно Максим заключил ее в объятия и привлек к себе. – Пожалуйста, не отталкивай меня, – прошептал он таким умоляющим голосом, что у нее защемило сердце. – Я так сильно люблю тебя, я так настрадался из-за твоей холодности! Вырвавшееся у него признание ошеломило Ольгу. Конечно, она знала, она нравится ему. Но любовь… Это было совершенно другое. А главное, ей еще никто и никогда не признавался в любви! Ее охватила трепетная радость. Ощущение счастья нахлынуло, подобно теплой волне. Ольга сама не заметила, как подалась навстречу Максиму, и он тут же припал к ее губам в жарком поцелуе. – Милая, любимая моя, – шептал он, прижимая ее к себе. – Господи, как же сильно я тебя люблю! Он покрыл поцелуями все ее лицо, а затем на минуту прижался к волосам. Его руки заскользили по Ольгиной спине, и она тихо застонала, почувствовав, как по телу разливается тепло. Это новое чудесное ощущение заставило ее отбросить сдержанность. Ее руки взметнулись на плечи Максиму, пробежались по волосам, коснулись холодных щек с чуть заметной щетиной. Потом она поднесла ладонь к его губам, и он тут же расцеловал ее замерзшие пальцы, согревая их жарким дыханием. – Дорогая моя, бесценная, – шептал он, глядя на нее лихорадочно блестящими глазами. Он прижал ее к увитой зеленью решетке и принялся снова целовать – теперь не порывисто, а нежно. Смутившись, Ольга хотела оттолкнуть его, но вместо этого обняла и снова принялась гладить его шею и волосы. Не размыкая губ, они с упоением ласкали друг друга под убаюкивающий шум дождя, трепеща от волнения и радости. Казалось, время застыло. Не хотелось о чем-то говорить, думать. Лишь стоять, тесно прижимаясь друг к другу, упиваться ощущением близости. Лишь когда в беседку проникли солнечные лучи, Ольга опомнилась. Она с удивлением заметила, что дождь кончился, и небо снова стало таким же ясным и чистым, как было с утра. – Максим, мы с ума сошли, – пробормотала она, мягко отстраняя его. – Что мы делаем? Это настоящее безумие! – Безумие – не признавать того, что нас непреодолимо влечет друг к другу, – убежденно проговорил он. И схватив ее за руки, воскликнул: – Ольга, умоляю, выходите за меня замуж! Ну пожалуйста, милая моя. Вы пожалеете, ведь я стану для вас любящим и заботливым мужем. Даже изменять вам не буду, как делает большинство мужчин. Осторожно отняв у него руки, Ольга виновато улыбнулась, затем покачала головой. – Максим, я, конечно, растрогана вашими словами. Но вы же понимаете, что сейчас я не могу дать ответа. – Нет, не понимаю! – с жаром возразил он. – Не могу я понять этих сомнений, когда мы так нравимся и так подходим друг другу. – Постойте, не горячитесь! – Ольга глубоко вздохнула, приглаживая волосы. – Дайте объяснить. Во-первых, ваше признание прозвучало для меня неожиданно и застало врасплох. А во-вторых, сейчас нужно думать о других, более насущных предметах. – Одно другому совсем не мешает! – Нет, очень мешает! Потому что я не могу думать о чем-то, кроме поисков злосчастного сундука. Давайте… давайте отложим сердечные дела на потом. Прошу вас, Максим, будьте благоразумны! – Хорошо, – сдался он. – Пусть будет так, раз вы по-другому не можете. Но скажите хотя бы, насколько велики мои шансы? Могу я надеяться, что вы все-таки станете моей женой? Ольга досадливо повела плечами. – Максим, но я же сказала: мы поговорим об этом потом! – Значит, вы меня совершенно не любите, – с горечью произнес он. Не выдержав его пытливого взгляда, Ольга подошла к скамейке и стала рассматривать свою шляпу с вымокшими и потерявшими свою красоту перьями. «Вы меня не любите»… Что она могла отвечать, когда не задумывалась над этим? Конечно, в последнее время Максим все больше нравился ей, несмотря на свой задиристый нрав. Но влюбиться… В кого? В этого бесшабашного мальчишку? Нет, это невозможно. В воображении Ольги уже давно сложился идеал будущего избранника, почерпнутый из новомодных романов: сдержанный, серьезный мужчина с романтической внешностью и загадочным, интригующим прошлым. Тонко чувствующий, умный, много повидавший человек. И Максим Шаховской – увы! – совершенно не подходил под этот идеал. Был момент, когда он вроде бы начал ему соответствовать – в тот день, когда спас ее от убийц в доме де Фурвиля. Но затем Максим вышел из нужного образа и стал таким, как прежде, то есть таким, каким он не мог покорить Ольгино сердце. – Ясно, – произнес Максим, так и не дождавшись ответа. – Ну что ж… наверное, нам пора возвращаться. Ваша тетушка, должно быть, заждалась. – Да-да, едем поскорей! – всполошилась Ольга. – Если Зина вернется домой раньше меня, тетушка начнет беспокоиться. Вскоре они достигли Киселевки. И здесь Ольгу ждал досадный сюрприз: у крыльца стоял элегантный экипаж с незнакомым гербом на двери. – Это еще что? – она переглянулась с Максимом. – Надеюсь, это кто-то из наших соседей, а не родственники, решившие погостить у нас недельку-другую? Только гостей нам сейчас не хватало для полного счастья. Увы! Ее дурные предчувствия оправдались. Не успела Ольга сойти с лошади, как на крыльцо выбежала Ирина. – Дорогая кузина! – заверещала она, бросаясь Ольге на шею. – Как я рада тебя снова видеть!.. Но признайся, ты удивлена моим внезапным приездом? – Признаться, удивлена. Я тебе еще не писала. – Понимаешь, в чем дело, – Ирина перешла на доверительный шепот, – я просто не могла усидеть в этой унылой Москве, дожидаясь твоего письма. Тем более после того, как мне стало известно, что Стефан уже тут. В имении Знаменском, десять верст от вас. – Откуда ты узнала?! – Тсс! Не говори громко, а то может услышать мой супруг. – Так ты не одна? Ольга почувствовала, как ей становится дурно. Мало того, что на ее голову свалилась взбалмошная кузина, так еще и муж за ней притащился. Нечего сказать, приятная перспектива – развлекать этого рогоносца, пока его жена будет осаждать Остолопова!