– Именно так, моя дорогая, именно так. – И… что я должна сделать? – вымолвила она, чувствуя, как сжимается сердце от ужасной догадки. – То, что вы и подумали, – с улыбкой отвечал Остолопов. – Стать моей женой. Ольга на мгновение зажмурилась и опять помотала головой, словно желая прогнать наваждение. Потом сделала над собой усилие и посмотрела на Остолопова. Он не шутил. Напротив, Ольге казалось, что она еще никогда не видела его таким серьезным. «Но это невозможно, – в смятении подумала она. – Как я могу согласиться на такую чудовищную сделку, когда я ненавижу его, как самого лютого врага?» – Степан Иванович, – начала она, осторожно подбирая слова, – но ведь это же просто немыслимо! Я отказываюсь верить, что вы говорите серьезно. – Да какие тут шутки, сударыня, – усмехнулся он. – Нет, дорогая моя, я с вами не шучу. Или вы соглашаетесь составить мое счастье, или… – он красноречиво посмотрел на нее, – песенка Максима спета. – Но ведь вы же знаете, что я не питаю к вам тех чувств, какие должна питать жена к мужу! – Что вы говорите? – рассмеялся он. – Ах, какая досада! Ну что ж, ничего не поделаешь, придется обходиться без чувств. – Значит, вам совсем безразлично, что я вас не люблю? А теперь даже не могу уважать? Остолопов посмотрел на Ольгу с иронией. – Дорогая! Неужели я похож на болвана, который станет беспокоиться о таких пустяках? Не любите – ну и не любите на здоровье! Брак – это сделка. Так считают все благоразумные люди. Только легкомысленные глупцы да наивные барышни думают иначе. Ну так что же? – нетерпеливо повторил он. – Каков будет ваш ответ? Отвернувшись от Остолопова, Ольга устремила хмурый взгляд в одну точку. Ответ? Какой она могла дать ответ? Выбор, который ей предстояло сделать, был чудовищным. Она должна погубить или свою жизнь, или жизнь Максима. И то, и другое казалось одинаково невозможным. И все же… все же ее положение было не таким ужасным, как положение Максима. Она попыталась представить его в мрачной темнице, в одной компании с отбросами человеческого общества. А потом – на каторге, в кандалах. И тут же поняла, что выбора у нее нет. Она просто не может допустить, чтобы на Максима обрушились страшные несчастья. Если она позволит Остолопову погубить его, то до конца жизни не будет знать покоя. Глубоко вздохнув, Ольга повернулась к Остолопову. – Я согласна, – сказала она тихо, но твердо. Его лицо озарилось торжеством. Вскочив с кресла, он хлопнул рукой об руку, прошелся по комнате, а затем, схватив с камина бутылку, наполнил бокалы вином. – За удачную сделку! – провозгласил он, подняв свой бокал. – За одну из самых удачных сделок в моей жизни, – поправился он, весело подмигнув Ольге. Желание плеснуть вино прямо ему в лицо было таким сильным, что Ольга машинально стиснула бокал. Но тут же опомнилась. Чего она этим добьется? Ничего. Только разозлит это самодовольное чудовище перед приездом исправника и погубит Максима. – Имейте в виду, – предупредил ее Остолопов, – что вам не удастся обойтись со мной, как с олухом Валобуевым. На сей раз ваша помолвка закончится свадьбой. Впрочем, – прибавил он, – она долгой не будет. Я намерен назначить венчание в самый ближайший срок, какой дозволяют приличия. – И когда оно будет? – безжизненно спросила Ольга. – Недели через две-три, – объявил Остолопов, чуть подумав. – А чтобы наши соседи не судачили по поводу такой спешки, мы скажем, что обручились еще в Петербурге. – Как вам будет угодно, – едва слышно вымолвила Ольга. «В конце концов, не все ли равно мне теперь?» – обреченно подумала она. – Да, и еще, – вспомнил Остолопов. – Надеюсь, у вас хватит ума не рассказывать Максиму об истинной причине нашей помолвки? Достаточно будет сказать, что вы идете за меня по расчету. В противном случае он, с его непомерной гордыней, способен не принять вашу жертву. *** Остолопов велел служанке принести Ольгино платье и подождал за дверью, пока она оденется. В гостиной Ольгу встретила взволнованная Анна Егоровна. Без лишних вступлений Степан Иванович объявил, что Ольга согласилась составить его счастье и что свадьба будет уже скоро. – Я все расскажу по дороге, – пояснила Ольга в ответ на недоуменный взгляд тетушки. – А сейчас, ради бога, едем поскорее домой! Проводив гостей, Остолопов велел заложить коляску и помчался в Валобуевку. Капитан-исправник уже ждал его. Вместе с ним в гостиной находились Максим, Сергей и не выспавшийся Валобуев, который никак не мог понять, что за ужасное происшествие случилось в его парке ночью. Остолопов тут же взялся за дело. Для начала он принудил исправника принять от него деньги – «в вознаграждение за труды и доставленное беспокойство», а затем завел его в кабинет Валобуева и начал давать показания. – Итак, господин Остолопов, – произнес исправник, просмотрев свои записи, – давайте еще раз уточним. Из вашего рассказа следует, что вчера, около полуночи, вы решили отлучиться из вашего имения, где в это самое время шел бал, чтобы отвезти домой вашего захмелевшего приятеля, помещика Валобуева. Вы ехали в карете, а ваш пасынок, князь Максим Петрович Шаховской, сопровождал вас верхом. Так? – Именно так, ваше благородие, – подтвердил Остолопов. – Приехав же в Валобуевку, вы велели слугам отнести господина Валобуева в его спальню и поручили его заботам племянника, графа Сергея Меркалова. Затем хотели вместе с пасынком вернуться в Знаменское, но в это самое время ваше внимание привлек подозрительный шум, доносившийся из парка. Решив выяснить причину сего шума, вы вместе с пасынком и тремя крепостными слугами поспешили туда. Дойдя же до музыкального павильона на берегу ручья, вы услышали стоны и голос, призывающий на помощь. – Все верно, ваше благородие, все верно. – Ваш пасынок бросился к тому месту, из которого исходили стоны, и нашел умирающего человека. Вскоре вы с крепостными также оказались на месте и увидели раненого мужчину, в котором узнали вашего петербургского знакомого, графа Евгения Борисовича Лопухина. – Да, это был он, горемычный! – Остолопов сокрушенно вздохнул. – Оказать помощь графу не удалось, потому что он умер. – Царствие небесное, вечный покой! – Остолопов перекрестился. – Ну и кто же, по-вашему, убил графа Лопухина? – спросил исправник. Остолопов немного помолчал, будто находился в раздумье. – Надо полагать, это сделал тот самый человек, который проник вместе с ним в музыкальный павильон, – высказал он догадку. – Хотя я уверен, что там был не один человек, а двое или больше. – Но зачем они полезли туда, что искали? – Надо полагать – некий клад. – Клад? Остолопов посмотрел на него интригующе. – Видите ли, ваше благородие, по нашему уезду с некоторых пор ходит сказка о кладе, якобы зарытом Наполеоном при бегстве из Москвы. Ну и объявляются иногда охотники. – Так, стало быть, клад все-таки был найден?! – А вот этого, ваше благородие, я знать не могу. Но не исключено, что так! Иначе зачем неизвестным злодеям было убивать графа? – Ну и дела творятся, – изумленно произнес исправник, вытирая лоб. – Клады, убийства… Черт знает что такое! – Вот уж верно замечено, ваше благородие: сам черт не разберет, что творится, – подхватил Остолопов. И прибавил, доверительно глядя на исправника: – Надеюсь, вы примете меры, чтоб не придавать этому происшествию огласки? Владелец имения, господин Валобуев, и так ужасно расстроен. У него нервы слабые, а теперь будут мучить кошмары. Как спокойно спать? Как по парку гулять после такого? – Да уж, – согласился исправник. – Покойник мерещиться станет. Остолопов достал еще купюру, положил на стол и внушительно посмотрел на исправника. – Я сделаю все, что от меня зависит, – заверил исправник, кладя деньги в карман. – Постараюсь, чтобы слухов было как можно меньше. Они перешли в гостиную, где исправник зачитал показания Остолопова в присутствии Валобуева, Сергея и Максима. Затем исправник попросил всех троих подписаться под показаниями Степана Ивановича в знак того, что они с ними согласны, и уехал в город. – Ну, и что это значит? – спросил Валобуев. – Объясни мне, Степан, я не понимаю! – Вот дурак, – вполголоса буркнул Остолопов. Затем ободряюще хлопнул его по плечу и сказал: – Не волнуйся, Алексей, племянник тебе все расскажет. А нам с Максимом нужно поспешить домой, уладить семейные дела. Оказавшись с пасынком в коляске, Остолопов сразу приступил к делу. – Что, Максим, – спросил он, хитро посмеиваясь, – удивил я тебя сейчас? Признайся, ты не ждал, что я стану тебя выгораживать? – Да уж точно не ждал, – хмуро усмехнулся Максим. – Но ведь вы сделали это не просто так, верно? – Ты очень догадлив, голубчик. Да! Я хочу, чтобы ты отказался от претензий на петербургский особняк. А как ты хотел? Я тебя выгородил, можно сказать, из кожи вон лез, чтобы отвести от тебя подозрения в убийстве бедного графа. Так что давай, милый, пиши отказ от столичного дома. Как говорит старинная русская пословица, долг платежом красен. – Долг? – иронично переспросил Максим. – А о своих долгах передо мною вы, конечно, не помните? – Каких таких долгах? – изумленно вскинулся Остолопов. – Никаких долгов у меня перед тобой нет, да и отродясь не было. А ежели ты считаешь иначе, предъяви расписку! – Он рассмеялся, победно глядя на пасынка. – Смотри же, Максим, – предупредил он, – не вздумай со мною шутить. Иначе я мигом съезжу к исправнику и расскажу, как все было на самом деле. – Да еще и наврете с три короба, чтоб наверняка упечь меня в тюрьму. Остолопов смерил его грозным взглядом. – Но-но-но, милок, ты мне тут не остри! Не в твоем положении говорить дерзости. Бери лучше перо да пиши отказную на дом. – Да вы не волнуйтесь, напишу, – презрительно бросил Максим. – Что же делать, коль на этот раз ваша взяла. Остолопов сокрушенно вздохнул. – Моя взяла, да. Только не совсем. Сундук-то увели из-под носа! – он красноречиво взглянул на Максима. – Вот куда вы смотрели, ротозеи? И я тоже хорош. Думал, что успею найти. А ежели вы опередите каким-то чудом меня, то заставлю половину отдать. Забыл про Лопухина… Черт!!! Приехав в Знаменское, Максим написал отказную на петербургский особняк и протянул листок отчиму. – Надеюсь, моя плата за ваше заступничество на этом заканчивается? – хмуро спросил он. – Или вы намерены оставить меня без гроша в кармане?