Держа перед собой фонарь, Максим быстро вышел из павильона. – Кто здесь? – громко позвал он, освещая заросли сирени. – Эй, где вы, отзовитесь! – Сюда, – донесся до него слабый, едва слышный голос, – скорее, помогите… Ломая попадавшиеся на пути кусты, Максим устремился на голос. Вскоре он увидел человека, закутанного в плащ. Он лежал на земле, повернувшись на бок, и не переставал жалобно стонать. Луч фонаря осветил его лицо, и Максим не сдержал изумленного возгласа. Перед ним был Евгений Лопухин. – Граф Лопухин! – пораженно воскликнул Максим, наклоняясь ближе. – Черт возьми, вот так встреча! Что случилось, граф? Вы ранены? Держитесь, сейчас я постараюсь помочь вам… Поставив фонарь на землю, Максим опустился на колени и осторожно перевернул Евгения на спину. Тот не издал ни звука, и это встревожило Максима. – Эй, граф! – тихо позвал он. – Граф, вы меня слышите? Он замолчал, хмуро вглядываясь в лицо лежавшего на траве человека. Глаза Лопухина были закрыты, а его лицо как-то неестественно вытянулось. Желая проверить свою страшную догадку, Максим наклонился щекой к самым губам Лопухина, одновременно пытаясь нащупать пульс на его шее. Сомнений не оставалось: Евгений был мертв. Только сейчас Максим заметил торчащий из его груди нож с короткой рукояткой. Вероятно, именно этот нож и не давал возможности открыться кровотечению, неизбежному при таком ранении. – Проклятье, – прошептал Максим, поднимаясь на ноги. – Только этого нам еще не хватало! Десятки различных вопросов пронеслись в его голове за считанные секунды. Но подумать над ответами на эти вопросы Максим не успел. Словно в бредовом сне, пространство вокруг павильона внезапно осветилось факелами, ночную тишину прорезали громкие голоса… И в довершение к стремительно растущей тревоге Максима, прямо перед ним возникло перекошенное от изумления лицо Остолопова. – Так-так, дорогой мой пасынок, – произнес он елейным голоском, в котором слышалось неприкрытое торжество. – Вот чему ты учился за время заграничных вояжей? Разбойничать в чужих владениях да людей на тот свет отправлять? Держите его, ребята! Да скорее же, черт возьми, пока не удрал! – Перестаньте нести вздор, вы прекрасно знаете, что я никого не убивал, – проговорил Максим, стараясь сохранять спокойствие. – Скорее, это уж вы все подстроили… – Убивец! Злодей! Разбойник! – вопил Остолопов, размахивая руками. – Да что вы, с цепи сорвались?! – рявкнул на него Максим. – Уймитесь, наконец, и дайте мне объяснить… Но его никто не слушал. Несколько человек разом навалились на него и начали связывать. Опомнившись, Максим попытался высвободиться, и это ему почти удалось. Но затем кто-то ударил его сзади по голове, и перед его глазами поплыли темные круги. Последнее, что он видел перед тем, как потерять сознание – испуганное лицо Ольгиной тетушки, с отчаянными жестами что-то говорившей Остолопову. Глава 17 Ольга просыпалась тяжело. Казалось, какая-то зловещая сила не дает ей вырваться из тревожных, неприятных снов. Наконец это удалось. Открыв глаза, Ольга поморгала, прогоняя сонливость, затем сделала над собой усилие и переместилась в сидячее положение. Комната была незнакомой. Это обстоятельство так поразило Ольгу, что она окончательно проснулась. И тут же все вспомнила. – Подлец! – закричала она. – Нет, ну какой же он все-таки подлец! А моя Зинаида тоже хороша. Как она могла бросить меня здесь?! И дядюшка… Соскочив с кровати, Ольга принялась искать платье. Но ее бального наряда в комнате не было. Вместо него на кресле лежал тот же самый розовый пеньюар, который ей вчера дала горничная. Делать было нечего. Не переставая осыпать Остолопова проклятиями, Ольга облачилась в пеньюар, пригладила перед зеркалом волосы и подошла к дверям. Однако здесь ее поджидал весьма неприятный сюрприз: комната оказалась заперта. – Нет, это просто немыслимо! – изумленно воскликнула девушка. – Да в своем ли уме этот Остолоп?! Вернувшись к кровати с голубыми драпировками над изголовьем, она поискала шнурок звонка, затем яростно дернула его пару раз. Ждать пришлось долго. Но вот, наконец, в коридоре послышались шаги, потом в замке заскрипел ключ, и в комнату вошел… Остолопов. – Проснулись, моя красавица? Очень хорошо, – торопливо заговорил он, не давая Ольге возможности выплеснуть негодование. – Машка! – крикнул он в коридор, – подай сюда кофею, да поторопись!.. Ну что ж, Оленька, это замечательно, что вы уже пробудились и, судя по выражению лица, пребываете в бодром настроении, хе-хе! Он плюхнулся в кресло и указал Ольге на соседнее. – Садитесь, нам предстоит долгий и весьма непростой разговор. Чуть поколебавшись, Ольга опустилась в кресло. Затем повернулась к Остолопову и смерила его ледяным взглядом. – Степан Иванович, – с расстановкой начала она, – я должна вам сказать, что у меня просто слов нет… – Прекрасно, – хмыкнул ее. – В таком случае, помолчите и послушайте, что я вам скажу. Вспыхнув от такой дерзости, Ольга хотела ответить должным образом, но внезапная догадка заставила ее прикусить язык. Причина столь самоуверенного и развязного поведения Остолопова могла быть только одна: он узнал, что они тоже ищут сокровища Наполеона. От этой мысли внутри у Ольги все сжалось. Однако она взяла себя в руки и, колко усмехнувшись, спросила: – Что вам от меня угодно? – Скоро узнаете, – интригующе улыбнулся Остолопов. – А пока послушайте одну занимательную историю, случившуюся не далее, как сегодня ночью… И он рассказал ей о происшествии в валобуевском парке. – Так-то, моя красавица, – сказал он в заключение. – Ваш разлюбезный Максим оказался не только отпетым повесой и авантюристом, но еще и убийцей. Убийцей! – повторил он. – Нет, ну кто бы мог подумать, а? Мой пасынок – убийца! Преступник, по которому плачет виселица. Выпив немного кофе, чтобы справиться с дурнотой, Ольга подняла голову и посмотрела на Остолопова с ненавистью. – Я не верю вам, – сказала она. – Этого не может быть. Максим не убийца! Должно быть, вы сами все подстроили… Ну конечно! – убежденно повторила она, возвышая голос. – Вы убили Лопухина, а потом решили свалить все на пасынка! – Замолчите! – крикнул Остолопов. – Не смейте говорить со мной в таком тоне! Нет, Ольга, – сказал он более сдержанно, – я не убивал графа Лопухина. Ну, подумайте сами, как я мог это сделать, когда я приехал в Валобуевку позже Максима? Причем, я выехал из Знаменского не один. Со мной были слуги, они могут все подтвердить. – Неужели? – с сарказмом спросила Ольга. – А как же вы тогда объясните исчезновение сундука с золотом? Кто, скажите на милость, мог его забрать, если не вы? – Да черт его знает! В любом случае, я его не брал. – Но и не Максим! А также не Сергей Меркалов и не моя тетушка. Остолопов задумчиво нахмурился. С минуту они обменивались взглядами, затем Степан Иванович поднялся, немного прошелся по комнате и снова посмотрел на Ольгу. – Надо полагать, – с расстановкой произнес он, – что сундук забрал тот, кто и укокошил Лопухина. Его союзник, или, правильнее сказать, подельник. Лопухин не мог действовать один. Должен было кому-то довериться. Хотя бы слуге. Человеку сильному и ловкому. Или – паре слуг. Вот они его и прикончили, когда вытащили сундук из земли. – Вот видите! – воскликнула Ольга. – Вы сами признали, что Максим не мог убить графа. Да, все верно, – она встала с кресла. – Это сделали помощники Лопухина. Они нашли клад, а потом убили бедного графа, чтоб забрать клад себе. Да, все было именно так! Остолопов посмотрел на нее сощуренными глазами. – Так-то оно так, – протянул он с неприятной ухмылкой. – Да только я сомневаюсь, чтобы капитан-исправник, который должен с минуты на минуту пожаловать сюда, поверил этим сказкам про белого бычка. – Степан Иванович! – Ольга изумленно обернулась к нему. – Что это за намеки? Выскажитесь яснее, что вы имеете в виду. – А то и имею, дорогая Оленька, что все улики говорят за то, что Лопухина прикончил Максим. Ольга чуть не задохнулась от возмущения. – Да какие улики? Что вы говорите, опомнитесь! Вы же не станете лгать исправнику, будто своими глазами видели, как Максим всадил Лопухину нож в сердце! – Отчего же? – возразил Остолопов. – Уверяю вас, что именно так я и собираюсь поступить. – Но ведь это… это же грязная клевета! – Ха! Ну так что же? Если это и клевета, то она звучит гораздо правдоподобнее правды! – Да вы… – Ольга смотрела на него во все глаза, не в силах поверить, что он говорит серьезно. – Степан Иванович, вы сошли с ума? Как вы только можете… оклеветать невинного человека… – Да откуда вы так уверены, что он невиновен? – возразил Остолопов. – Это только ваши предположения. А как было на самом деле, известно одному Богу. Ольга провела руками по лицу, затем помотала головой. – Нет, это просто немыслимо, – выдохнула она в изумлении. – Вы… Но вы же сами не верите, что графа Лопухина убил Максим! – Я не верю, зато исправник поверит, – парировал Остолопов. И пристально посмотрев на Ольгу, спросил: – Вы в этом сомневаетесь? На какое-то время перед глазами Ольги все смешалось. Чувствуя, что сейчас потеряет сознание, она потянулась к креслу. Остолопов тут же подхватил ее под руки, усадил в кресло, а затем подошел к камину и наполнил бокал вином. – Вот, выпейте и успокойтесь, – он поднес к ее губам бокал. – Да не бойтесь, здесь не подмешано снотворное! Так, хорошо. А теперь я прошу вас взять себя в руки и спокойно выслушать мое предложение. Он уселся в кресло и принялся терпеливо ждать, когда она придет в чувство. Наконец лицо Ольги порозовело, она подняла на него глаза. – Итак, дорогая моя, как вы уже догадались, оправдание Максима зависит от моих показаний, – начал Степан Иванович. – Скажу вам честно: при других обстоятельствах я бы ни минуты не задумался, как мне поступить. Я не просто не люблю своего пасынка: я его ненавижу. Но сейчас я готов сделать все возможное, чтобы отвести от него подозрения в убийстве. Он замолчал, выразительно посматривая на Ольгу. – Продолжайте, – сказала она, все еще не понимая, к чему он клонит. – А мне, собственно, нечего продолжать. Я высказал, что хотел, и теперь желал бы послушать, что вы скажете. – Я? – удивилась Ольга. – То есть вы хотите сказать, что спасение Максима зависит от меня?